Кириньяга. Килиманджаро

– Кто вам это сказал?

– Не только вы читаете биографии, – улыбнулась она.

Я пожал плечами.

– Ученые степени не помогли мне стать мундумугу. Оказались пустой тратой времени.

– Вы постоянно произносите это слово. Что означает «мундумугу»?

– Можете называть такого человека шаманом. Но на самом деле мундумугу, хоть иногда и занимается колдовством и толкует знамения, в основном – хранитель объединенной мудрости и традиций своего народа.

– Похоже, у вас интересная профессия.

– Да, в ней есть определенные преимущества!

– Да еще какие! – воскликнула она с наигранным восторгом. Где-то вдалеке заблеяла коза, а юношеский голос прикрикнул на животное на языке суахили. – Представить только, ведь в ваших руках жизнь и смерть любого обитателя Утопии!

Ну вот, начинается, подумал я и сказал:

– Суть не в употреблении власти, мемсааб Итон, а в сохранении традиций.

– Я вам не верю, – резко заявила она.

– На чем же основывается ваше неверие?

– На том, что если бы существовал обычай убийства новорожденных, то кикуйю вымерли бы в течение одного поколения.

– Если убийство младенца вызвало ваше недовольство, – спокойно произнес я, – то меня удивляет, почему Техподдержка до сих пор не заинтересовалась нашим обычаем оставлять старых и немощных на съедение гиенам.

– Потому что старые и немощные были согласны с подобным обращением. Младенец же неспособен согласиться на свою смерть. – Она пристально посмотрела на меня. – Могу я спросить, почему был убит именно этот ребенок?

– Вы прилетели именно из-за этого вопроса?

– Меня прислали оценить ситуацию, – ответила она, сбив со щеки насекомое и поменяв позу. – Был убит новорожденный ребенок. Мы хотим знать почему.

– Он родился с ужасным таху.

– Таху? – нахмурилась она. – Что это такое?

– Проклятие.

– Он что, родился уродом?

– Нет, нормальным.

– Тогда на какое проклятие вы ссылаетесь?

– Он родился ногами вперед.

– И это все? – изумилась она. – Это все его проклятие?

– Да.

– Его убили только потому, что он родился ногами вперед?

– Когда избавляешься от демона, это не убийство, – терпеливо пояснил я. – Наши традиции учат, что ребенок, родившийся таким образом, на самом деле – демон.

– Вы же образованный человек, Кориба. Как вы смогли убить совершенно здорового младенца и оправдать убийство настолько примитивной традицией?

– Вам не следует недооценивать силу традиций, мемсааб Итон. Однажды кикуйю уже отвернулись от своих традиций – в результате на Земле появилось механизированное, нищее и перенаселенное государство, где живут не кикуйю, масаи, луо или вакамба, а некое новое, искусственное племя, называющее себя просто кенийцами. Мы, живущие на Кириньяге, и есть истинные кикуйю, и мы не повторим снова ту же ошибку. Если дождь не проливается вовремя, надо принести в жертву барана. Если правдивость человека вызывает сомнения, он должен пройти испытание гитхани. Если ребенок родился с таху, его следует умертвить.

– Значит, вы намерены продолжать убивать младенцев, родившихся ногами вперед?

– Совершенно верно.

По ее лицу скатилась капелька пота. Она посмотрела мне в глаза и сказала:

– Я не знаю, какой будет реакция Техподдержки.

– В соответствии с нашей хартией Техподдержка не вмешивается в наши внутренние дела, – напомнил я.

– Все не так просто, Кориба. В соответствии с вашей хартией любой член вашего общества, пожелавший его покинуть, имеет право уйти в космопорт, а оттуда улететь на Землю. – Она помолчала. – Была ли такая возможность предоставлена убитому младенцу?

– Я убил не младенца, а демона, – возразил я, слегка поворачивая голову: горячий ветерок разворошил пыль.

Она дождалась, пока ветер стихнет, и прокашлялась.

– Вы ведь понимаете, что никто из Техподдержки не согласится с вашим мнением?

– Нас не волнует, что об этом подумает Техподдержка.

– Когда убивают невинных детей, мнение Техподдержки имеет для вас первостепенное значение, – возразила она. – Я уверена, что вы не захотите предстать перед Эвтопическим [4] Советом.

4

Эвтопия («настоящая» утопия) – реальность, существенно превосходящая объективную действительность. – Прим. ред.

– Вы здесь для того, чтобы оценить ситуацию, как говорили раньше, или угрожать нам? – спокойно спросил я.

– Чтобы оценить ситуацию. Но на основании представленных вами фактов я могу сделать лишь одно заключение.

– В таком случае вы меня не слушали, – сказал я и ненадолго закрыл глаза – мимо пронесся еще один, более резкий порыв ветра.

– Кориба, я знаю, что Кириньяга была создана для того, чтобы вы смогли воспроизвести обычаи своих отцов… Но вы, разумеется, способны увидеть разницу между мучением животного во время религиозного ритуала и убийством ребенка.

– Это одно и то же, – я покачал головой. – Мы не можем изменить наш образ жизни только потому, что он вам неприятен. Однажды мы поступили так, и ваша культура за считаные годы разрушила наше общество. С каждой построенной фабрикой, с каждым новым рабочим местом, с каждой новой частицей западных технологий, с каждым обращенным в христианство кикуйю мы все больше и больше становились не теми, кем были предназначены стать. – Я посмотрел ей в глаза. – Я мундумугу, которому доверили сохранение всего, что делает нас кикуйю, и я не допущу повторения подобного.

– Существуют альтернативы.

– Но не для кикуйю, – твердо заявил я.

– Они есть, – не сдавалась она. Эмоции настолько захватили ее, что она не заметила ползущую по ее ботинку золотисто-черную многоножку. – Например, годы, проведенные в космосе, могут вызвать определенные физиологические и гормональные изменения в организме человека. Помните, когда я прилетела, вы сказали, что мне сорок один год и у меня нет детей? Это правда. Более того, многие женщины Техподдержки бездетны. Если вы передадите нам обреченных на смерть детей, я уверена, что мы сможем найти им приемных родителей. Таким способом вы удалите их из своего общества, не прибегая к убийству. Я могу поговорить на эту тему со своим руководством и почти уверена, что они одобрят этот прекрасный вариант.

– Ваше предложение продуманное и оригинальное, мемсааб Итон, – искренне произнес я. – И мне очень жаль, что я не могу с ним согласиться.

– Но почему?

– Потому что как только мы в первый раз предадим наши традиции, этот мир перестанет быть Кириньягой и превратится еще в одну Кению – скопище людей, неуклюже пытающихся притворяться теми, кем они не являются.

– Я могу поговорить на эту тему с Коиннаге и другими вождями, – намекнула она.

– Они не ослушаются моих указаний, – уверенно сказал я.