Кисельные берега

– Чего я молчу-то? – изумилась она вслух, отпивая веселящего нектара и вгрызаясь в бархатный бок сочного персика. – Молчу и молчу… - изумлённо вздёрнула брови, - как немая… А ведь я теперь не немая! Мне теперь… позволено! Так ведь, Бригитта? Ты позволяешь теперь? Наконец-то я могу говорить! Это ли не чудо, а? Это ли не счастье? Представляете… - она хмельно захихикала, - вы даже себе не представляете! как это тяжко – не сметь ответить: не защититься, ни объясниться, ни устроиться в жизни! С ума сойти… Тебя лишили всего-навсего способа вербального общения – ни зрения, ни слуха, ни возможности двигаться – всего-навсего голоса! – и ты беспомощен… Знаете… вы ведь, наверное, знаете, Бригитта? Наша компания, в которой я когда-то работала (мда… странно звучит, не так ли?) ну… как водится, получала всегда множество писем из всяких благотворительных фондов – то-сё, помогите, денег дайте… Короче: последний раз, помню, я между двумя выбирала – Ренат этот головняк на меня свалил – между обществом глухонемых (просили на слуховые аппараты для особо нуждающихся) и между обществом по защите амурских тигров. Так у меня, Бригитта – вот ведь ирония судьбы! – даже сомнения не возникло: конечно, я распорядилась о пожертвовании тиграм! Во-первых, это трендово. И пиар красивый можно забацать. Не то что с глухими… Какая странная нелепость, что я тоже оказалась, хоть и временно, в их рядах…

– Теперь, небось, - заметил обожравшийся Спальчик и сыто икнул, - теперь-то ты бы сто раз подумала, прежде чем тиграм благодетельствовать в ущерб людей…

– Вот ещё! – вознегодовала Кира и стукнула бокалом по столу, вино плеснуло. – Если я сама однажды по горячности врюхалась в лужу, что ж теперь – всех грязнуль сочувствием одарить?

– Ты такая умная! – восхитилась Пепелюшка и всучила между делом Спальчику огромный кусок пирога с клубникой. Тот тяжко вздохнул, снова икнул, но отказаться не смог.

– И потом, - продолжала разглагольствовать обретшая дар речи Кира, - надо понимать разницу между помощью культурному или экологическому проекту, который будет иметь перспективу, масштабы, выхлоп, наконец! – и многими миллионами на какую-нибудь, скажем, высокотехнологичную операцию одному человеку! Предполагающую весьма условное, кстати, спасению! Ведь ещё не факт, что выгорит. И что человек выживет и будет благодарен. Но даже если и будет – что благотворителю с той пустой благодарности? Вот и выходит…

– Вот и выходит, - поддержала фея, ласково поймав пробегающую мимо Пепелюшку за рукав и поправив на ней чепец, - что помощь конкретному человеку – дело глупое и бесперспективное. Ты совершенно права, дорогуша! Пожалуй, надо будет прекратить порочную практику противоядий в своих заклинаниях… Как ты считаешь?

Кира открыла было рот, но… Тут же снова закрыла и растерянно облизнула сладкие персиково-винные губы.

– Что? – усмехнулась фея. – Задумалась, насколько это затронет твои интересы, прагматичная моя? Ещё как затронет! Отменю расколдовывающий фактор – снова онемеешь и поплетёшься в коровник Збжевских на веки вечные. Тебе ведь понравилось в этой сказке, разговорчивая моя?

Кира подумала и решила не задираться:

– Нет! – мрачно мотнула она головой. – Не понравилось. Я бы её сменила без сожалений.

– Ну… - Бригитта деланно вздохнула и принялась поправлять радужные крылышки за спиной. – Сменила бы она – ишь ты… Мало кто из здесь присутствующих не захотел бы сказку сменить – посмотри на них! Но как это сделать? Не ты ведь выбираешь сказку, деточка – в этом всё дело. Сказка выбирает тебя. Вот так-то…

«Чушь! – подумала Кира. – Каждый человек – сам кузнец своей сказки!»

Но вслух сказала другое:

– Сказка там или не сказка выбирает, только я туда больше не вернусь! И всё равно от Збжевских уйду!

– В неизвестность? Конечно, дорогуша, уйти ты можешь. Если не боишься… Сказки-то разные бывают – не везде так сытно и спокойно, как в нынешней…

– Хуже, чем сейчас, мне уже не будет!

– Ты так думаешь?

Внезапно снова отмер Медведь:

– Госпожа фея, - промычал он не совсем внятно и совсем неуверенно. – А вот вы сказали Спальчику, что… В общем, разговор у вас зашёл о заветном желании и…

– Кстати, да! – Бригитта хлопнула себя волшебной палочкой по лбу. – Ты совершенно прав, дорогуша! За своей болтливостью я постоянно забываю об этом несчастном ребёнке! Ты наелся, душа моя? – и она ласково пощекотала обжору.

– Благодарствую, - сыто промычал тот.

– Вот и ладненько! – обрадовалась фея. – Я, собственно, и в самом деле заикнулась о заветном желании – вот, Медведь не даст отвертеться… А у нас, у волшебниц, оно так: коли уж заикнулся, то не делай после вид, что чихнул, - она обречённо вздохнула. – Посему будет тебе исполнение, малыш. Как ты говорил? Богатство и королевская власть?

– Служба, - поправил Спальчик. – Хотя… - оживился он тут же, - почему бы и не власть? Или хотя бы женитьба на принцессе?

– Ну знаешь ли! – поразилась масштабности запросов Бригитта. – Ты уж не наглей, пожалуйста! У тебя и так с количеством желаний явный перебор! Да и рано тебе ещё жениться, голубь.

– Ну ладно-ладно! – засуетился клиент. – Пусть богатство! Богатство-то будет?

Фея-крёстная подумала, почесала палочкой в шиньоне и уверенно стукнула ею сребролюбивого мальчишку в лоб:

– Будет, дорогуша! Уж если я чего наколдовала, то железно! Спроси, вон, у Киры…

Спальчик счастливо, в предвкушении потёр ладони и от избытка чувств чмокнул ошивающегося поблизости Сырника в нос. Тот недоумённо чихнул, вывернулся из объятий недорослика и опасливо прижался к коленям Бригитты – от уроженца Худой Пажити он не ждал ничего хорошего.

Колдунья ласково потрепала псину по холке:

– Что, дружок, тоже хочешь исполнения заветного желания? Уж кому-кому, а тебе, я уверена, угодить сумею! И повернуть волшебство вспять ты вряд ли попросишь…

Она постучала палочкой по пустой плошке на столе и спустила её на землю, под нос Сырнику, уже наполненную лучшим и свежайшим, знаменитым Большемокрицким творожным сыром.

Учуяв любимое лакомство, пёс аж застонал от нетерпения. А добравшись до плошки, принялся пожирать ещё тёплую рикотту торопливо и громко чавкая.

– Повернуть вспять? – переспросила Кира, всё это время внимательно наблюдавшая сцену. Она так сосредоточилась на зацепивших её словах, что даже протрезвела. – Не хотите ли вы сказать, что Спальчик попросить об этом может? Захочет отречься от дарованного богатства и вновь взалкать нищеты и голода?

Бригитта, наслаждающаяся аппетитом собаки, с удовольствием поглаживающая её по бокам, ответила не сразу:

– А? Не знаю, деточка. Моё дело – предложить возможность отступления, а дело одариваемого – воспользоваться ею или не воспользоваться. Я знавала в своей практике только одну колдунью, которая обрекала людей на безысходность, и дела её, доложу тебе, дорогуша, были чернее ночи…

Спальчик саркастически, по-стариковски захехекал:

– Вот уж вряд ли воспользуюсь вашим отступным! Нашли дурачка - от богатства отказываться по доброй воле… Не надо мне никакого противоядия!