Кисельные берега. Книга вторая

Кира молча поднялась. Подобрала уроненный к её ногам огромный заплечный короб и поплелась вслед за Мейли на огород, собирать поспевшую карамболу, лун-янь и вампи, уродившуюся размером с голубиное яйцо.

Не совсем оправившаяся для работы, она часто присаживалась отдохнуть, мучаясь головными болями. Новая подруга поджаливала гостью, тихонько подкидывая ей в корзину пригоршни плодов. Но бабку было не обмануть, у неё, казалось, и затылок был зрячим. Она за всем секла, фыркала, брюзжала, бурчала, а вечером, за ужином, проедала плешь сыну, жалуясь на нерадивость и леность пригретой в честном дому сомнительной девки. И на собственные мучения, которые несчастной старухе на склоне лет приходится выносить, наблюдая за творящимся на огороде день-деньской безобразием.

Плешь главы семейства была качественно стёрта до мозговой кости достаточно оперативно: на третий вечер он хрястнул кулаком по чайному столику. Тот перевернулся, пихнув ножкой старуху в бок и рассыпав глиняную посуду по глинобитному полу.

– Лю-сяо, – зыркнул отец в сторону самого младшего из Лю, – возьмёшь её завтра с собой на тыквенное поле!

Тот в ответ сверкнул крепкими белыми зубами, почтительно поклонился отцу и отправился во двор, к братьям, «забить козла» в пайцзю 1

1

Пайцзю – вид азартной игры, напоминающей домино

* * *

Самому младшему из братьев было не более семнадцати лет. Он очень походил на свою сестру лёгким и добродушным нравом и к несчастной гостье относился с большими теплотой и радушием, нежели прочие.

По этой причине Кира вздохнула с облегчением: если не считать Мейли, напарника не надо лучше. Может, он также не станет её судить слишком строго за далеко не стахановские темпы работы. К тому же…

К тому же его можно расспросить о ближайших селениях вниз по реке и о способах туда добраться. Хватит. Пора рвать когти. А то загостилась она, пожалуй. Сначала огород, теперь поле, как бы завтра в соху не запрягли!..

Делянка, которую отец семейства громко поименовал полем, оказалась небольшой, но весьма урожайной. Ярко-оранжевые круглые, вытянутые мускатные, бледно-оливковые толстокорые тыквы – в глазах рябило от этих жизнерадостно-цветных, пёстрых угодий. Лю очертил помощнице фронт работ и, что-то громко, весело и фальшиво напевая, отправился заниматься своим: срезать, сносить и грузить плоды в арбу, из которой хозяйственно выпряг сонных волов, отпустив их отдыхать и пастись.

Кира скатывала осиротевшую огудину в валки. Её следовало подсушить и сжечь, удобрив землю золой под будущий урожай. Не сказать, чтобы задача, порученная ей, была так уж тяжела, но через час спину заломило, через два затрещала голова, а через три вспухла нежная розовая кожица на ладонях.

– Эй, Лю! – Кира помахала братцу Мейли. – Не завалялись у тебя, часом, перчатки в арбе?

Тот вытаращил глаза и несколько раз переспросил, искренне стараясь понять, что это гостье-иноземке понадобилось. Но так и не понял. Кира досадливо махнула рукой. Нашарила в повозке старую ветошь, нарвала из неё лент, замотала ими кисти рук и вновь взялась за мотыгу.

– Скажи-ка! – вновь окликнула она сына хозяина, тот с готовностью обернулся. – Какое ближайшее селение вниз по реке?

– А? Селение? – прокричал он с другого конца делянки. – Так Цзюдухэ! Это большое, славное селение! Там ярмарка знатная, и в будни торговля неплохая. Отец туда торговать ездит.

– А часто?

– А?

– Часто он туда ездит?

– Да вот – как арбу тыквами загрузим, так и поедет, если не завтра, так через день.

– А как мне с ним?..

– Что?

Кира бросила мотыгу и пошагала по грядкам к Лю-сяо. Остановилась подле.

– Послушай, – сказала она, уже не повышая голос, вкрадчиво и доверительно, – не век же мне у вас гостить. Свой корабль надо догонять. Как бы мне с твоим отцом в это Цзюдухэ поехать?

Парень озадачился, почесал в затылке и глянул на заморскую девицу с неуверенным сожалением.

– Не думаю, что он возьмёт тебя, коли попросишься… Он и нас-то никогда не берёт, только Лю-сюна иногда, и то, когда скот гонит и одному никак…

– Вот странно! Неужто он не хочет избавиться от нахлебницы? – намекнула Кира. – На что я ему здесь? Мне кажется, он рад будет отпустить меня.

– Ну… – младший брат замялся. – Так-то оно так, только… Отец наш очень уж прижимист, батраков нанимать скупится, а коли будет в хозяйстве человек, что за еду станет работать – так то ему на руку, уж поверь. Он рад, небось, что Мейли, сердобольная душа, тебя притащила. Нет, не отпустит…

– Нифига себе расклад! Каким же образом он собирается меня здесь удержать и заставить впахивать на себя вечно?

– Как это? – удивился собеседник. – А куда тебе, девице без роду, без племени, в чужой стране деваться? Не уйдёшь же ты от крыши над головой и миски риса в опасный мир!

– Ха! Ещё как уйду!

– Да ладно! Это ты сейчас так просто говоришь, из противоречия… К тому же, думается мне, отец хочет женить на тебе одного из нас. Это узаконит твоё пребываение в нашем доме в глазах людей, никто не будет шептаться о блудодействе и беспутстве. На сироте, вообще, выгодно жениться, – со знанием дела резюмировал мальчишка, – никаких расходов на подарки и свадьбу, и никакого спроса с возмущённых родственников, коли загонишь её работой, как вола пахотой…

Кира запрокинула голову и расхохоталась:

– Заманчивую перспективку ты мне изобразил! Действительно, куда я теперь уйду от миски с рисом! И кого же, интересно, ваш гадский папа прочит мне в мужья? Уж не тебя ли?

Лю-сяо покраснел:

– Вовсе нет! Поперёд старших меня не женят. Да и вообще…

– Ну? – смеющимся голосом поощрила Кира мальчишку.

– Я бы не хотел на тебе жениться…

– Слушай, обидно даже! – удивилась потенциальная невеста. – Я сейчас, вроде, не в самой плохой форме. Хоть и не в самой, правда, хорошей…

– Ты не сердись, ладно? Больно уж ты некрасивая: ростом здоровенная, ноги большие, нос выдающийся, лицо загорелое, и волосы… не красивого чёрного цвета, а… какие-то… будто линялые… Старшие-то, может, и послушаются, коли отец прикажет. А я – так ни за что! Лучше из дома сбегу!

Кира помолчала, переваривая неслыханные доселе комплименты, потом прокашлялась и подчёркнуто сосредоточенно перевязала тряпки на руках, уговаривая себя не обижаться.

– Ладно, – наконец выдавила она. – Если у твоего папаши подобные планы на меня, не стану лезть к нему с просьбами. Сама убегу. Покажешь дорогу?

Мальчишка скривился:

– Не… – помотал он головой. – Отец прибьёт меня, если узнает…

– Да он не узнает!

– Как же не узнает? Дорога в Цзюдухэ долгая, не смогу я без его ведома так надолго отлучиться…

– Да не отлучайся! Никто тебя об этом не просит! Объясни только – а там я сама вдоль реки дойду!

– Вдоль реки не получится – не пройдёшь там: дорога через лес, очень путаная. Ежели сама пойдёшь – заблудишься и пропадёшь!

– Вот блин! Всё не слава богу у тебя! Что ж делать прикажешь?