Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.7

Раиса стояла над Колей и глядела на его лицо, разглаженное сном. И думала о том, что, если бы Елик вернулся к ней, она бы бросила Колю, который вовсе и не Коля, а черт знает кто!

И, совсем рассердившись, Раиса пошла в комнатку к сынишке, легла с ним на оттоманке, немного поплакала и заснула.

Глава 7 Декабрь 1917 г

Фелюга Михая Попеску заходила в Новороссийск, и там они узнали, что люди, недовольные большевистским переворотом в Петрограде, съезжаются в Ростов и Нахичевань, чтобы восстановить старые порядки. Людям мало было войны с германцами, они устраивали еще одну – внутри собственной страны, наподобие войны между Севером и Югом в Америке.

Из Новороссийска пришлось уходить в тот же день, несмотря на опасную погоду. На следующее утро, после бессонной штормовой ночи Михай сказал, что в Евпаторию заходить не будет, а держит путь домой, в Одессу. Он предложил Андрею остаться на борту и из Одессы добираться до Москвы поездом. Но Андрей уже настроился посетить Симферополь, свой старый дом, так что после недолгих уговоров Попеску согласился оставить пассажиров в Севастополе.

Севастополя достигли рано утром. Был синий рассвет, по воде пополз туман, огонь маяка с трудом пробивался в море, звук ревуна угасал в белесой мгле. Спустили ялик – плеск тихой воды, стук уключин, голоса матросов звучали гулко и нереально. В ялик положили немногочисленные вещи Берестовых, и Михай сам сел за весла. Подводить фелюгу к причалам он не посмел, запуганный еще в Новороссийске слухами о грабежах и матросских разбоях.

На берегу, у Графской пристани, они попрощались. Михай неожиданно заплакал. Заплакала и Лидочка, но не столько от грусти расставаться с добрым человеком, как от страха перед неизвестностью, которая ждала их.

Они постояли несколько минут на пристани, глядя, как удаляется ялик, а когда он исчез в зябком тумане, пошли искать извозчика – в Севастополе делать было нечего, – чем скорее удастся уехать в Симферополь, тем лучше.

Чемодан был нетяжелый, но, пока шли в гору, Андрей устал. Рука коченела от мокрой декабрьской стужи. Лидочке очень хотелось спать, но ни извозчика, ни трамвая не было.

Туманная синева редела, над головой быстро бежали серые облака, которые выкидывали заряды мокрого снега и дождя. Впереди послышались выстрелы. Потом женский крик.

По улице, приближаясь, зацокали копыта – ехал извозчик.

Андрей выскочил из подъезда и замахал, останавливая его.

Извозчик испугался, стегнул лошадь, но, к счастью, лошадь была меланхолического темперамента, и, пока она думала, слушаться ли ей или презреть удар, Андрей с Лидочкой догнали извозчика и тот смог разглядеть, что у них с собой чемодан.

Он согласился отвезти их до вокзала, но за астрономическую плату и не через центр, а переулками, вокруг.

– Матросы расшалились. Мне что, меня не тронут, а вас могут порезать.

Согласные ехать как угодно, хоть через Евпаторию, Берестовы забрались в пролетку, Андрей поставил чемодан в ноги.

– У нас нечего грабить, – сказала Лидочка, поправляя шляпку.

– А может, вы сами кого пограбили, – сказал извозчик. – На вас не написано.

– Нет, мы здесь из Батума проездом, – сказал Андрей, – мы хотим поскорее уехать. Поэтому и едем на вокзал.

– Наверное, поезда на Симферополь не ходят, – сообщил извозчик.

– А почему не ходят?

– Так у нас же с татарами война! – Он расхохотался, то ли удачно пошутил, то ли радовался такой войне.

Не дождавшись вопроса от пассажиров, что за война, извозчик сказал:

– А может, и с хохлами, с Киевской Радой. Матросы хотят повоевать.

Всю недолгую дорогу извозчик почему-то рассуждал о воинственности матросов, но потом Андрей понял, что извозчик просто пьян.

Улицы только просыпались, даже толком не рассвело, в окнах не был потушен свет, день обещал быть таким же сумрачным, как рассвет. Навстречу быстрым шагом прошел небольшой отряд матросов, впереди него шел человек в черной куртке, у матросов были винтовки со штыками.

Потом, уже у вокзала, видели два автомобиля, они обгоняли извозчика. В автомобилях сидели цивильные люди официального вида.

Иногда слышались выстрелы, но неблизко.

Площадь перед вокзалом сначала показалась совсем пустой и сонной, даже извозчиков на ней не было, и редкие люди не ходили, а столбиками стояли, охраняя свои мешки или чемоданы, видно, ждали трамвая.

Зато внутри было столпотворение: духота, крики, давка – многие спят вповалку на полу. Андрей подумал, что, может быть, все приезжие или бесприютные, опасаясь беспорядков в городе, собираются к вокзалу, который стал общим прокуренным убежищем.

Большая часть людей на вокзале была простонародной, словно люди приезжали на базар или к своим родственникам – солдатам и кухаркам. Но порой встречались интеллигентные или породистые лица, которые часто не соответствовали бедной одежде. Встречались среди пассажиров матросы и солдаты, но офицеров не было видно.

Перед кассами была толпа, так что Андрей, в надежде что-нибудь узнать, оставил Лидочку в углу стеречь чемодан, а сам стал пробираться к окошку кассы, правда, безуспешно, потому что толстые украинские бабы и кряжистые мужики лезли без очереди. Он потерял полчаса и отчаялся.

Потом Андрей увидел, что по залу быстро идет человек в фуражке с красной тульей. Если заговорить с начальником станции, может быть, он поможет? Но когда уже на перроне он пробился поближе, то увидел, что начальник станции шел в сопровождении двух матросов, которые отгоняли всех, кто пытался приблизиться к начальнику.

Средних лет мужчина в тужурке путейца стоял возле крана с кипятком и ждал очереди наполнить чайник. Это выдавало в нем невольного обитателя вокзала.

– Простите, – сказал Андрей, – я здесь человек новый, мы с женой только что приехали из Батума, и нам надо в Симферополь. Я никак не могу понять…

– И не поймете, юноша, – ответил путеец, не дожидаясь конца вопроса. – Говорят, что татарский курултай перекрыл движение поездов в Севастополь, но это только разговоры, а реальность такова, что уже третий день нет поездов и все, кто может себе это позволить, нанимают извозчиков и едут до Бахчисарая. Но так как никто оттуда, насколько я знаю, еще не вернулся, я не могу сказать, насколько это предприятие сумасшедшее. Так что предпочитаю ждать! И вам советую.

Наверное, Лидочка беспокоится. Он решил вернуться к ней и все рассказать – он не думал, что их положение настолько критично, чтобы отправиться в такой дальний путь на извозчике. Да и найдешь ли извозчика, который решится на путешествие, должное занять не менее двух дней в один конец?

Андрей уже вошел в главный зал вокзала, как услышал обращенные к нему слова:

– Гражданин студент, разрешите поинтересоваться?

Голос был вполне дружелюбным, обыкновенным, так что Андрей остановился и оглянулся. За ним стояли два матроса: за плечами винтовки, пулеметные ленты наискосок через грудь как знак принадлежности к великому братству революционеров.