Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3

11

Глафира задержалась в правлении, вела телефонные переговоры с районом. Ангелина осталась на ферме, там заболел теленок. Обед готовила Элла, а Коля истопил баню, и экспедиция как следует вымылась. Баня оказалась настолько эффективной, что лицо Вениамина приобрело естественный бело-голубой цвет. Правда, он сам этого не заметил, так как его неожиданная влюбленность в портрет воздвигла между ним и действительностью стену. Элла Степановна, узнав о происшедшем, искренне расстроилась.

– Придется мне сходить и поглядеть, что там за портрет, – решила она.

Коля убрал со стола посуду и достал с полки четвертый том энциклопедии Брокгауза и Ефрона.

– Почитаю немного, – сказал он. – До вечерней тренировки время есть.

– Андрюша, – спросила Элла, – у тебя магнитофон в порядке? С завтрашнего дня начинаем запись.

– Техника у меня готова… – ответил Андрюша. – Только я завтра утром на мельницу сходить хотел.

– На какую мельницу? – возмутилась Элла. – Мы приехали…

– Знаю, за песнями, – согласился Андрюша. – Но наш долг не проходить равнодушно мимо исчезающих памятников старины. К тому же она какая-то странная.

– Ничего странного, – заметил Коля, отрываясь от энциклопедии.

– На колесах? – спросил Андрюша.

– Нет. Просто бродячая. В прошлом году на холме стояла, за рекой. Потом пропала. Говорят, в Волчьем логу объявилась.

– И ты в это веришь! – воскликнула Элла. – Ты же пионер!

– А чего же не верить?

– И как ты это объясняешь? – спросил Андрюша.

– А чего объяснять? Это все проделки секунд-майора, – сказал Коля. – Он на мельнице ходит и шалит. Все знают.

– Ну, это никуда не годится! – сказала Элла. – Я с твоей бабушкой поговорю.

– Поговорите, – сказал Коля и продолжал чтение энциклопедии.

– Местный фольклор, – сказал Вениамин. – Обычный местный фольклор. Рождается на глазах. Мельницы, может, и нет… Вот пройдет несколько месяцев, и будут обо мне рассказывать, как я влюбился в портрет, а он ожил и стал человеком. У Гоголя…

– В тебе живет Пигмалион, – сказал Андрюша.

– Но портреты не оживают, Вень, – сказала Элла. – Выкинь это из головы.

– Я пойду, – сказал тогда Вениамин, – в артель. Погляжу на портрет.

Коля вздохнул и снова отложил энциклопедию.

– Ну дети, прямо дети, – сказал он. – Что, у вас фольклористы все такие психованные?

– Меня это смущает, – серьезно ответила Элла. – Хотя и твой, Коля, рассказ о мельнице меня не утешил.

– Я все-таки пойду, – сказал Вениамин. – У меня предчувствие…

Он направился к двери, но в этот момент дверь открылась и вошла Ангелина.

– Вы уже пообедали? – спросила она с порога. – А я спешила…

Тут раздался глухой стук.

Вениамин со всего размаха грохнулся на пол.

Он лишился чувств.

12

– Эх, – сказал Коля, окончательно закрывая энциклопедию.

– Я что-нибудь не то сказала? – испугалась Ангелина.

– Он переутомился… Андрюша, воды, – сказала Элла, наклоняясь над Веней.

– История загадочная, – сказал Андрюша. – Вы знакомы?

Ангелина отрицательно покачала головой, зачерпнула из ведра кружку воды, дала Элле. Элла поднесла к губам Вениамина, но тот не прореагировал на это. Элла вцепилась аспиранту в пульс, а Андрюша перехватил кружку и вылил ее на голову своему коллеге.

Вениамин захлебнулся, чихнул, закашлялся, вскочил, увидел Ангелину и попытался тут же снова грохнуться в обморок, но этого не допустил Андрюша:

– Стой! Сначала объяснись!

– Это она… – промолвил Вениамин. – Я так и знал.

– Кто она?

– Портрет, – сказал Веня. – Я не зря надеялся.

После этого падать в обморок было уже не нужно, да и неудобно. Веня смертельно смутился, оттолкнул заботливые руки Эллы, резко поднялся и, пошатываясь, отошел к окну.

– Все ясно, – сказал Андрюша смущенной Ангелине. – Наш ученый сегодня побывал у ваших кружевниц и увидел там женский портрет. Он влюбился в него с первого взгляда. И тут ты входишь…

– Это ваш портрет, – сказал Вениамин, не оборачиваясь. – Это вы.

– А если это был портрет императрицы Елизаветы Петровны? – спросил Андрюша. – Понимаешь, с кем ты теперь имеешь дело?

– Мне все равно, – глухо сказал Вениамин, глядя в окно. – Я потрясен. Я не знаю, что мне теперь делать.

– Сходить к колодцу, – сказал Андрюша. – Чай будем пить.

– Не надо, – сказал голос от двери. – Чай погодит.

В дверях стоял вошедший незамеченным шофер Василий, который держал в кулаке два билета в кино.

– Добрый вечер, – сказала Элла Степановна. – Как приятно, что вы нас навестили.

Василий даже не взглянул на нее.

– Ты в кино идешь или не идешь? – спросил он сурово Ангелину. И сам ответил: – Не идешь.

– Если ты ревнуешь, – сказал Коля, – то зря. Веня в портрет влюбился.

– Камуфляж, – сказал Василий. – Ты мне мозги не пудри.

– Клянусь вам! – резко обернулся от окна Вениамин. – Клянусь, что я не видел Ангелину раньше. И мое отношение к ней вторично!

– Почему вторично? – удивилась Ангелина.

– А вы садитесь, посидите с нами, – сказала Элла. – Хотите, кто-нибудь из нас в кино с вами пойдет?

– Чего? – Василий только сейчас вспомнил про билеты. Он разжал кулак. Билеты закружились и упали на пол, а Василий подошел к Вениамину и сказал с угрозой: – Иди к своему портрету, понял? На Ангелину ни взгляда, ни вздоха, понял?

– Я не могу дать вам такого обещания, – сказал Вениамин. – Простите меня, пожалуйста. Это выше меня.