Кисельные берега
Шрифт:
– Нет, вы только послушайте её, люди добрые! – воззвала она к своей коллеге, с любопытством наблюдающей разбирательства нежданно свалившихся ей на голову гостюшек. – Ты, дорогуша, думай головой своей бестолковой прежде, чем языком молоть! Это я ей, видите ли, испытания устраиваю! Может, это я тебя из Колбаскова выпихнула за разлюбезным твоим Медведем в холод, голод и опасности большой дороги? А? Что? Или, может, я у путевого камня выбрала дорогу с волками? Или я заставила тебя нахамить принцу, а его обязала тюкнуть нахалку по глупой головёшке? Чего молчишь? Не слишком ли много силы приписываешь ты бедной старой феечку с радужными крылышками? Я всё ж не господь бог! Не забывай об этом.
–
– Старая перечница она, - встряла Латыгорка, придвинула к себе горшок с кашей и щедро наваляла в миску. – Чего разорались-то, девоньки? Место ли здеся и время ли отношения выяснять? Али запамятовали… - она подула на ложку и сунула её в рот, прожевала, косясь на гостей пронзительным тёмным глазом, - али забыли, погремушки, к кому пожаловали и зачем? У меня тута не странноприимный дом, шоба проезжающих кормить-привечать без делу. Коли есть ко мне чего – говори, - обратилась она конкретно к Кире, - а нету, так уматывай! Мне с вами рассиживаться и лясы точить недосуг.
– Тю! – фыркнула ничуть не смутившаяся отповедью Бригитта. – Не досуг ей! Чем же это ты так занята, родимая? Либо от ремонта крыши мы тебя отрываем? Али от чистки печи?
– Не тебе в мои дела нос сувати, - огрызнулась лесная колдунья. – На крышу мне зарабатывать надо, а не вашу грызню слушать!..
– Ну ясно, ясно, - согласилась фея-крёстная. – Бытовое колдовство никогда не было твоей сильной стороной, Ятрыха Латыгорка.
Критика Латыгорку задела. Она насупилась:
– Зато тебе оно ничего не стоит, Шуньята Странница!
– Что? Кто? Как она тебя назвала? – вскинулась Кира.
Но ведьмы не обратили на неё никакого внимания.
– Мне оно, может, ничего и не стоит. А вот тебе обойдётся в одну небольшую услугу… - Бригитта подмигнула коллеге. – А? Ну как? Договоримся?
Латыгорка недоверчиво поджала губы:
– Смотря что за услуга…
– Да боже ж мой! – возмутилась Бригитта картинно. – Не жмись, дорогуша! Сроду прогадать боишься… Ничего такого, что б ты не смогла, мы с тебя не спросим! Каков смысл?
– Хм… А чего сама-то? – с подозрением поинтересовались у уговаривающей стороны. – Неужто в чём-то я смогу больше тебя? Не может того быть…
– Видите ли, в чём дело, - вмешалась Кира, - нам нужен перстень из Северного моря. Заговорённый на вечную верность. Надо вернуть его хозяйке или… уничтожить. Это возможно?
Латыгорка выслушала пояснение просительницы и перевела вопросительный взгляд на коллегу. Которая к тому времени, воспользовавшись кратким Кириным выступлением, дохлебала кашу и сыто рыгнув, отодвинула от себя миску.
– Прошу прощения, - смущённо откашлялась она, - волчьи манеры. Не отпустило ещё, кхм…
– Ты на волков-то не греши, - хмыкнула хозяйка. – Сроду свинья свиньёй… Чего ко мне-то с этим перстнем? Я тута ни при чём!
– Сроду, - парировала Бригитта, - брехло брехлом…
Она потёрла сухие ладошки и вытянула шею, пытаясь заглянуть в горшок:
– А что каша-то у нас? Осталась? – она подтянулась за горшком, подтащила его к себе и принялась, наклонив, соскребать остатки со стенок и донышка. – Видишь ли, дорогуша, - объясняла она между облизыванием ложки с поскрёбышами, - наша девочка бежала к тебе со всех ног по короткой волчьей дороге, дабы опередить одного славного витязя… Да ты его, должно, помнишь! Он был тебе как-то заказан уважаемым господином посадником. Ты заколдовала его в медведя. Неплохая, кстати, работа, поздравляю. Уж что у тебя получается, дорогуша, то получается – тут спорить
не возьмусь…Латыгорке последнее замечание заметно польстило: лицо её озарилось неконтролируемым самодовольством, которое она, сурово хмурясь, усиленно пыталась скрыть.
– Этот достойный во всех отношениях молодец, - продолжала Бригитта, с тоской глядя в пустой горшок, - вспомнил свой опыт общения с искусницей Латыгоркой и вбил себе в голову, что она не откажется ему помочь. По старому знакомству, должно быть. Ну вот. Вспомнил, стало быть, и рванул из самого Колбаскова в сторону Коромыслова леса так споро, что только пятки засверкали. А эта героическая девица, - ведьма ткнула ложкой в сторону Киры, - тоже вбила себе в голову ересь, но уже иного рода: решила, что витязь сей, повторно встретившись с тобой, дорогуша, непременно плохо кончит, поскольку готов за то кольцо на что угодно - Либо запродаст тебе, змеищще, свой недавно вернувшийся человеческий облик, либо бессмертную душу. И ринулась, не щадя живота, благородно спасать благородного дуралея. Ну? Как тебе историйка?
– Молодёжь, - махнула рукой лесная ведьма.
Фея-крёстная понимающе покивала. Обе колдуньи пригорюнились, словно старухи на приподъездной лавочке, задумавшись, видать, о лучших временах.
В углу каркнул спросонья задремавший ворон.
– Так и что? – не поняла Кира и уставилась на Бригитту. – Она сможет нам помочь?
– Нет! – отрезала Латыгорка.
– Сможет-сможет, - заверила ведьма в волчьей шкуре и энергично поскребла за ухом. – Ай! Опять звериные рефлексы, будь они неладны… - старуха вздохнула и, чтобы занять склонную к непроизвольной почесухе руку, погладила присевшего к ней на лавку кота по мускулистому загривку. – Баюша хороший, - проворковала она, - пушистик…
При взгляде на «пушистика» кровь стыла в жилах, но Бригитту харизматичный вид зверюги не смущал. Как зверюгу не смущали телячьи нежности посторонней ведьмы: он потёрся огромной головой о сухую сморщенную лапку Бригитты и замурчал. Негромко так. Примерно на тон ниже дачного мотокультиватора.
– Значит так, - перешла она на деловой тон, - договоримся с тобой, Ятрыха, следующим образом: я правлю тебе избу, а ты с благодарностью вручаешь нам этот чёртов перстень.
Хозяйка возмущённо фыркнула:
– Да я любого мужика могу за полушку нанять брёвна проконопатить да за полведра зелена вина крышу перекрыть! На что мне упираться, перстень добывать тебе со дна морского в нечеловеческих условиях зимних штормов? За такой-то отдарок! Ну ты даёшь, Шуньята!..
– Ладно. А коли так: поднимаю сруб на каменный фундамент, настилаю пол дощатый, потолок, печь новую ставлю. А? Как тебе такая цена за перстень со дна моря? За полушку таково, небось, не сделаешь. А если учесть, что той полушки у тебя досе не завалялось, сквалыжница ты старая, так не сделать тебе того и впредь!
– Ну, - заколебалась Латыгорка, - цена, конечно, неплоха… Но не за ту работу, что ты предлагаешь мне проделать! Это же…
– Что? Какую ещё работу?! – возмутилась Бригитта. – Ты кому тут впариваешь про работу, морда бесстыжая? Забылась? Или, может, ты вообразила себе, мамонь криворылая, что я знать не знала, ведать не ведала, начиная с тобой разговор, о чём прошу?
– И о чём же? – с вызовом подбоченилась мамонь криворылая, вскакивая с лавки и занимая боевую позицию.
– О том перстне, самонадеянная ты курица, что ты сама же создала для двух романтичных дураков и сама же можешь печать с него снять! Потому мы к тебе и пришли. А вовсе не потому, что мне лень напрячься и самой пошариться по морскому дну в плохую погоду! Учитывая, - прибавила ведьма, многозначительно постучав ложкой по столу, - что там бы я его всё равно не нашла…