Кира Вайори

– Ладно, Лис. Если ты не собираешься убивать меня прямо сейчас, оставь меня в покое. Мне очень плохо, я устала.

– Егор!
– рявкнул Лис.

Через несколько секунд в комнату заглянул бритоголовый.

– Отведи обратно, запри, - скомандовал Лис и махнул мне.
– Иди, отдыхай, раз устала.

Егор мотнул головой, показывая, чтобы я выходила из комнаты. Но тут в коридоре раздался топот, окрики, и Егор отступил от двери и посторонился.

Двое таких же боевиков в камуфляже втащили в комнату упирающегося Ло.

– Пытался проникнуть в дом со стороны кладовой, - сообщил один из парней.

– Отлично, оставьте его. Свободны!
– Лис вскочил.

– Егор, обожди, побудь снаружи.

Дверь закрылась, мы остались в комнате втроём.

– Ты спрашивала, сколько у нас искателей, - весело сказал Лис, потирая руки.
– Как видишь, уже на одного стало больше... Я ещё в прошлый раз понял, что сообразительность и осторожность - не самые сильные его стороны, но это у него семейное, весь в папашу...

Ло рванулся к Лису и получил сильнейший удар в живот, согнулся и упал, как подкошенный. Я вскочила и, путаясь в ногах, подбежала к Ло, обняла его.

– Лис, ты совсем умом тронулся? Ты что творишь?!

– Ничего, жить будет. Я его не убью, не волнуйся. Уж кого-кого не убью, так это вот его. Очень уж он нам нужен. В отличие от тебя.

Ло очнулся, застонал, с трудом разогнувшись, посмотрел сначала на меня, потом с ненавистью на Лиса.

– А вот глазами есть меня не стоит, - фыркнул Лис.
– Тебе, проводник Сайленс, будет предложен очень выгодный контракт. Ещё спасибо скажешь. Ну, когда поумнеешь, разумеется.

Ло поднял кулак и показал Лису оттопыренный средний палец.

– А знаешь, - спокойно сказал Лис.
– Я слыхал, будто искателям для дела руки вообще без надобности. У тебя эта последняя, похоже, точно лишняя.

– Ло, я прошу тебя, не нарывайся!
– завопила я в ужасе.

– Ты послушай свою мачеху, послушай, - назидательно вставил Лис.
– Она дело говорит.

Ло попытался рвануться из моих объятий, но я вцепилась в него, перепуганная до полуобморочного состояния.

– Ло, пожалуйста! Не надо! Успокойся!
– кажется, я заплакала.

Ло перевёл дыхание, растерянно улыбнулся мне, погладил меня по плечу.

– Очень трогательная картина, - заметил Лис.
– Сейчас и меня проберёт. Ну, ладно, на сегодня, пожалуй, достаточно. Егор!

Егор заглянул в комнату.

– Вот сначала этого молодца определи на ночлег.

– Куда?
– хмуро уточнил бритоголовый.

– Куда хочешь. Где свободно, туда и запри. И головой за него отвечаешь!

Егор ловко скрутил Ло и поволок в коридор. Я осталась сидеть на полу.

В дверях бритоголовый разминулся с высоким мужчиной, который ввалился в комнату и заговорил с сильным гатрийским акцентом:

– Ты когда-нибудь спишь, Елисей?

– Рад бы. Дела не дают!
– Лис повернулся к вошедшему и протянул руку.
– Здорово, приятель!

Я попыталась разглядеть их, но вся картинка расплывалась перед глазами, и я просто бессильно свесила голову. Я сидела и смотрела на две пары мужских ботинок, стоящих передо мной, и к горлу снова подступила тошнота.

– С местными красотками развлекаешься?
– засмеялся пришедший.

– Это не местная. Это засланка из ваших.

– Да-а-а?
– с интересом протянул гость.
– Значит, допрос с пристрастием?

– Какое пристрастие, я к женщинам силу не применяю, - фыркнул Лис.
– У меня другие методы.

– А что ты тогда с ней сделал? Она же помрёт сейчас.

– Не помрёт, - возразил Лис.
– Ты даже не представляешь, насколько это живучий экземпляр.

Мужчина присел на корточки. Мы с ним уставились друг на друга.

Он кучеряво выругался, а я пыталась понять, кого вижу перед собой.

– Та-а-ак, - протянул он со вздохом.
– Елисей, какого чёрта?! Ты думаешь, что делаешь?.. Кира, ну-ка, вставай!

Он просунул руки мне под мышки и рывком поднял на ноги. Ноги тут же подкосились, и я рухнула обратно на пол.

– Кира?! Ничего себе жар... А ну, иди сюда, держись за меня.

Он ещё раз попытался поставить меня на ноги. Я вцепилась в его одежду и повисла на его руках.

– Оставь её. Тоже мне, красный крест...
– сказал Лис.
– Её надо вернуть в камеру, и выпьем спокойно.

– Всё, никаких камер. Я забираю её к себе, - отрезал мужчина, знавший моё имя.

Он легко поднял меня на руки и понёс в коридор. Я смотрела в потолок, расплывающийся надо мной.

– Кира, ты слышишь меня?
– спросил голос на гатри.

– Ты кто?

– О, плохо дело... Это Файр, Кира. Файр Альдон. Помнишь такого?

– Нет, - честно призналась я и потеряла сознание.

* * *

– Кира, ты спишь?

Таким образом Альдон проверял, в сознании я или нет. Если я не отвечала, а иногда на это просто не было сил, то он слегка трепал меня и даже пощипывал, проверяя реакции.

В этот раз я его слышала, и чтобы он лишний раз меня не касался, я нашла в себе силы хотя бы поморщиться.

– Отлично. Кира, тебе надо кое-что выпить.

Я почувствовала, как большая подушка под моей спиной начинает шевелиться и немного поднимается, а в губы утыкается край чашки.

– Это не очень горячо. Можешь сразу глотать. Давай.

Вот всю жизнь мечтала поваляться пластом, и чтобы обо мне заботился любящий мужчина. Но когда мечта не простая, а составная, её части, если и сбываются, то не вместе, а в лучшем случае по очереди, отчего весь кайф рассеивается, и получается какая-нибудь мучительная нелепость.

У меня пока сбылось насчёт валяться пластом. Всему виной были сутки, которые я провела в ледяном чулане. Слишком сильное переохлаждение, простудилась. Мне случалось тяжело болеть, и в детстве, и потом, и температура иногда бывала очень высокая, но никогда мне при этом не было так безнадёжно плохо. В те короткие промежутки времени, когда я выходила из забытья, меня трясло от озноба. Мысли ускользали, сосредоточиться было трудно, зрение подводило, и видимо поэтому я плохо соображала, где я, кто я, и кто вокруг меня. Временами я чувствовала, как покрываюсь потом, как он стекает по мне, и после этого ненадолго становилось полегче, и тогда я начинала вспоминать и понимать, что происходит. В эти минуты я узнавала Альдона, который все эти дни держал меня в своей комнатке и не разрешал никому приближаться ко мне. Сиделка из него была, прямо скажем, неумелая, но понимала я это только тогда, когда лихорадка отступала. Тогда мне становилось неловко и даже противно, что Альдон меня трогает, обтирает, меняет подстилки на постели. Я долго вспоминала историю моих взаимоотношений с Альдоном, а когда всё-таки с трудом вспомнила, стало только хуже. Чтобы как-то примириться с моим положением, я попыталась вспоминать своего кудрявого принца, который спас мне жизнь в гиблом слое. Будто бы это он помогает мне и сражается за меня со смертью... Нехорошо это, наверное, но так мне было легче.