Киллеров просят не беспокоиться

Нестеров остановился перед широкой земляной кельей, в которой тоже, еле различимые, стояли стеклянные гробы схимников. Непроизвольно он стал молится. Молиться он не умел и вдруг поймал себя на мысли, что молится. Он рассказывал Богу про Наташу, про этот несовершенный человеческий мир и про совершенную женщину, которую встретил, он рассказывал о ее недавней смерти и чистой душе, о том, что она заслуживает милости и спасения. Он не знал, откуда берутся нужные слова, но понимал, что может одной-единственной мощной мыслью своею охватить сразу всех дорогих ему людей и поднести их в своем воображении к Господнему оку для благословения. Вот как молился Нестеров. Он ничего не просил в своей молитве: ни наказания убийцам, ни благополучия родным, он только дивился потоку сознания, льющемуся сквозь него.

Внезапно он вспомнил, что Никиту Семеновича Крекшина он видел семь лет назад в сером "вольво". Машина ждала у ворот дома на Старом Арбате и увезла от него его давнюю возлюбленную -- Марину. Это был тот человек, лощеный щеголь, который положил ей руку на плечо, и смотрел по сторонам, когда взгляды Нестерова и Марины столкнулись и застыли.

Нестеров не удивился и не обрадовался своему открытию. Он принял его спокойно и достойно, как принимают подтверждение своей правоты.

Он не стал находить университетских подруг Наташи или Никиты, чтобы выяснить, каковы были их отношения. Он только прошелся по городу от Крещатика до Золотых ворот и обратно к Софии и Андреевскому спуску и посмотрел на Киев Наташиными глазами. Она так хотела этого.

В Москву Нестеров прилетел на следующий день. Где он блуждал всю ночь, где пил кофе, где спал, он не помнил. В десять часов машина подвозила его к дому в Серебряном переулке. Он никому, кроме своего водителя, не сообщил о своем приезде, и если бы Женечка и догадалась по отсутствию "Волги" о том, что Нестеров -- в Москве, разыскать его она бы не смогла.

Он хотел сам выйти на человека, который в разные годы отнял у него двух прекрасных женщин.

4

Он увидел ее в окне, выходившем на Арбат. Ее нельзя было не заметить: все окна в этом доме были закрыты плотными жалюзи или раздвижными занавесками, тяжелыми гардинами или цветастыми шторами, а она мелькнула на белом фоне и исчезла, нарушив эту монотонную немоту фасада. Значит, она все еще с ним, живет в этом доме, в богатстве и роскоши, которые предпочла Нестерову, с его безумными походами по городу и поездками в подмосковные усадьбы и монастыри.

Николай Константинович решил идти напролом. В Киеве это ему сошло с рук, и теперь он не волновался. Ему казалось, что Никиты дома нет, а своей интуиции он привык доверять. Вошел в небольшой, уставленный автомобилями дворик и подошел к нужному подъезду.

Подъездная дверь была заперта на кодовый замок, шифра которого Нестеров, естественно, не знал. Пришлось дожидаться, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда. Его служебный автомобиль стоял на выезде со двора, так чтобы его было не очень-то видно, но чтобы водитель мог наблюдать за дверью.

Наконец-то вышел человек с собакой, и Нестеров вошел в подъезд, поднялся на третий этаж. На лестничной площадке было всего две квартиры, он выбрал ту, которая должна была выходить окнами на угол Серебряного переулка и улицы Арбат. И позвонил в дверь.

Марина улыбнулась и втащила его в квартиру. Она похорошела и располнела, но обабилась. Нестеров только сейчас подсчитал, сколько же ей лет. Выходило тридцать пять. "Как странно, -- вдруг подумал Нестеров, -- она тоже Марина, как та в Киеве, что по контракту с Никитой за деньги согласилась жить с его пожилым отцом, спать с ним в одной постели, выполнять его капризы и прихоти. Только та в два раза моложе этой".

В ту радостную разноцветную пору, когда они встречались, Марина в свои двадцать восемь казалась такой же девочкой, как киевская крекшинская наложница. Она была тогда изящной, доверчивой и наивной. Впрочем, в любом возрасте влюбленная женщина кажется наивной и доверчивой. А потом берет и бросает вас -- вероломно и вовсе не наивно...

Нестеров уже вошел в квартиру и осматривался.

– - Хорошо живешь, -- одобрительно констатировал он, обозрев зеркальный потолок прихожей.
– - Муж дома?

– - В отпуске, -- сказала Марина.
– - Отъехал на юга.

– - Чего ж тебя с собой не взял?

– - Наверное, взял бы, но у нас ребенок, его деть некуда.

– - Вот как? Не знал, поздравляю. Можно познакомиться?

В этот момент из коридора раздался звук приближающейся коляски, и женщина вывезла в холл мальчика лет пяти.

– - Извините, мы не слышали звонка, -- смутилась женщина.
– Поздоровайся, Коленька.

Мальчик поздоровался. Марина раздраженно отвернулась от всех и пошла в большую кухню, дверь в которую была открыта.

Ребенок сидел в инвалидном кресле, ножки его были атрофированы, короткие, они висели над полом, безжизненно покачиваясь.

Нестеров сглотнул ком, заставил себя улыбнуться и поздоровался с малышом.

– - Назад!
– - неожиданно скомандовал он, и прислуга быстро увезла кресло.

– - Что с сынишкой?
– - спросил он, оборачиваясь.

– - Ничего. Зачем ты пришел?

– - А что?
– - нарочито встал в позу Нестеров.
– - Или боишься, что муж неожиданно вернется? Это тот тип, которого я тогда с тобой в машине видел?

– - Когда -- тогда? Ты здесь раза три дежурил, выслеживал. И наивно полагал, будто я не замечаю.

– - Да. Тогда я все еще был влюблен и наивен...

– - Что ж, больше не страдаешь? Ну и слава Богу.

Марина села за стол, закурила. Кухня была длинная, уютная, по одну сторону шел дубовый гарнитур с мраморной поверхностью, по другую -- стол и длинный диванчик. Ничего лишнего, все сияло чистотой.

– - Хорошо живешь, -- повторил Нестеров.
– - Так вы зарегистрированы?

– - Да, -- ответила Марина, -- а ты думаешь, что ради меня не стоило бросать жену?

– - Это смотря кому, -- Нестеров начинал искренне раздражаться, -- если бы я развелся, ты бы за меня и не пошла, а пошла -- так сбежала бы с чемоданами вскорости, у меня ведь не было и нет таких денег.

– - А-а, что ты знаешь!..

Нестеров снова вспомнил киевскую Марину.

Ждать Никиту в этой квартире было бесполезной тратой времени. Марина знает, что он в отпуске. Даже если Никита и нагрянет сюда, открывать огонь по нему при жене и сынишке -- последнее дело.

– - Где, ты говоришь, он работает?
– - уточнил Нестеров.

– - Так тебе я нужна или мой муж?

– - Мне никто не нужен, с чего ты взяла?

Нестеров не то хотел сказать, но Марина уже взвилась.

– - С того взяла, что когда бывший любовник приходит к женщине, значит ему что-нибудь нужно, значит по делу. Он побеседует-побеседует, на больного ребенка посмотрит, о проблемах расспросит, а потом выложит свое дельце. Так, мол, и так, помоги, старушка, в том-то и в том-то...

– - Откуда такой опыт?
– - не удержался Нестеров.
– - И много любовников так тебя огорчало?