Кинжал и монета. Книга 2. Королевская кровь

Гедер рассеянно грыз ноготь. Искренность Эшфорда подкупала, но что-то Гедеру не нравилось. Он попытался заговорить и тут же умолк.

– В обоих наших королевских дворах есть гниль, – продолжал Эшфорд. – Вы свою уничтожили. И я прошу время, чтобы поступить так же.

– Маас хотел слияния, – сказал Гедер. – Был план объединить королевства.

– Маас хотел власти и в оправдание сочинял любые небылицы. Если бы Леккан узнал о заговоре, он бы положил всему конец в тот же миг.

Гедер нахмурился.

– Ваш король не знал? – Тон, к его досаде, вышел по-детски недовольным.

Посол взглянул ему прямо в глаза. Лицо было сосредоточенным. Серьезным.

– Не знал.

Гедер кивнул без всякого выражения – пустой жест, чтобы заполнить паузу. Если все правда, если король Астерилхолда противился бы планам Мааса точно так же, как король Симеон, то сохранить сейчас мир – значит действовать в общих интересах, совершить единственно правильный шаг. Если же, напротив, посол всего лишь умелый актер, отыгрывающий роль на некотором количестве миниатюрных сценических площадок, то принять его сторону – значит пойти против короля. Добрый или худой исход для всего королевства – и более того, для принца Астера – зависит от решения Гедера. Он строго нахмурился, пытаясь ответить серьезностью на серьезность.

На деле он не знал, как поступить. В глубине души понимал, что с тем же успехом можно бросить монету.

– Я подумаю, – осторожно сказал он.

* * *

Долгие зимние месяцы, покровительство Гедера, десяток подручных жрецов из горного храма за Кешетом – и в итоге новый храм приобрел ранее невиданные пышность и лоск. Там, где раньше чернела грязь на изъеденных временем стенах, теперь сияла новая облицовка. Все художественное, что осталось от традиционной религии, разъяли на части и использовали как материал для новых изображений – в большинстве повторяющих все ту же восьмилучевую симметрию багряного шелкового знамени, висящего над главным входом. Воздух полнился густым запахом крапивного масла, горящего в светильниках.

В центре священного пространства стояли по кругу полдесятка жрецов, со смехом затеявших игру – подбрасывать сухие бобы так, чтобы они попали в рот другому. Полдесятка жрецов и юный принц. Бледная кожа Астера и округлые черты лица разительно выделялись посреди длиннолицых жрецов с жесткими волосами, словно вышедших из одной огромной семьи. Пыльно-бурые одеяния меркли в соседстве с яркими шелками и парчой принца, который смотрелся здесь как певчая птица среди воробьев.

– Гедер! – воскликнул Астер, и тот помахал рукой, радуясь веселью принца.

Астер, хоть и ни разу не пожаловался, перенес зиму не очень-то хорошо – особенно последние недели, когда по окончании королевской охоты пришлось возвращаться в Кемниполь к открытию придворного сезона. Прежде Астер никогда не разлучался с королем так надолго, да и мрачность поместья Эббингбау давала себя знать. Гедер всю зиму делал что мог, но у него не было ни братьев, ни друзей-аристократов. Темные вечера они с принцем коротали за картами – другого развлечения не придумывалось.

Басрахипа, верховного жреца, Гедер обнаружил в его личной комнате – отрешенно закрыв глаза, тот восседал на низкой подушке. В первый миг Гедер даже не понял, почему комната выглядит пустой: кровать, небольшой письменный стол, резной шкаф палисандрового дерева с инкрустацией из слоновой кости и нефрита, жаровня с незажженными поленьями и лежащим наготове трутом, густо-красный ковер с золотым, словно колеблющимся от света лампы орнаментом. И ни одной книги, ни единого свитка бумаги. Вот что, оказывается, составляло разницу.

Гедер, стоя на пороге, кашлянул, и огромный человек улыбнулся.

– Принц Гедер, – произнес Басрахип.

– Лорд Паллиако. Я лорд Паллиако. Или барон Эббингбау. Здесь не восток, нельзя так вольно обращаться с титулами.

– Конечно, конечно, – ответил Басрахип. – Мои извинения.

Гедер махнул рукой, хотя жрец так и не размежил веки. Юноша потоптался в ожидании, пока не стало ясно, что Басрахип не собирается ни открыть глаза, ни отослать Гедера прочь.

– Спасибо, что приглядел сегодня за Астером. Посол приезжал, уже уехал.

– Мы всегда рады видеть юного принца, – ответил Басрахип.

– Хорошо. Но все равно спасибо.

– Что-нибудь еще?

– Что? Нет, ничего.

Жрец разлепил веки, черные глаза впились в Гедера.

– Ладно, – сознался юноша. Загадочные способности Синир Кушку он знал по многочисленным опытам, ложь здесь не пройдет. Отчасти именно на это он и рассчитывал. – Можно к тебе?

Широкой ладонью Басрахип указал на письменный стол. Гедер сел, чувствуя себя школьником перед учителем, даром что школьные учителя никогда не сиживали перед ним на полу со скрещенными ногами.

– В прошлом году, – начал Гедер, – на суде, ты мне говорил, кто лжет. Помнишь? Мне тогда очень помогло. Сейчас, с послом, если б ты был рядом и сказал, что у него на уме… для меня было бы очень ценно.

– Сила Праведного Слуги прожигает ложь падшего мира, – произнес Басрахип, будто бы соглашаясь.

– Я знаю, что ты занят в храме, и не хочу тебя отвлекать… То есть хотел бы, но…

– Тебе нужна помощь богини, – заключил Басрахип.

– Да. Но мне неловко просить. Ты же видишь?

Басрахип разразился хохотом – громогласным, заполняющим все пространство, как грозовые раскаты. Верховный жрец поднялся с пола сильным упругим движением, словно танцор.

– Принц Гедер, ты просишь то, что тебе уже принадлежит. Ты отдал богине этот храм. Ты извлек ее из пустынных земель и вернул в мир. За это ты достоин ее благоволения.

– Значит, я прошу не о чрезмерной милости? – с надеждой спросил Гедер.

– Милость тебе уже дарована. Я твой Праведный Слуга. Я исполню твое желание в любой миг, в любое время. Лишь сдержи обещание, данное тобой богине.

– А! – сказал Гедер. – Обещание какое именно?

– В каждом городе, который подчинится твоей воле, посвяти ей храм. Не обязательно такой большой, как этот. Сделай это для богини, и я всегда буду с тобой.

Облегчение, охватившее Гедера, походило на холодную воду, струящуюся по обожженной коже. Лицо просияло улыбкой.

– Ты не представляешь себе, как я рад это слышать, – признался он. – Правда. Придворные дела совсем не для меня.

Жрец опустил ему на плечо огромную ладонь и улыбнулся:

– Это не так, принц Гедер. Пока твой Праведный Слуга при тебе, это не так.

Клара Каллиам, баронесса Остерлингских Урочищ

Для мужчин зима совсем не то же, что для женщин. Клара наблюдала это годами. Даже десятилетиями – подумать только! Десятилетиями! Осень приносила с собой закрытие придворного сезона, окончание периода интриг, дуэлей и политических схваток. Знатные семьи собирали вещи, укрывали чехлами мебель и возвращались в свои земли. Месяц-другой владельцы поместий занимались делами. Принимали подать, собранную в их отсутствие управляющими с крестьян, кожевников и горшечников. Выслушивали поместных судей, оставлявших часть дел на усмотрение господина. Вершили суд, объезжали деревни и фермы, закладывали планы хозяйства на следующий год. И все это как можно быстрее, чтобы освободиться к началу королевской охоты и помчаться в поместье к тому или иному аристократу – а если не повезет, готовить собственный дом к приезду короля и придворных охотников, – и гонять кабанов и оленей до первой оттепели.