Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3

– Правильно, – сказал Андрюша. – Пушка на площади, верстовой столб, фамилия «Полуехтовы».

Дед повертел стопку бумаг, подвинул к себе некоторые, не спеша проглядел, хотя, видно, знал их наизусть.

– В середине восемнадцатого века царствовала на престоле злая баба, царица Анна Иоанновна, слышали о такой?

Элла кивнула.

– И под конец своего царствования занемогла она от дурости и невероятного обжорства. И каким-то неясным пока для нас путем узнала, что есть на Урале целебный источник. Полагаю, слух шел от промышленников, что за мягкой рухлядью сюда ходили. Ведь цари – они как обыкновенные люди: заболеют, всему готовы поверить. Царица велела обязательно этот источник найти и сделать здесь курорт для своего величества. – Дед достал большой ветхий лист, свернутый в трубку, развернул. – «Мы, Божьей милостью Анна Иоанновна», – прочел он. – Без лупы не поймешь, а я два месяца сидел, пока понял… «Посылаем нашего войска секунд-майора Ивана Полуехтова…» А дальше уж совсем ничего не разобрать. И знаете, где я эту бумагу нашел?

Дед сделал паузу, подождал, пока все откачают отрицательно головами, сказал тихо и торжественно:

– В сундуке моей бабушки. Ясно? Это оригинал. Может, где в архивах и есть копия, но это оригинал. И из него ясно, что царица послала в наши края одного секунд-майора. Тут уже сказка не сказка, ничего не поделаешь.

А вот, гляди, я из журнала «Русский архив» переписал. «Об одной забытой экспедиции XVIII века». Пишет некто Федоров-Гаврилов. Цель, сообщает он, экспедиции, которая в большой тайне была направлена из Петербурга на восток в декабре 1738 года, так и осталась невыясненной. Известно, что во главе стоял секунд-майор Полуехтов, отличившийся в Крымском походе с фельдмаршалом Минихом, – здесь все прописано, как и что. И полагал Федоров-Гаврилов, что экспедиция была направлена для достижения берега Ледовитого океана или за золотом, и рассуждает на эту тему, и говорит, что экспедиция так и не вернулась.

– Вот это здорово! – не удержался Андрюша. – А они, значит, сюда добрались?

– Больше того, без дорог, по тропе они и пушку сюда дотащили на одной армейской дисциплине. Дом построили, пушку поставили…

– Значит, они нашли источник? – спросила Элла.

– Полагаю, нашли наш ручей, – сказал дед. – Вода в нем хорошая.

– Хорошая, – сказала Глафира, – но обыкновенная.

– А царице все хуже, – продолжал дед. – И спрашивает она своих биронов и остерманов: «Как там дела с моим срочным исцелением?» А они отвечают: «Не имеем сведений, кроме как знаем, что добрался Полуехтов и дорогу кладет». – «А вода какая?» – спрашивает царица. – «А про воду не могем знать», – отвечают бироны. «А ну-ка срочно узнать! – велит царица. – Самого-то главного не выяснили!» Засуетились здесь бироны и послали срочно лейб-медика Блюменквиста, чтобы проверил марциальные воды. И приехал сюда лейб-медик Блюменквист, который уж давно лечил царицу, да безуспешно. Я нашел его отчет о том, как он воду пробовал. Отчет по-немецки, но мне его добрые люди в Ленинграде перевели. Там заодно я и стереосистему купил для прослушивания джаза… Так этот лейб-медик вот что сообщил: «По прибытии на место я обнаружил, что климат здесь дождлив и негоден для дыхания высоких персон, а вода, кроме чистоты, иных достоинств не имеет».

– Что же он так категорически? – спросила Элла.

– Интриги, – ответил дед. – Зачитываю отрывок из личного дневника канцлера Остермана: «Помимо прочего, отъезд императрицы из Санкт-Петербурга крайне нежелателен, ибо может привести к возмущению гвардии, особливо ежели императрица скончается или сугубо занеможет в трудном пути. Имел беседу с прибывшим с Урала лейб-медиком Блюменквистом, доклад которого о посещении марциальных вод должен быть благоприятен для наших планов и судеб России». Ясно?

– Ясно, – сказал Андрюша. – А дальше что было?

– Здесь и начинается самое интересное. Майору велели строительство курорта пресечь и вернуться домой. А секунд-майор не отозвался. Слушайте, как сказка кончается. И говорит тут Иван-дурак: «Хоть казни меня, царь, хоть милуй, только обратно в стольный город мне пути нету. Будем мы с царевной здесь проживать и детей наживать. Избушку срубим, огород разобьем». Пошумел царь, позлился, да что делать – слово держать надо. Отдал он царевну Ивану. И остались они в лесу, избушку построили, детей народили, так наша деревня и на свет появилась. И до сих пор они живут, куда им помирать, живая вода рядом, хоть ведром черпай.

– То есть он остался здесь жить? – спросила Элла.

– Дорогая начальница, – сказал Андрюша, – ясное дело, секунд-майор живет здесь до сих пор, только на одной воде не растолстеешь, вот и превратился он в привидение.

– А в самом деле? – спросила Элла, проникшись доверием к детективному таланту старика.

– Точ-на! – Старик торжествовал. – Имеем в деле документ номер девяносто три, датированный восьмым сентября от Рождества Христова лета тысяча семьсот сорок второго! – Он потряс в воздухе исписанным листом. – Это последний штрих в моем научном поиске! Донесение сибирского губернатора о розыске пропавшего без вести секунд-майора Полуехтова с командой. Точ-на!

– Не томи гостей, – сказала Глафира. – Мы все знаем, что поговорить ты мастер.

– Все путем, – сказал дед, – подготовка нужна. Оказывается, велели губернатору отыскать Полуехтова и вернуть в столицу. Да еще вернуть с кассой. Почему так произошло? А вы на дату поглядите. Прошло-то два года, пока спохватились. Представьте себе – Анна померла, Остерман из фаворы выпал, пришла к власти молодая царица Елизавета, которую собственное здоровье пока не беспокоило. И забыли в суматохе о нашем секунд-майоре. А он живет. Инструкций не имеет, ждет. И не знает, что живая вода объявлена обыкновенной.

– Моя бабушка, – вмешалась Глафира, – полагала, что приказ возвращаться был, только Иван его разорвал.

– Заваруха была, понимаешь, заваруха! – сказал дед. – Может, никому и дела не было до Полуехтова? А сам он на Елене женился.

– На ком? – спросила Элла Степановна.

– А вы в кружевную артель загляните, там два портрета висят. Один портрет – секунд-майора, а второй – Елены, ясно?

– Так она же возлюбленная Вени! – догадался Андрюша. – Точная копия Ангелины!

– Ничего удивительного, – сказал дед. – От ихней любви каждый второй в нашей деревне произошел.

– Кто она была? – спросила Элла.

– Местная, полагаю, – сказал дед. – И в заимке люди жили, а из Сотьвинска мужики приехали, дорогу строили, дом царицы. Я так полагаю, что и некоторые солдаты семьями обзавелись.

– Они очень друг друга любили, – сказала Глафира. – Про это у нас в деревне даже песни поют. И детей у них трое родилось: Петя, Константин и Елизавета.

– Но! – Дед сделал паузу. – Такой союз неизбежно должен был обернуться трагедией. Это точ-на! Почему? Из-за зверских социальных условий, которые царили в те времена. Кем был секунд-майор? Он был дворянин. А Елена? Крестьянская дочь, низшее сословие. Нельзя было им обвенчаться. И предполагаю я, что жили они здесь в счастье, но в тревоге, что это счастье кончится.

– Чего предполагать, все знают, – сказала Глафира. – Про это песни сложены. И дети их были незаконными, и разлука их ждала…

– Неминуемая, – подхватил дед. – Не исключено, что у секунд-майора и другая семья была… Так вот, из отчета губернатора следует, что он получил в сорок втором году предписание отыскать секунд-майора с командой, вернуть его, а если он, случаем, преставился…

– То есть помер… – пояснил Коля.

– Тогда… Коля, не перебивай, уши оторву… Тогда доставить в Петербург кассу, тринадцать тысяч рублей золотом и серебром, выделенные секунд-майору на приготовление к царицыному приезду.