Кирилл Обломов и его невероятные миры

меня за кольчугу.

– Знаешь, а их надо с себя снять, а то будет нам Ледовое побоище,- предлагает Катя.

– Кого снять?- не понял я.

– Кольчуги. Попадём в трясину, точно не выплывем.

– Жалко.

– Птичку жалко,- хмыкает Катя, стаскивает её с себя и без сожаления бросает в сторону.

Трясина жадно хлюпнула и мгновенно утянула кольчугу на дно.- Вот видишь, так и нас

может засосать.

Не раздумывая, расстаюсь со своей кольчугой. Мгновенно чувствую себя таким

беззащитным, даже мороз продрал спину.

– Зато не утопнем,- чувствует моё состояние Катя.

Огоньки суетятся у трясин, словно зовут. Так хочется идти им на встречу, это как

гипноз. Вот и Катя делает неуверенный шажок в их сторону, но я с усилием сбрасываю с

себя наваждение.

– Катя, крошки доставай, видишь, они не в духе.

– Ах да,- трясущимися руками она лезет в карман.- Эй, блудички, это вам!- дрожащим

голосом зовёт она их и бросает небольшую горсть хлебных крошек.

Огоньки замерцали, словно новогодняя гирлянда и словно удивлённый детский

шёпот раздался со всех сторон. Часть самых смелых блудичков переместились от трясин

ближе и бледными пятнами мелькнули у наших ног.

– Ой!- отскакивает Катя.

– Не бойся, видишь, они сами боятся,- пытаюсь успокоить её я, но у самого сердце

подскочило вверх.

– Вот вам ещё!- Катя щедро зацепила ещё одну горсть хлебных крошек и, размахнувшись, швыряет в болото, словно сеятель пшеницу.

Вскоре возле нас собралось их столько, что становится светло точно днём. Они

скользят с одного трухлявого пня к другому, взлетают на засохшие гнилые деревья,

проскальзывают под водой, словно подводные лодки и всюду слышен детский шёпот.

Жутко становится, душа цепенеет, ноги наливаются свинцом. Внезапно из трясин

выплывает светящееся облако, зависает недалеко от нас и формируется в хрупкую

девичью фигуру. На нас глянули призрачные глаза.

– Что вас принесло сюда?- голос мягко шелестит как тихие волны по гладкой гальке.

– А ты кто?- вопросом на вопрос отвечает Катя.

– Я царица блуждающих огней,- как сон звучит голос.

– Здравствуйте, царица,- я пытаюсь говорить твёрдо, но голос дрожит,- нам нужно выйти к

Болотной-Яге.

– Она вас утопит, возвращайтесь обратно, мы укажем вам путь.

– Нет, царица, мы вынуждены идти к ней, через неё идёт дорога, по которой нам суждено

идти.

– Опасный путь, многие пытались пройти по ней, но пополнили армию из утопленников.

Лишь один взрослый мужчина смог пройти по нему.

– Это отец Альмины!- вскричала Катя.

– Он герой,- шелестит голос царицы.- Но вы дети, вам нельзя туда.

– Вероятно,- соглашаюсь я,- но идти придётся, от этого зависит жизнь моих друзей.

– Даже так?- голос наполняется участием, призрачный образ девочки вспыхивает

множеством огоньков.- Хорошо, мы укажем вам путь, но не сможем его обезопасить от

жителей трясин. Подумайте ещё раз, стоит так рисковать?

– Стоит,- твёрдо говорю я.

– Вот, а говорили, настоящие мальчики перевелись,- ласковый голос проплыл как тёплый

ветерок.- Но ты, слабая девочка, зачем тебе идти в трясину, риск, привилегия мужчин?

– Я дочь морского пехотинца!- вздёргивает и без того курносый носик Катя.

– Понятно,- без тени насмешки говорит царица.- Что ж, идите вперёд, ступайте на огоньки, только так и не иначе, оступитесь, поглотит вас болотная жижа.

Царица блуждающих огней поблекла и растворилась в воздухе, лишь остался после

неё запах лесных фиалок. В лесу из мёртвых деревьев замелькали огоньки, они

выстраиваются в замысловатые линии, указывая нам дорогу сквозь топи.

Гл.16.

Факелы, разбрызгивают яркие искры, скворчат как сало на раскалённой сковороде,

хочется, что бы они замолчали и не привлекали внимания жителей трясин. В то же время

смертельно боюсь, что закончится для них топливо и нас окутает мрак.

– Почему они так громко трещат?- с испугом шепнула Катя. Она с трудом управляется с

шестом, щупая впереди дорогу, и старается не потопить факел, но брызги всё же,

долетают до огня.

– Тише ты,- встревожился я, мне чудится некое движение в чёрной, словно мазут, воде.

Курица на моей спине заелозила, с беспокойством крутит шеей, клюёт мне в ухо.

– Ты чего?- возмущаюсь я, но замедляю шаг и прислушиваюсь.

Катя цепляется за меня, тяжело дышит, испачканной ладошкой утирает пот со лба,

вопросительно смотрит, в глазах тревога и в то же время надежда на меня.

– Птица беспокоится,- едва слышно говорю я, ощущая, как трёхглазая курица дрожит всем

телом. Успокаивая её, невольно глажу пальцем взъерошенные перья.

– Может, она проголодалась? Я дам ей хлебных крошек,- встрепенулась Катя, во все глаза, глядя на окружающие нас бескрайные топи.

– Там кто-то есть,- я даже дыхание сдерживаю и до боли в глазах всматриваюсь в темноту.

По воде хлопнуло, словно рыбина хвостом и пошла в разные стороны нервная рябь.

Выдёргиваю из воды шест и готовлюсь дать отпор неведомому существу, напрягаюсь так, что мышцы заныли и одеревенели.

Сзади слышится звук вытаскиваемого из ножен кинжала, Катя не теряет

присутствие духа и вот она уже становится рядом, плечом к плечу, со мной.

– Кто это?- спрашивает она твёрдым голосом.

– Какая-нибудь болотная гадина,- предполагаю я, усиленно шаря взглядом по воде. Мне

чудится, что некто плывёт под водой и вот-вот вынырнет прямо перед нами.

Втыкаю факел в трухлявый пень, обхватываю шест двумя руками, что

удивительно, страх прошёл, лопнул как мыльный пузырь, лишь ожидание овладело мною.