Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3

– Мое дело предупредить, – сказал Василий. Он смотрел на аспиранта с презрением и не уходил, не сказав последнего слова, но тут за окном мелькнула черная тень и раздался крик:

– Меакульпа!

Лицо Василия исказилось.

– Проклятие! – закричал он страшным голосом и выбежал из дома. Взревел за окном грузовик.

– Кто же это? – спросила Элла.

– Я думаю, что птица, – сказал Андрюша. – Та самая, да?

– Гришка, – сказала Ангелина. – Это Гришка. Вася за ним вторую неделю гоняется.

– Не догонит, – сказал Коля. – Хочешь, посмотрим?

Андрюша вслед за Колей выбежал на улицу.

Солнце клонилось к закату. Тени от домов и деревьев стали длинными и лиловыми, и трава казалась еще светлее и зеленее.

Далеко над улицей медленно летела громадная черная птица, за нею гнался грузовик.

– Не догонит, – повторил Коля, – ты не беспокойся.

Андрюша хотел сказать, что и не беспокоится, но сзади раздался голос Эдуарда Олеговича:

– Удивительно! Взрослый человек, а такая страсть!

– Страсть? – удивился Андрюша. – К Ангелине?

– О нет! К таксидермии.

– Не понял, – сказал Андрюша. Он не знал такого слова.

– Вася мечтает сделать чучело из этого редкого экземпляра и послать в Академию наук.

– Это не чучело! – возмутился Коля. – Гришка триста лет жил и еще проживет.

Неподалеку возникли Сеня с Семеном.

– Я пошел, – сказал Эдуард Олегович. – В клубе дела. Если захочешь, Андрюша, приходи. Гитару бери, послушаем.

– Спасибо, – сказал Андрюша. – Я вот о мельнице думаю.

– О мельнице? – улыбнулся Эдуард Олегович. – Старухи уверяют, что там вроде бы привидение проживает.

– Живет, – подтвердил Сеня. – Все знают, что живет.

– А кто-нибудь видел? – спросил Андрюша.

– Пойдешь, сам увидишь, – сказал Коля.

– Пойдем, – сказал Андрюша.

– Сейчас? – Коля посмотрел на небо. – Стемнеет скоро.

От реки донесся натужный вой двигателя. Все оглянулись туда.

В облаке пыли появился грузовик. Набирая скорость, он промчался по улице. Мелькнуло лицо Василия, пригнувшегося к рулю.

Грузовик выскочил на дорогу, пронесся по аллее берез, свернул за холм и исчез.

– Нет, – сказал Эдуард Олегович. – Пойду на репетицию. Совершенно недопустимо ездить по улицам с такой скоростью. А вам… – он печально поглядел на Андрюшу, – идти на мельницу не рекомендую. Вечером в лесу опасно, мало ли что почудится. К тому же мельницы, по моим сведениям, давно уже не существует…

– Не существует? – сказал Сеня обиженно. – А я что, слепой, что ли? Что я, школу-интернат в Волчьем логу видал?

– Все ясно, – сказал тогда Андрюша, оглядев молодежь. – Я иду за фотоаппаратом, через минуту выступаем.

13

Андрюша схватил сумку с камерой и тут же выскочил из дома.

Малолетняя гвардия переминалась с ноги на ногу. «Здоровый народ, – подумал Андрюша, – не болеют, сливки вместо молока пьют, занимаются спортом, телевизор смотрят, а вот верят в привидение секунд-майора. Стыдно».

– Далеко идти? – спросил он.

На лицах гвардии наметилось некоторое разочарование. Видно, надеялись в глубине души, что городской ученый пошутил.

– Нет, – сказал Сеня. – Если, конечно, не заблудимся.

Не заблудились. Правда, добирались до Волчьего лога больше часа. Шли напрямик через сосновый бор, затем по пологому склону, поросшему можжевельником, через небольшое болото, по лугу, где стояли стожки сена, потом попали в глухой бурелом, что остался от давнишнего лесного пожара.

В лесу было много грибов, крепкие боровики – шляпки с тарелку – умоляли собрать их, но собирать было некуда. Через полчаса Сеня с Семой устали, пришлось передохнуть на полянке, усыпанной черникой. Пока сидели, не сходя с места, наелись черники до синевы на языке, горстями стаскивая ягоды со стеблей.

Потом лес стал гуще, будто никто никогда по нему не ходил, но вдруг впереди обнаружился просвет. Солнце только село, и в лесу сразу стало неуютно. Путешественники поспешили к свету.

Оказалось, это заросшая по грудь дорога, угадать которую позволяли лишь канавы по сторонам. Правда, посреди нее трава была примята, видно, кто-то по этой дороге ездил.

– Тут когда-то скит был, – сказал Сеня. – Дикие отшельники прятались. Только их скит в озеро провалился.

– Сказки, – возразил Семен. – Лесоразработки тут были.

Дорога заросла крапивой, ее приминаешь, она поднимается лениво, с раскачкой, норовит хлестнуть по лицу смертельной болью. Из леса тянуло вечерним холодом, а на дороге еще было светло, и жужжали, спешили добрать дневную норму пчелы, стрекозы парили над головами.

Справа открылась низина.

– Вот он, Волчий лог, – сказал Сеня. – Тут мельница стоит.

Он поспешил через лужайку, остановился, огляделся.

– Вот. Здесь она стояла.

Трава в середине поляны была примята большим квадратом, особенно глубоко в землю уходили следы двух параллельных бревен. Внутри квадрата трава была низкой, жухлой и белесой.

Коля пошел кругами все шире, наконец крикнул:

– Она в эту сторону ушла!

Андрюша отмахнулся. Мистики он не любил. Мистика не входила в круг привычных для него понятий, а раз так, ее существовать не могло. Но похоже было, что они пришли именно в Волчий лог, а здесь недавно еще стояла мельница. Только мельница ушла.

– Я серьезно говорю, – сказал Коля. – Она следы оставила.

Мельница, видно, ползла по траве, кое-где вырывая ее целыми пластами. Борозды вели к дороге.

– Зачем? – спросил Андрюша. – Кому это нужно?

– Кому? – переспросил Семен. – Ясно кому. Секунд-майору. – Он протянул Андрюше что-то блестящее. – Смотри.

Это была старая медная пуговица, гладкая, выпуклая, размером с трехкопеечную монету.

– Он в мундире ходит, – сообщил Сеня. – Мундир у него военный тех времен. Пуговицы такие. Это все знают.