Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
– Я не имею представления!
– Не имеешь? Граждане, он не имеет представления! Значит, он - шпион этих самых пришельцев. Шпион и разведчик. И будет казнен. Нет, не дрожи, не падай в обморок, сейчас я тебя не трону. Но если ты до утра не найдешь и не ликвидируешь своих клопов, то я приду и ликвидирую клопов и тебя заодно, понял?
– Понял.
– Тогда старайся. Думай, где у тебя враг!
– У него новые часы!
– сказала быстро Салима.
– Он мне хвастался.
Откуда новые часы?
– Вот видишь, сионист, как народ помогает нам,
Показывай часы!
– Я их купил!
– Ну-ка, "сейко" купил? И сколько заплатил? Молчишь? И правильно делаешь. А мы все вместе: мы ненавидим эти часы! Ну: ненавидим!
На глазах у всех часы щелкнули и исчезли - лишь божья коровка бежит по ладони Аполлона, а тот хохочет - жизнь его, такая бессмысленная и никому не нужная еще утром, стала важной, руководящей - теперь он впервые за много лет получил возможность и моральное право распоряжаться, казнить, миловать и наводить порядок!
– Щелк!
– лишь теплая розовая жидкость стекает по пальцам.
– Именно так!
– Аполлон-Союз указал пальцем на ухо Катьки и сказал:
– А ну снимай этого пришельца!
– Это мое, - сказала Катька.
– Врешь!
– Врет!
– помогла сразу Салима.
– Совсем недавно не было.
– Да это еще мое, моя мама мне подарила!
– возмутилась бабушка.
– Знаем мы этих мам. Смотри, я ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу...
– Он протянул руку и дернул за сережку. Катька ахнула.
Сережка была в руке Аполлона-Союза, а из Катькиного уха потекла кровь. Доник, не соображая, что делает, кинулся на Аполлона-Союза с криком:
– Уйди, гад! Уйди, фашист!
Аполлон-Союз с неожиданной резвостью подставил колено - Доник налетел на колено, дыхание сорвалось, он упал бы, если бы его не успел подхватить Лев Абрамович, который стал его уговаривать:
– Мальчик, не надо, потерпи, обязательно надо потерпеть, они сейчас уйдут, они всегда уходят, в конце концов они уходят...
Доник пытался освободиться от мягких, дрожащих пальцев Льва Абрамовича, поэтому он не уловил момента, когда у бабушки оказался в руке пистолет. Большой черный пистолет. Бабушка поднимала его, словно отталкивала от себя, и вдруг стало тихо, будто ни одного человека вокруг. И бабушка произнесла очень тихо, почти шепотом:
– Тебе же сказали, чтобы ты ушел. Сколько надо повторять? Ну!
И это последнее слово прозвучало отдельно и слишком громко - хоть уши затыкай, чтобы не лопнули барабанные перепонки.
И сразу тишина исчезла, и наполнилась, как компот ягодами, разными голосами:
– Убивают!
– кричала Салима.
– Я ухожу, ухожу... ты чего, я ухожу.
– Это говорил Аполлон-Союз.
– Милицию надо позвать!
– это неизвестно кто закричал.
– Тетка, не стреляй, мы пошутили!
– это тоже незнакомый голос.
– Мама, осторожнее, он выстрелит!
– Пустите, - в этом голосе Доник узнал собственный голос. Лев Абрамович отпустил его.
Доник кинулся не к бабушке, а к дверям, в которых толклись, отступая, Аполлон-Союз и его свита.
– Давайте, - сказал
он, выталкивая их.– Скорее, разве вы не видите...
Только оказавшись на лестнице, защищенный от бабушки косяком двери, Аполлон-Союз крикнул:
– Нас не запугаешь! Чтобы завтра ни одного!
Бабушка царственно отстранила пытавшегося помешать ей Льва Абрамовича и вышла на лестничную площадку.
По лестнице, сшибая друг друга, горохом, мешочным обвалом понеслись незваные гости. Они матерились, кричали, они были в панике, как стадо перепуганных коз.
– Ну, бабушка, - сказал Доник, - я от тебя не ожидал.
– А я ожидала?
– спросила бабушка.
– Откуда у тебя пушка?
Остальные выглядывали из квартиры в открытую дверь, но на лестничной площадке были только бабушка и Доник.
– Какая пушка?
Доник поглядел на бабушку - в руке у нее была мухобойка - проволочная палочка с хлопушкой на конце. Бабушка тоже смотрела на свою руку.
– Лучше допустить, - сказал Лев Абрамович, - что ничего не было. И мы ничего не видели. Это снимает массу тревожных проблем.
Они вернулись в квартиру. Салима закрыла дверь на цепочку.
Мама принесла пластырь и заклеила Катьке ранку.
Все прошли на кухню - центр квартиры, нейтральную территорию. Кто сел на табуретку, кто стоял.
Это был военный совет.
– Я был не прав, - сказал Лев Абрамович.
– Ничего не снято. Все проблемы остаются.
– А я думала, что ты часы "сейку" украл. А оказывается, шпионы дали, сказала Салима радостно.
– А теперь отобрали. Нехорошо, а?
– А вы лучше, Салима Ибрагимовна, - сказал Лев Абрамович, - проведите ревизию своего хозяйства. Нет ли в нем чего лишнего.
– Откуда у меня лишнее? Мы не воруем, мы все заработали.
– Теперь ничего нельзя гарантировать. Разве Лидия Сергеевна подозревала, что у нее есть такой большой пистолет?
– А у меня его и нет, - сказала бабушка.
– Вот именно. Ничего нет. Хорошо еще, что вы не стали стрелять.
– А что с меня, со старухи, возьмешь, - сказала бабушка и положила на стол мухобойку.
Лев Абрамович двумя пальцами взял мухобойку и перенес в раковину.
– Начинаем проверку на шпионов?
– спросил он, глядя на Салиму.
– Еще чего не хватало!
– возмутилась Салима.
– И кофточка?
– ехидно спросила Катька.
– Какая кофточка?
– Какая на тебе.
– Магазин купила, - Салима сразу стала хуже говорить по-русски.
– Вчера купила, зачем спрашиваешь.
Она сделала попытку скрыться в своей комнате, но тут Лев Абрамович с наслаждением отомстил ей:
– Вы ее, конечно, можете оставить себе, - сказал он.
– Это ваша кофточка, и мы разве что можем сказать? Но я вам не советую ее носить в свете сегодняшней обстановки, если это не кофточка, а только шпион. Вы представляете, какие будут последствия - она вас ночью задушит, как в произведениях Николая Васильевича Гоголя, а утром придет тот серьезный гражданин и из соображений дезинфекции все у вас сожжет.