Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4

– Значит, мало кто знает...

– Зачем знать? – Мать задумалась. Наверное, она опохмелилась и уже не так злобилась. – Я думаю, она хотела показать, что сама писала. Понимаешь, как условный знак. Кто еще знает, что меня Евдокией зовут? Я прочту записку и пойму – это она писала.

– А разве вы почерка не знаете?

– Почерк! Почерк подделать можно. У девчонок у всех одинаковый почерк. А я сразу поняла, что Люська писала. Я бы от чужого и денег не взяла.

– Какие деньги?

– А никакие! Знаешь что, студент, ты в чужие дела не суйся, а то тебя быстро окоротят.

– Он вам привез деньги?

– Люська мне передала. Стипендию. Она стипендию получила и мне передала. Ясное дело – не чужие! Вместе живем.

– А кто их привез?

– Этот... кто надо, тот и привез!

И больше Егору ничего добиться от этой женщины не удалось.

Он положил записку на свой письменный стол и заставил себя, правда не очень успешно, забыть о Люське и обо всем, что было с ней связано. Весь день ему казалось, что это вот-вот удастся. И тут отец все погубил.

Во всех книгах открытия, которые меняют ход сюжета, положено делать герою. Он должен приглядеться к записке и сделать невероятное открытие: вместо «Австралия» читать «Антарктида».

Но случилось иначе.

Отец потерял кроссворд. Он – безумец по части кроссвордов, он покупает книжечки с кроссвордами у метро, он подписывается на три ненужные газеты и журнал «Смену», а также «Мегаполис-экспресс», в котором кроссворд занимает всю последнюю страницу. Порой он заставляет сражаться с ним членов семьи, но члены семьи старательно избегают таких сражений.

И вот в то утро отец куда-то положил вырезку из газеты с кроссвордом и принялся ее искать по квартире. А в квартире трудно было что-нибудь найти, потому что все жители ее – библиофилы и книжки постепенно выживают хозяев на улицу. Так что отец бродил по квартире и ныл, подозревая, что злопыхатели утащили его ненаглядный кроссворд. Вместо кроссворда он наткнулся на записку от Люськи, которую расстроенный Егор забыл спрятать. Отец взял записку, прочел ее и удивился.

– Самое нелепое послание, которое мне приходилось видеть.

– Какое? – спросил Егор, который тупо сидел у телевизора, все еще находясь в мрачном состоянии духа, и делал вид, что его страшно интересует передача «Наш сад. Хлопоты и заботы».

– Тут тебе записку прислали, судя по почерку – влюбленная девица, которую угнетают родители.

– Какая еще девица?

– Старо как мир, родители не должны догадаться. «Евдокия, главное, не беспокойся...»

– Отец, положи, это мне.

– Знаю, что не мне. Тут же написано, что тебе. Но если ты хотел утаить письмо, надо было прятать в стол. Спрятать за тебя?

– Ладно, оставь где лежит, – сказал Егор.

А так как отец подчинился, он продолжал смотреть в экран, а потом удивился. С чего это отец решил, что записка обращена к нему?

Он встал, подошел к столу, взял листок и прочел его вновь. И надо же – у него будто застило зрение, ничего не увидел.

– Папа, – сказал Егор. – А почему она написана мне?

– Я забыл, как называется этот литературный трюк, – ответил отец, – но любой нормальный человек прочтет первые буквы и увидит...

– Я увидел!

Отец, довольный, засмеялся.

«Егор, спаси», – читалось по первым буквам.

Егор уселся в кресло и принялся проклинать себя – ведь она рисковала, она писала под внимательным взором тех, кто ее похитил... Похитил!

Егор перечитывал записку снова и снова и понимал, что положение, в котором он оказался, – безнадежно.

Получив записку, он продвинулся столь ничтожно, что можно было бы и не видеть этого листка. Нет, ты дурак, Егор! Еще пять минут назад ты вычеркнул из сознания Люську, придумав, что она предала тебя. А ты ведь единственный человек в мире, который поверит ей. А почему?

И тут Егору пришлось смириться с тем, что выкидывало из себя сознание: исчезновение Люськи связано с тем миром. Ведь будь это какое-то любовное приключение, вряд ли она стала бы обращаться за помощью к Егору. Именно к Егору.

И что ты будешь делать? Один? Когда нет своей организации, своей компании.

В понедельник он преодолел стеснительность и пошел в милицию.

В милиции дежурный майор был вежлив, холоден и равнодушен.

– А кем вы ей приходитесь?

– Знакомый.

– Ага, знакомый.

– Но я запомнил первую часть номера машины. Это синий «Меседес».

– Ладно, попросим ее мать прийти с заявлением.

Он мог бы показать записку. Но боялся ее потерять. Майор наверняка отберет записку. Приобщит к делу. Тогда у Егора не останется вообще никаких цепочек, связывающих его с Люськой. Егору казалось, что в самой бумаге, в пасте, которой написана записка, могут таиться ключи к разгадке. Нет, он не отдаст записку милиционеру, который вежливо попрощался с влюбленным мальчишкой. Изменила, ушла, а он безумствует. Ведь мог бы и сказать это открытым текстом, но сдержался, и на том спасибо. Даже улыбка была снисходительной, но не гадкой.

Оставался старый друг Серега.

Старый друг тоже не захотел выходить за пределы разумного. Он, конечно, не знал о путешествии Егора в мир без времени. А не зная и не поверив некогда в неправду, которую придумал Егор, он с тех пор предпочитал не принимать на веру слов Егора.

Сереге Егор показал записку и рассказал об обстоятельствах исчезновения Люськи – оставив в стороне лишь тот мир. Серега записку прочел и спросил, давно ли они с Люсей знакомы?

В вопросе таился подвох. Если ты не поделился со старым другом тем, что у тебя роман, это плохо говорит о твоей искренности.

– Недавно, – ответил Егор. И это было правдой. Когда-то он был знаком с девочкой. Сегодня – совсем с другим человеком.

– Надо обратиться в милицию, – сказал лучший друг.

– Я там был. Меня отпустили домой.

– Она, наверное, скоро вернется.

– Но ты же читать умеешь? Тут написано: «Егор, спаси».

– Пятьдесят процентов за то, что это шутка.

– Прости, что я тебя побеспокоил.

– Егорка, ну пойми, я ничего не могу придумать.

Но через час после того, как Егор ушел от Сереги, тот позвонил ему: