Кинжал и монета. Книга 2. Королевская кровь

Пройдя Упурт-Марион, «Грозовран» встретился с другим барком, шедшим из Лионеи на север, и обменялся с ним приветствиями. До Порте-Оливы оставалось всего ничего, однако корабль сюда так и не дошел. Капитан второго барка сказал, что через полдня после того, как «Грозовран» исчез за горизонтом, вдали мелькнули три быстрых суденышка без опознаваемых флагов – держась мористее, они шли на юг.

Что происходило дальше, оставалось лишь гадать. Бесспорным было одно: через три дня после той встречи грянул шторм. Разумно было предположить, что на «Грозовране» убрали паруса и задраили люки в надежде переждать бурные волны и жестокий ливень. Капитан вполне мог убрать впередсмотрящего, чтобы его не смыло с мачты штормом. Тогда пиратским судам – темным теням на темной воде – не составило бы труда подойти к барку незамеченными.

Против врага, нападающего с моря, «Грозовран» не имел такой уж надежной защиты. Оснастка мелких пиратских кораблей обеспечивала лучшую маневренность, чем у судов, предназначенных для дальних плаваний. Вероятно, «Грозовран» надеялся выйти в открытое море, но ему преградили дорогу, а при попытке повернуть к земле настигли окончательно. Обломки, прибитые к берегу, хранили сильный запах льняного масла. Лить масло поверх волн – известный прием для абордажа в неспокойных водах, так что на судно, скорее всего, напали поблизости от берега.

При абордаже у барка оставался последний, решающий шанс выжить. Помимо традиционных цепей с крючьями, пираты использовали обувь с металлическими шипами и скобы, при должном навыке позволяющие взобраться, подобно насекомым, по деревянным бортам. Скорее всего, несколько пиратов при этом погибли, тела их мгновенно исчезли в бурной воде. Однако многим наверняка удалось влезть наверх. Тот последний бой представлялся Китрин долгим и кровавым – команда, оттесняемая дюйм за дюймом, защищается на потемневшей от дождя и крови палубе, над схваткой волн и ветра ревет гром, в грозовых тучах полыхают молнии… Однако не менее вероятно, что капитан сдался и был сброшен с палубы в штормовую пучину. Как бы то ни было, корабельные доски и тела команды вынесло на берег. Груз исчез бесследно.

Пыкк воздела руку, толстые пальцы сжимали десятки бумаг. Судовые накладные, гарантийные письма, требования к Медеанскому банку исполнить обязательства и компенсировать затраты одиннадцати купцов и торговцев, доверившихся «Грозоврану» и потерпевших убыток.

– И что мне прикажешь с этим делать? – вопросила она.

Китрин стиснула зубы. За окном кабинета, находящегося в задней части кофейни, певчие птицы строили гнездо. Через закрытую дверь проникал запах кофе маэстро Азанпура, словно зов смеющегося друга. Девушка сдерживалась как могла.

– Уплатить, например? – ответила она.

Йеммутка закатила глаза:

– Ах, спасибо за ценный совет. Я-то умею читать контракты. А главной дирекции что скажу?

Пыкк принялась раскладывать бумаги по стопкам, словно раздавала карты для головоломной игры. Китрин едва удерживалась от попытки забрать документы. Видеть бумаги вот так вблизи – все равно что голодному стоять у дверей хлебной лавки без позволения войти.

– То был благоприятный риск, – пояснила она.

– Тогда почему я за него должна платить?

– Даже благоприятные риски не всегда безопасны. Потому-то они и зовутся рисками. Если инвестировать только в надежные предприятия, прибыли не хватит даже на еду.

– Ты поставила здесь отпечаток пальца и взяла сотню мер серебра. А теперь я должна выплатить тысячу и считать это благоприятным? Остается лишь радоваться, что у нас не так много благоприятных рисков.

– Филиал вполне способен выдержать убыток, – заметила Китрин. Глядя, как Пыкк бросает на стопку пожелтевший лист с чернилами ржавого цвета, она предупредила: – Этот не оплачивайте.

– Что?

– Этот список не оплачивайте. Мезлин Кумас всегда вписывает больше груза, чем купил. Простая бумажка с его собственным почерком – не документ. Если там нет оттиска пальца капитана корабля, не платите.

– Иди-ка ты отсюда и поиграй с клубочком или займись чем-нибудь еще, – вздохнула Пыкк. – А дела вести буду я.

Китрин вспыхнула, жар прокатился от живота к горлу, запылали щеки. От гнева и отчаяния навернулись слезы. Пыкк шмякнула очередной документ поверх списка Мезлина Кумаса, лизнула палец и продолжила раскладывать бумаги. На Китрин она не глядела, на хмуром лице проступили сотни мелких морщин.

– За что вы меня не любите? – спросила Китрин.

– Действительно, детка, за что? Совершенно нет причин! Я делаю твою работу, все за тебя решаю, несу ответственность, строчу отчеты, оправдываюсь перед Комме Медеаном и главной дирекцией. А быть доверенным лицом банка мне не судьба, потому что доверенное лицо у нас ты! Слоняешься по городу, строишь из себя важную дамочку, а на деле даже возрастом не вышла, чтобы подписывать собственные контракты.

– Я не просила, чтобы вас прислали.

– Что ты там просила или нет, мне неинтересно. Это ничего не меняет. Независимо от твоих желаний и намерений, и от моих тоже, за неудачи спросят с меня, а за успехи наградят тебя.

– Вы могли бы принять мою помощь. Знаете же, на меня можно положиться.

– Никогда!

– Почему?

Пыкк отбросила бумаги и посмотрела Китрин прямо в глаза. Лицо оставалось холодным и жестким.

– Потому что ты недостойна. Взялась непонятно откуда и строишь из себя банкира, хотя никакой ты не банкир. Нет, помолчи уж. Ты спросила, теперь закрой свой прелестный ротик и выслушай ответ. Ты не банкир. Ты вымогатель, которому случайно повезло.

– Непра…

– А теперь ты слывешь в городе важной персоной, зовешься доверенным лицом банка, рядишься в дорогие одежды, не отказываешь себе в хорошей еде и уюте, и все за мой счет. Банк не может тебя уволить, пока подписанные тобой порочные контракты не сменятся законными. Целые годы. А я? Письмо из главной дирекции – и меня выкинут на улицу хоть завтра. Банк так не сделает, но ведь ему ничто не мешает! Тебе одни пряники и никаких кнутов, а я тащу на себе всю работу. Этого мало, что ли? Я еще должна тебя любить? Хочешь запустить в меня крючья, как ты преуспела со своим преданным наемником-убийцей? Не выйдет, детка.

Неприязненный голос нотариуса наконец смолк. Китрин поднялась. От выплеснутого на нее гнева все тело ныло, как после побоев, однако голова оставалась ясной и холодной, словно талая вода с ледника. Будто страх действовал только на тело.

– Тогда не буду вам мешать, – светским тоном произнесла она. – Если филиалу потребуется моя помощь, сообщите.

Пыкк нетерпеливо хмыкнула.

– И послушайте моего совета, – добавила Китрин, указывая на разложенные бумаги. – Не оплачивайте этот список.