Киллер

И все же они опоздали, хотя счет шел на минуты.

Почему? Кто-то предупредил? Но кто?

Оставив все еще обиженного на меня Савельева у двери, я поспешил к дивану-Т-ииа Павловна открыла глаза и зашевелилась.

– Сережа...
– тихо прошептала она, заливаясь слезами.

– Ну будет, будет...
– как только мог, нежно заворковал я, поглаживая ее руки.
– Все окэй.

– Это ужасно... Это ужасно... Эти люди...

– Тина, успокойтесь, мы их найдем, - чересчур бодро пообещал я.
– Как они выглядели?

– Бр-р...
– вздрогнула Типа Павловна, непроизвольно сжав мою руку. Они были в масках. Я... я не помню...

В "Дубке" убийца был в маске, здесь - то же самое... Не из одной ли компании? Не знаю, не знаю...

"Почерк" схож: продуманность, наглость, безбоязненность и, наконец, оперативность действия. Что они искали? Нашли или нет? Из вещей ничего не пропало, забрали только деньги, около тысячи рублей остались от похорон, А взять будь это простые грабители, было что: импортная видеоаппаратура, норковая шуба, редкий фарфор соответствующей цены золотые украшения в шкатулке на немалую сумму, серьгк с бриллиантами в ушах хозяйки.. Не успели? Ну уж, времени у них было вдоволь. А вот деньги прикарманили.. Вопреки приказу? Деньги не пахнут... Кто отдал приказ? И что, что хотели они от вдовы Лукашова?!

– Тина, эти типы вас о чем-либо спрашивали?

– Нет, - ответила она, не задумываясь.

Ее глаза смотрели на меня с такой кротостью, что я на этот раз ей поверил. Не спрашивали... Это значит, что о существовании тщательно замаскированного сейфа-тайника, который был прикрыт массивным книжным шкафом, им было известно давно. Тогда выходит, что они ничего не нашли? И хотели "поспрашивать" Тину Павловну на свой манер, но им помешали...

– Сергей Петрович!
– вывел меня из задумчивости голос Ивана Савельевича.
– Ходь сюды...

– Я сейчас, - мягко отстранил я руку Тины Павловны и подошел к следователю.

– Оцэ я тут кой-кого поспрашував...
– зашептал он мне на ухо. Суседей... Так они видели, шо эти уехали на "Ладе" новой модели.

"Лада"! Уж не та ли, которую я видел, когда возвращался от Тины Павловны? А если так, значит... Значит, они вели за домом наблюдение! И мое посещение вдовы Лукашова не осталось незамеченным. Вот почему они проникли в квартиру почти сразу после моего уходабоялись, что опоздают...

– Чп ты заснув?
– теребил меня за рукав Иван Савельевич.
– Ото я и кажу, можэ, воны и дачу... того...

Дача! Какой я осел! А ведь все так просто...

– Иван Савельевпч! Ты тут сам... крутись, а я помчал.

– Кудьт?
– вытаращился на меня следователь.

– На... На кудыкины горки...
– едва не сорвался я, чтобы ответить совершенно народной мудростью, - вовремя вспомнил о присутствии Тины Павловны.

– Проснись! Да проснись, чтоб тебя!
– едва растолкал я сержанта-водителя, который сладко посапывал на разложенном сиденье. Поехали, ну! Жми на всю железку...

КИЛЛЕР

Если и есть земной рай, то я изведал его за эти две недели здесь, в этом прокаленном насквозь бешеным южным солнцем аду. До меня Ольга не знала мужчин. Каким неизъяснимым блаженством полнилось все мое естество, когда я сжимал ее в объятиях! Она что-то робко лепетала, а я целовал ее, целовал...

Во мне что-то сломалось, какой-то очень важный стержень, на который была нанизана вся моя сущность.

Почему я такой? Неужто мне на роду написано быть убийцей, человеческим отбросом, способным из-за денег на все? Неужели я настолько пропащий, что мне уже не узнать никогда простого человеческого счастья быть любимым и любить, стать мужем и отцом?

Эти проклятые вопросы доводили меня едва не до умопомрачения, по ночам я стал мучиться бессонницей.

И когда мне уж совсем становилось невмоготу, я с неистовством приникал к губам Ольгушки, словно страждущий путник к роднику, и упивался ее свежестью и безгрешной чистотой...

Все это было... Теперь мне кажется, что это был сон...

Все закончилось в одночасье, когда постучала в дверь нашей комнаты субботним вечером чья-то уверенная рука. В это время мы лежали в постели, воркуя, как два голубка.

– Кто?
– спросил я как можно спокойнее, прижимаясь спиной к стене у двери.

– Свои...
– скрипнуло ржаво за дверью.

– У меня нет своих, - упавшим голосом ответил я, стиснув зубы до скрежета.

– Не дури. Открывай. Мне некогда тут трали-вали разводить.

Этот ржавый скрипучий голос я бы узнал из тысячи других в любой толпе. Я даже замычал от ненависти к этому человеку.

– Смотри не пальни, - из-за двери.
– С тебя станет...

– Погоди чуток... Оденься...
– обернулся я к Ольге, которая, затаив дыхание, смотрела на меня исподлобья.

Трус я поганый, сморчок, сявка! Не хватило у меня духу признаться... нет, хотя бы намекнуть, кто я на самом деле, когда она спросила, почему я ношу оружие.

Сказал, что сотрудник... уже и не помню каких органов, отдыхаю после опасного задания. Эх! А ведь она все поняла бы и простила, скажи я ей всю правду. И уехать нужно было из этих мест, не медля ни дня. Куда глаза глядят уехать. Главное-вдвоем...

Теперь- поздно...

– Заходи, - щелкаю я замком и поднимаю наган.

– Ну-ну, не балуй, красавчик!
– с настороженным прищуром глядя на меня, входит, пнув дверь ногой, широкий, как шкаф, Додик.
– Спрячь "пушку".

Додик смотрит на Ольгу, которая сидит в халатике на краю кровати, зажав кулачки между колен.

– Недурно устроился... Отдых по первому классу...
– скалит зубы.

И умолкает, натолкнувшись на мой взгляд. Вовремя-скажи он сейчас хоть одно поганое слово в ее адрес, лежать бы ему тут вечным молчальником с пулей в фиксатой пасти.

– Нужно поговорить...
– хмуро бросает он.
– Выйдем...

Я успокаивающе улыбаюсь Ольге и выхожу вслед за ним, стараясь скрыть клокочущий во мне гнев. Мы садимся на скамью у ворот, я снимаю комнату в частном секторе на окраине городка.

– Тебя вызывает шеф, - тихо скрипит над ухом Додик.
– Возьми...
– сует мне в руки кусочек картона.

– Что это?

– Ты еще сонный?
– ехидно интересуется Додик.
– Билет. На поезд. Отправление через два часа. Так что поторопись.

– Почему такая спешка?
– едва выговариваю яперехватило горло.

– Спросишь у шефа. Мое дело - обеспечить тебе билет и прикрытие. Вон мои ребята...
– с многозначительной ухмылкой кивает Додик на двух парней, которые фланируют неподалеку.