Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10

– Потише, смотреть мешаете.

– Дай понюхать, - сказала Катька.

– Осторожней, не отравись, - сказала мать.
– Они там, может, всякую отраву в шерсть добавляют.

– Пахнет дикими прериями, - сказала Катька, которая только что читала роман "Анжелика в Новом Свете".

– Они рассудили, - сказала бабушка, - что любимую вещь я буду беречь. Может, они это уже на других планетах испытали.

– Можно подумать, что ты на других планетах бывала, - сказала Катька.

– Для этого не нужно бывать. Для этого можно прожить жизнь. Только подольше, чем ты, и с толком.

– Ничего себе с толком!
– возмутилась Катька.
– Всю жизнь по баракам! Это же не жизнь. Ты даже в Болгарии не была, а о других планетах рассуждаешь.

– А как ты бы хотела жить?
– спросила бабушка с обидой в голосе.

– Я бы хотела за фирму выйти, - сказала Катька.

– Что еще за фирма такая?

– Сначала я поступлю на конкурс красоты!

Бабушка с внучкой ввергались в пустой спор, и Доник поспешил вмешаться:

– Помолчали бы! Нас же пришельцы слушают!

– Они слушают?
– мама только сейчас об этом догадалась.
– Какая гадость! Им никто не давал права.

– Конечно, не давал, - сказал Доник.
– Только они не спрашивали.

– А ну, идите отсюда!
– закричала мать.
– Сейчас же! Чтобы и духу вашего не было.

– А кого ты конкретно гонишь?
– спросил Доник, а Катька захихикала.

– Она знает, что гонит, - сказала бабушка.
– Признавайся, кто в кухонный стол флакон французских духов подложил?

– Это я сама забыла, - сказала мать.

– Когда же ты себе по восемьдесят рублей духи покупала, а потом в кухонном столе забывала?

– Это мне подарили, - ответила мать, которая в это уже почти верила.

– Подарил один мужчина, который просил никому не показывать.

– Что же за мужчина!
– не выдержала Катька.
– Водопроводчик Колька?

Он свою жену испугался!

Мать рассердилась, выбежала из комнаты в коридор, а бабушка крикнула ей вслед:

– Погоди, Вера, ничего в этом плохого нет!

– Если бы меня заподозрили, что я такие подарки принимаю, меня бы со света сжили!
– заявила Катька.
– А матери можно, да?

– Ты бы пошла, попросила у Веры прощения, - сказала бабушка.
– Иди, иди, ничего твоей гордыне не станется.

Доник взял с обеденного стола "Теоретическую физику" Гордона-Смита, новенькую, в синем переплете, он о такой и не мечтал.

– Давно лежит?
– спросил он бабушку.

Катька все же встала, пошла в коридор за матерью.

– А это не ты положил?
– удивилась бабушка.

– Наполеон положил, - сказал Доник.

Бабушка взяла книгу и стала разглядывать.

– Я только не понимаю, - сказала она - книга настоящая, ты как думаешь.

– Совершенно настоящая.

– Значит, они ее скопировали, - сказала бабушка.
– С другой. А где они другую взяли?

– Может, у меня в голове?

– А она у тебя в голове была?

– Нет, вся не была, я ее всю не читал.

– Значит, они ее нашли и копию сделали, - сказала бабушка.
– И это меня беспокоит. Пока они копии здесь делают, - прямо в комнате, ну ладно, я еще понимаю. Но когда они неизвестно с чего копируют, значит, они уже всю Землю освоили?

– Я тебя понимаю, - сказал Доник.
– Получается, что и в библиотеке были и передали по своим каналам связи формацию, а здесь ее получили.

– Значит, они все умеют.

– Тебе страшно, баб?

– А чего бояться, - сказала бабушка.
– Может, неудобно, что кто-то сидит, смотрит на нас с тобой, думает и молчит. Но раз он нам с тобой не гадит, то я молчу. А если старается нам лучше сделать, тем более молчу. Кто мне добро делал? По пальцам можно перечесть. Добро - ценность редкая. Дай уж мне на их добро хоть злом не отвечать.

Разве хуже, чем мы живем жить возможно?

Пришел Барбос. Он втиснулся из коридора в щель прикрьггой двери, кончик его хвоста подрагивал - он чувствовал себя охотником.

И было отчего - в зубах он нес мышь.

Счастье охотника светилось в глазах кота.

– Что, - спросил он у Барбоса, - тебе тоже сделали подарок? Ты теперь тоже счастливый ходишь?

Барбос сделал движение хвостом и положил придушенную мышь у ног бабушки, - он делал ей большой подарок.

– Убери!
– сказала бабушка.
– Сейчас Вера придет, такой крик поднимется...

Барбос понял, взял мышь и унес ее под диван.

– Тоже пришелец?
– спросил Доник.

– А разве Барбосу счастье не полагается?

– Как мы привыкнем, - рассуждал вслух Доник, - они тут же обернутся автоматчиками...

– И что?
– спросила бабушка. Перед ней на столе появился еще совсем-совсем целый моток синей шерсти. Бабушка осмотрела его и кинула в корзинку с вязанием.

– И уничтожат.

– Хорошая шерсть, - сказала бабушка.
– Натуральная.

Послышался звонок в дверь.

Один звонок - общий.

– Откроют, не бегай, - сказала бабушка.

Но Донику не сиделось, он выглянул в коридор. Дверь открыла Катька.

В дверях стоял бледный, даже зеленоватый Аполлон-Союз. За ним еще какие-то люди, такие стоят у винного отдела.

– Здесь пацан живет?
– спросил Аполлон-Союз.
– Очкарик!

Язык плохо слушался Аполлона, и тот старался выговаривать слова медленно и внятно.

– Я здесь!
– Доник вышел в коридор. Он сразу понял, что разыскивают его.

– То-то что здесь, а ты не таись!
– сказал строго Аполлон-Союз.
– Ты что наделал, а?

– Я ничего не делал.
– Доник вдруг испугался. Он пришельцев так не боялся, как этого человека, от которого исходила глухая злоба.

Все, кто был в коридоре и на лестничной площадке, смотрели на Доника кто с испугом, кто с тревогой. Салима не могла скрыть злорадства.

И даже губы ее уже зашевелились, чтобы сказать: "Я же предупреждала!".

– Я чуть Богу душу из-за тебя не отдал. Пол-улицы изблевал. Водка-то была отравленная!
– сказал Аполлон-Союз. От злобы он весь подобрался, сосредоточился.
– Ты зачем продался? Ты мне ответь и всему народу - кому продался?

– Вы чего к мальчику пристали?
– пискнула бабушка, и Доник вдруг увидел ее чужими глазами и понял, какая она маленькая, субтильная, одним пальцем можно перешибить.