КИМ 1

– Это правда, - согласился Асанья.
– И я весьма рад, что Советский Союз участвует в борьбе с этой угрозой не только поставками оружия, но и своими доблестными солдатами! Господин Штерн, ваша бригада совершила настоящий подвиг, разгромив группировку генерала Варелы и устранив угрозу Мадриду с юга. Скажите, каким образом вы планируете использовать вашу бригаду в дальнейшем?

– В ближайшее время я, совместно с генералом Миахой, планирую выбить силы националистов из Университетского городка, а затем отбросить их по крайней мере на десять километров от Мадрида, - ответил Штерн.

– Но разве не будет лучше перебросить вашу бригаду на другой угрожаемый участок фронта и повторить ваш успех под Хетафе?

– поинтересовался Ларго.

– Господин премьер-министр, помимо должности командира бригады я, как вам должно быть уже известно, назначен еще и главным военным советником, - дипломатично начал Штерн.
– И, как советник, я бы настоятельно рекомендовал вам сначала довести до конца одно дело, и только потом приступать к следующему. Прежде, чем перебрасывать мою бригаду на другое направление, нужно убедиться, что угрозы взятия Мадрида больше не существует, а для этого нужно сперва отбросить войска националистов от города, одновременно возводя округ него эшелонированную оборону с несколькими рядами окопов и подготовленными артиллерийскими позициями.

– Но... но ведь окопы и другие укрепления неизбежно погасят боевой дух ополчения!
– попытался возразить Ларго.

– Кто вам сказал такую глупость?
– нарушая все дипломатические протоколы, спросил Штерн.
– Вспомните, что происходило в августе под Меридой и Кордобой, когда генералы Франко и Варела устраивали ополченцам настоящие побоища в чистом поле! Нет, господин Ларго, окопы - это основа любой успешной обороны!

– Но кто будет копать эти окопы?
– спросил Ларго, несколько обескураженный словами Штерна.

– В ближайшее время в Картахену прибудет большой груз винтовок, пулеметов и пушек для Мадридских ополченцев, но на всех его не хватит. Поэтому, пока наиболее опытные ополченцы будут осваивать новое для них оружие, все остальные будут копать. Также привлечем к работе профсоюз строителей, у них должны быть экскаваторы и другая строительная техника.

– Я вынужден возразить против использования профсоюза строителей на строительстве укреплений, - тут же произнес Ларго.

– Отчего же?
– вежливо поинтересовался Артур Христианович.

– Видите ли...
– замялся Ларго.
– Профсоюз строителей входит в состав возглавляемого мной Всеобщего союза трудящихся, а я обязан следить за благополучием состоящих в нем рабочих. Вы ведь наверняка захотите, чтобы строители работали сверхурочно и на добровольных началах? Это снизит популярность ВСТ среди рабочих и откроет путь к власти анархистам из Национальной Конфедерации труда!

После этих слов Штерн удивленно посмотрел на Артузова, как бы спрашивая, все ли верно он услышал. Артур Христианович ответил ему едва заметным кивком.

– Насколько я понимаю, господин Ларго, Всеобщий Союз Трудящихся не откликнулся на просьбу Коминтерна помочь в выгрузке добровольческой бригады в порту Картахены и доставке ее под Мадрид именно по этой причине?
– поинтересовался Артузов.
– Потому, что рабочим пришлось бы работать бесплатно? Получается, что возглавляемый вами ВСТ не желает вносить свой вклад в защиту республики, в то время как анархисты из НКТ, вышедшие в свое время из состава Коминтерна и имеющие с нами весьма непростые отношения, без лишних слов включились в работу!

Штерн в это время наблюдал за испанским переводчиком, чьи глаза по мере перевода речи Артузова все более и более округлялись. Было очевидно, что тот и подумать не мог, что кто-то может говорить с премьер-министром в подобном тоне.

– К тому же, господин Ларго, - включился в разговор Григорий Михайлович.
– Вы ведь не возражаете против того, что рабочие из вашего Всеобщего союза трудящихся берут в руки оружие и защищают республику? А строительство укреплений - это такой же элемент войны, как и боевые действия.

– И пусть лучше рабочие некоторое время поработают бесплатно, чем националисты захватят Мадрид, - подхватил идею Штерна Артузов.
– Падение столицы нанесет такой удар по боевому духу ополченцев, что Франко захватит всю страну за пару месяцев, после чего всему профсоюзному движению в Испании придет конец!

– Господин Ларго, позвольте дать вам еще один совет, - произнес Штерн.
– Вам, как опытному политическому и профсоюзному деятелю, стоит заниматься достижением единства между различными политическими силами, выступающими на стороне республики. Военное же дело оставьте профессионалам. Вы и так уже допустили множество ошибок.

– Какие же ошибки я допустил?
– по лицу Ларго было видно, что он уязвлен словами Штерна.

– Если начистоту, то единственными вашими правильными поступками были отказ сдать Мадрид, как это предлагал генерал Торрадо, и своевременная эвакуация правительства из столицы, - ответил Штерн.
– Но скажите, как можно было поручить отстаивать город Хунте Обороны Мадрида, созданной буквально накануне генерального наступления националистов и состоявшей из одного-единственного председателя?

– И почему на должность председателя Хунты был назначен генерал Хосе Миаха, который после поражения под Кордовой стал считаться слабым и нерешительным командиром?
– добавил Артузов.

– Товарищ Артузов, вы меня в чем-то подозреваете?
– уязвленно спросил Ларго.

– Пока на знаю, - тонко улыбнулся Артур Христианович.
– Если из всего вышесказанного можно сделать вывод лишь о вашей неопытности в военном деле, то, как объяснить вашу телеграмму, посланную вами генералу Миахе. Он несколько раз писал вам о необходимости прислать подкрепление, но все, что вы ему ответили - это слова о том, что «Хунта пытается прикрыть свое поражение». Все это выглядит так, словно вы заранее смирились со сдачей Мадрида, а генерала Миаху назначили председателем Хунты только для того, чтобы было, на кого возложить вину за очередное поражение...

– А генерал Миаха, к слову сказать, оказался вовсе не таким бездарным, каким вы его считали, - добавил Штерн.
– Пусть лично он и не блещет полководческими талантами, но он оказался достаточно умен, чтобы собрать вокруг себя сильную команду. А это, поверьте, уже немало!

Чем дальше Штерн и Артузов указывали Франсиско Ларго Кабальеро на его ошибки, тем сильнее тот багровел от возмущения. И в тот момент, когда премьер-министр, казалось, уже был готов взорваться, в разговор вступил Мануэль Асанья, до того молчавший и с довольным видом слушавший разговор.