Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4

– Нет, – сказал Егор. – Мое собственное задание. Я название операции в первый раз слышу.

– Ну, ты смельчак! – удивился Феничка, он раскачивал желтой блестящей головой, как китайский болванчик, посреди желтого шара блестели маленькие черные глазки. – Я же тебя сейчас сдам охране!

– Ой, не сдавай, папочка, не сдавай! – наперебой закричали лилипутки. – Он хороший мальчик.

– Ты там помрешь, – сказал Феничка.

– Ах, он там помрет! – завопили лилипутки.

– Познакомься, – сказал Феничка, – Анжела и Дездемона, заслуженные артистки республики. Встань на колено.

Егор подчинился.

Он опустился на колено, лилипутки – хорошенькие, круглолицые, но уже немолодые, по очереди сделали книксен и протянули ему махонькие ручки. От них почему-то пахло конфетами, хотя здесь не было запахов.

– Я не помру, – сказал Егор, поднимаясь с колена. – Мне ввели вакцину.

– Ах вот почему Лаврентий Павлович объявил доктора предателем!

– Доктор здесь совершенно ни при чем. Но мне нужно срочно туда попасть.

– Скажи зачем. Постарайся рискнуть и стать дважды честным. – Феничка засмеялся.

– Я хочу их остановить.

– Вот это уже поступок, – сказал Феничка.

– Он герой, герой! – кричали вразнобой лилипуточки. – Ему венок, венок на головку!

– Кому служишь? – спросил Феничка.

– Людям, – сказал Егор.

– Такого не бывает. Людей здесь нет.

– К счастью – есть, – ответил Егор и показал на лилипуток. – Посмотрите – это же настоящие люди, и даже танцуют.

– Вот именно! – закричала тонким голосом одна из лилипуток. – А нас многие не понимают и презирают.

– Тогда скажи мне, какое задание выполняют те двое?

– Зачем вам знать?

– Не серди лектора общества «Знание»!

– Я еще не все знаю, – признался Егор. – Но, вернее всего, они попытаются убить всех, кто живет наверху.

– Это еще зачем? – удивился Феничка.

Он взволновался и принялся чесать свой мохнатый живот.

– Мне кажется, – ответил Егор, – что Берия и его друзья боятся, что перегородки между мирами истончаются и Верхний мир все больше влияет на наш.

– Это точно, – согласился Феничка. – Я уже побаиваюсь, не отравимся ли мы тамошним воздухом.

– Разве это основание для того, чтобы убить всех? Наших детей, наших родных...

– Ах, не говорите так! – закричали лилипутки. – Мы их так любим, мы так туда стремимся.

– Свойственное марксистам желание быть первыми парнями на деревне. В городе все равно не получалось.

– Это парадокс, – сказал Егор. – Сколько лет они правили нашей страной.

– И все равно оставались первыми парнями на деревне. Только тебе этого не понять – терпи и подчиняйся. Мы все стали деревней. Впрочем, я все понял, молодой человек. Лаврентий Павлович, который умело использовал меня, боится потерять призрак своей власти. Ради нее он боролся всю жизнь, а попал сюда и понял, что все едино, так он запрограммирован. Есть деревня – будем первыми!

– Можно я уйду туда? – Егор показал на занавес.

– Девочки, что мы ответим этому молодому человеку?

– Пускай идет, только пускай возвращается.

– Если он не вернется, мы... – Первая из красавиц не смогла отыскать слов, и вторая пришла к ней на помощь:

– Если он не вернется, я отказываюсь от компота!

– И я тоже! – закричала вторая.

– Я вернусь. Мне нельзя там долго оставаться.

– Тогда мы напишем письмо, – сказала лилипутка, – а ты отдашь его в наш цирк.

За занавесом начало разгораться зарево.

– Отстаньте от парня. Как тебя зовут?

– Егором.

– Отстаньте от Егора, ему пора уходить, – сказал Феничка.

– Только возвращайся! – закричали лилипутки.

Феничка откинул занавес. Неверный мерцающий свет залил пустой цех.

– Иди, – сказал он. – И скажи им, что название операции отдает пошлостью.

– Спасибо, – ответил Егор. – Я вернусь через три дня.

Он шагнул в свет, и свет окутал его.

Он был теплый.

Глава 12 Доктор Фрейд

Доктор Фрейд сказал Гоглидзе, что устал и пойдет подышать свежим воздухом.

Занятие непонятное – воздух везде чистый, и никому он не нужен, но Леонид Моисеевич лучше знает, что такое моцион.

То же Леонид Моисеевич сказал и охраннику у двери.

Охранник у двери, как только доктор скрылся за поворотом лестницы, дернул за шелковый шнур, который вел на– верх, в комендатуру.

В комендатуре сидел сержант и рассматривал книжку с картинками. Книжка принадлежала старинному писателю Толстому и рассказывала о деревянном человечке Буратино. Там были интересные картинки.

Услышав два звонка снизу, сержант отложил книжку и пошел в кабинет к товарищу Берии.

Берия сидел за большим столом, перед ним лежали чистые листы бумаги. В руке карандаш, красный карандаш, которым он что-то вычеркивал на листах.

– Ушел? – спросил он, не поднимая головы.

– Только что, еще из дома не вышел.

– Отпустить его метров на двести и следовать за ним незаметно. Махальщика на крышу!

Сержант побежал на верхний этаж.

Там сидел в одиночестве и очень скучал махальщик. Перед ним лежал наполовину разложенный пасьянс.

– Опять не вышло, – сказал он сержанту.

– Иди на крышу, – приказал сержант, – подавай сигнал рикше.

– А он где сейчас?

– Где и положено, на площади.

Махальщик посмотрел на пасьянс.

– Минутку, – сказал он. – Вроде получается.

– У тебя еще тысячу раз получится! – рассердился сержант и ногой наподдал по картам. Пасьянс рассыпался и безнадежно погиб.

– Ну зачем ты! – обиделся махальщик. – У меня же получалось.

– Ты пойдешь или нет?! – завопил сержант.

– Да не пойду я никуда, – ответил махальщик и стал собирать карты. – Сам иди и махай.

Люди в Чистилище, как правило, куда замедленнее и равнодушнее, чем их собратья в Верхнем мире. Но это компенсируется редкими дикими вспышками ярости, которые охватывают в Чистилище людей.