Кино и прочее

– Придет час, Андрей, и вы мои слова помянете,– вздохнул Евпатий.– Поодиночке от татарина не отбиться и не подкупить Батыгу. Он не за дарами пришел, не за данью, а за всем, что мы нажили, за всем, что нам отцы оставили. Если Рязань не отстоим, Батыга вслед за ней Владимир развалит, Суздаль, Ростов.

– Больно ты мрачен стал, Евпатий,– покачал головой Романов.

– Я с мунгалами бился, Андрей, от того и мрачен. Это несметное и злобное племя. Или мы их, или они нас! И то ведаю, что твой князь и все князья окрест думают договориться с Батыгой. Но Батыге не союзники нужны, а полоники. Одних продаст, другие кобылиц в степи пасти будут. Все это я князю твоему рассказал, но он не внял речам моим. Сидел и в бороду усмехался.

– Думы у вас разные,– начал было обеливать князя Андрей.

Но Евпатий оборвал его:

– У нас дума одна должна быть, о Руси!

– Не держи ты на нас зла,– не выбирая уже слов, искренне сказал Романов.– Русь велика, а нам о Чернигове думать надобно…

– Бог вам судья, Андрей,– покачал головой Коловрат.– Но помни, Рязань вы своре голодных псов на растерзание бросили.

Он развернулся резко и пошел прочь от терема княжьего. Романов хотел было остановить его, но только рукой махнул с досады.

– Как звать?– спросил Евпатий, глядя на дюжего детину.

– Прохор Ильин сын,– отозвался тот.– Пронские мы.

– Кто еще с тобой?

– Братан, Васятка,– Прохор кивнул на такого же высокого и мощного мужика.

– А что в Чернигове делали?

– Каменотесы мы, храм божий строили,– за Прохора отозвался брат.

– Копье с мечом в руках держали?– Спросил его Евпатий.

– Дело привычное,– хором отозвались братья.– Это мы завсегда можем!

– Покажи,– кивнул Евпатий.

Один из дружинников протянул Прохору меч. Тот взял его, прикинул на вес, примерил к руке и принялся вращать, успевая делать молниеносные выпады.

– То же могу и с копьем делать,– сказал Прохор, возвращая меч.

– Удалец,– похвалил его Евпатий и посмотрел на Василия.– А ты на что горазд?

– Так же могу,– просто ответил тот.– Цепь могу порвать, воз груженный сдвинуть могу, коня могу с копыт кулаком свалить.

– Становись в дружину,– кивнул Евпатий.

Набор в отряд подходил к концу. Прознав о том, что рязанцы набирают удальцов, а вооружит их князь Михаил, к Евпатию начали стекаться все, кто бы не смог купить ни меча доброго, ни коня быстрого. Из собравшихся на дворе рязанцы с пристрастием выбрали три сотни самых отчаянных, самых сильных, самых бесстрашных и беспощадных бойцов.

Со двора княжеского привезли кольчуги, латы, шеломы и оружие, пригнали из княжеских конюшен сотню отборных жеребцов. Со смехом, с шутками-прибаутками добровольцы примеряли доспехи. У кого коня не было, тот выбрал из княжеского табуна.

К вечеру дружина Евпатия заняла улицу возле постоялого двора. Солнце склонилось уже к западу, над избами поднимались морозные дымы, из ноздрей дружинников и коней вырывались облачка пара от дыхания. На сборную дружину пришел посмотреть черниговский народ. Глядя на дружинников, девки пересмеивались, а парни старались выглядеть молодцевато.

Евпатий осадил коня и посмотрел на дружинников.

– Други мои, поклон вам от рязанского народа!– он склонил перед ними голову.– Завтра с рассветом мы уйдем из Чернигова! Вернутся немногие! Но на все воля божья!!! Отстоим Русь! Не пощадим за нее живота! И Русь нас запомнит.

– Верно говоришь, Коловратович!!!– поддержали его из толпы.

– Чему быть того не миновать!– продолжал выкрикивать Евпатий. Конь под ним волновался и прядал ушами.– На Калке русские богатыри орду били! В той сечи добры молодцы костьми поперек орды легли! И табунщики ушли восвояси! У стен рязанских мы ответим так, чтобы орда вновь откатилась в Дикое поле!!! А сегодня приласкайте жен, деток порадуйте! Нас смертный час ждет! Чернигов-град, не поминай лихом!

– Евпатий!!!– вновь прокатилось над рядами дружинников и над толпою народа.– Коловратович!!! Слава тебе, добрый молодец!!!

Евпатий слез с коня и земно в ноги поклонился своей дружине и черниговскому народу.

На рассвете отряд выступил из Чернигова. Когда городские ворота остались позади, ратники осадили коней и поклонились Чернигову в последний раз. Над дымным сумеречным горизонтом поднималось солнце. У многих воинов по щекам текли слезы. А Евпатий смотрел на полуденную сторону, там их ждала Рязань.

Но не успели они отойти от Чернигова, как позади раздался тяжелый перестук копыт.

– Евпатий!– раскатился над дорогой зычный голос.

Дружинники начали оборачиваться. За отрядом в вихре снежной пыли скакали несколько всадников. Евпатий пригляделся и узнал в одном из них ростовского князя Василия Константиновича. Он осадил коня и дождался побратима.

Василий Константинович остановился возле него, пожал Евпатию руку:

– Слава богу, нагнал! Из Киева возвращаюсь. В Лутаве прознал, де рать Евпатий собрал да на Рязань двинулся. Скакали без сна и отдыха. Увидеть тебя хотел.

– Да, брат,– кивнул в ответ Евпатий.– Как бог ссудит, поди в последний раз свиделись.

Они слезли с коней и обнялись.

– Езжайте вперед, я вас нагоню,– сказал Евпатий рязанскому дружиннику Семену Михайлову, которого из десятников сделал сотником. Своим спутникам Василий Константинович тоже знаком показал отъехать в сторону.– Вот так, брат,– усмехнулся Евпатий.– Приехал я к Михаилу Черниговскому за дружиной в полторы тысячи бойцов, а возвращаюсь с отрядом, который собрали с бору по сосенке…

– Прости, брат, я тебе ратников тоже дать не могу,– покачал головой Василий Константинович.– Сам знаешь, в Ростове дружина – две сотни копий. Бога молю, чтобы князья одно войско собрали. Князь наш владимирский Георгий Всеволодович набирает сильную рать. Но не знаю, послушает ли меня? Пойдет к Рязани или на суздальской земле орду встретит?

– Эх, Василий Константинович, ты то ведь знаешь, что Батыгу в одиночку не одолеть. Ежели биться будем каждый за себя, не оставят табунщики от городов русских камня на камне. Возвращаюсь я в Рязань, Василий Константинович, а сердце тоска гложет. Чует сердце беду. Вернусь на пепелище…

– Оставь!– оборвал его побратим.– Пустое говоришь, Евпатий! Стоит Рязань и стоять будет!!! А ежели я Георгия Всеволодовича уговорю – подойдет к Рязани войско сильное. Тогда Батыге не сдобровать…

– Нет, брат, сердце не обманешь,– покачал головой Евпатий.– Мне ангелы вчера весточку принесли – Рязани больше нет…

И он посмотрел на побратима так, что у Василия Константиновича сердце сжалось от предчувствия скорого конца. Он вдруг понял, что и его смертный час уже не за горами.

– Бог нам в помощь, Евпатий,– сказал он, глядя на побратима широко открытыми глазами.– Если Господь такую долю ссудил, так тому и быть. Так тому и быть…