Кисельные берега

Кому она поверила? За кем пошла? Не отупела ли окончательно, целыми днями вдыхая ядовитые миазмы навоза? Это же Пепелюшка!! Пе-пе-люш-ка! Человек-злосчастье! Если они сейчас, следуя за ней, не свалятся в волчью яму, не заблудятся и не попадут в болотную топь, то уж непременно, на крайний случай, встретят кровожадного дровосека-маньяка…

Кира мысленно выругалась и оглянулась назад. Может, вернуться, пока не поздно?

Вернуться… Куда? К каторжной работе? К унижениям и безнадёге? К прозванью «Вонючка»? Невероятно – неужели это всё я? неужели это всё со мной? Какой ужас… Эх, Кира Волошкина, в кого ты превратилась в оковах этих дьявольских сказок… В бледное дрожащее подобие себя прежней? Идёшь и трясёшься, раздумываешь: рискнуть или нет? Пожертвовать тарелкой каши или крепче в неё вцепиться? Та бы Кира ни на миг не задумалась уцепиться даже за призрак призрачной надежды всё изменить! Хотя, впрочем… той Кире ничего подобного переживать и не приходилось… Она могла себе позволить быть решительной и смелой.

Кира вздохнула и прибавила шагу. И тут же запнулась о корень – чёрт! Ни зги не видать! Уже и тропа почти не различима…

– Ты уверена, - осведомился идущий сразу за вожатой Спальчик, - что мы не собьёмся с пути? А то, чую я, попадём мы сёдни на ужин… Тока не на тот, где мы будем ужинать, а на тот, где нами…

– Не беспокойтесь, прошу вас, милый мальчик…

– Спальчик, - подсказал тот недовольно.

– Не беспокойтесь, мальчик Спальчик! Я столь часто наведываюсь к своей любимой крёстной, что смогла бы найти дорогу к ней с закрытыми глазами! К тому же…

– Хотелось бы на это посмотреть…

– …к тому же, крёстная всегда знает, если я спешу к ней, и всегда мне помогает в пути! Потерпи немножко, милый мальчик, думаю, мы скоро сможем увидеть знаки её гостеприимства… О! Ну вот – что я говорила!..

В чёрно-синей темноте мелькнула искорка. Ещё одна… Ещё две…

– Светляки… - прошептал Спальчик заворожено. – Какие яркие, заразы…

Золотистых огоньков становилось всё больше и больше – на ветках сверкали целые новогодние гирлянды. Их мечущийся блескучий хаос постепенно упорядочивался, выкладываясь по обочинам тропинки взлётно-посадочной полосой.

– Ах, божежки, как красиво! – выдохнула Пепелюшка.

Она медленно двигалась меж огоньков, крутила головой в восхищении, протягивала руки к сказочным насекомым, собирая живые блёстки рукавами платья. Её медленное кружение среди волшебного сверкания не могло не завораживать. Все ею невольно залюбовались. Даже Кира. И, как оказалось, ещё кое-кто…

– Что за прелестное дитя! – восхитился за спиной коровницы знакомый рыкающий голос, чуть приглушённый восторженным благоговением.

Кира вздрогнула и обернулась. Позади неё, присев обалдело на задние лапы и по-заячьи держа на весу передние, проникался волшебством момента Медведь.

«Вот подкрался, скотина лохматая! Так и до смерти, между прочим, испугать можно».

– Это Пепелюшка. Из той усадьбы, где нашанемая служит, - отозвался Спальчик, также поглощённый зрелищем.

Девушка приподнялась на носки и закружилась, запрокинув голову и разведя в стороны руки, создав вокруг себя золотистый водоворот. Засмеялась счастливо:

– Я лечуууу, - пропела она, - среди звёооооозд! На облачном корабле с парусами из лууууунного светаааа!.. – и резко остановилась, смеясь.

Дезориентированный вестибулярный аппарат впал в ступор – пришлось Пепелюшке, заваливаясь на сторону, мелко просеменить вбок и упасть прямо в меховые объятия огромного дикого и свирепого зверя.

– Ой! – пискнула она, сфокусировав взгляд. – Мишка! Какой милый… - она провела ладошкой по огромной лапе. – И мягкий… Ты не кусаешься?

– Не всегда, - в неожиданно тёплый голос Медведя можно было укутаться, как в одеяло.

– Тебя крёстная послала к нам навстречу? Проводишь нас?

– В общем-то, я сам пришёл, милая девушка. Догнал своих друзей, - он мотнул огромной головой в сторону прочей компании. – А заблудитьсявам, как мне видится, и без провожатого теперь невозможно…

– Да… - Пепелюшка огляделась. – Милая-милая крёстная…

Она высвободилась из ласковых медвежьих объятий и понеслась по праздничной тропинке вперёд, вдоль светлячковых указателей, на отдалённые мелодичные звуки колокольчиков. Откуда они? Всё ближе и ближе…

А! Вот оно: небольшой заборчик из прочерневшего от старости плетня и поросших мхом камней в его основании. За распахнутыми воротами – огород с огромными, ярко-оранжевыми тыквами. За огородом – пряничный домик с карамельными ставнями. Всё, как полагается – типичное обиталище феи.

В центре этой пасторали порхала сама хозяйка. Вернее, висела, трепеща радужными крыльями, в проёме ворот. Платье из органзы сверкало и переливалось, светляки водили хороводы под её ногами в золочёных тапочках, а на старом, ехидном и до боли знакомом лице сияла наигостеприимнейшая, наидоброжелательнейшая улыбка.

– Бригитта!! – не удержалась Кира и тут же, в страхе перед последствиями, зажала рот ладонями.

Глава 19

– -----------------------------------------

Но последствий не последовало.

– Что… - проговорила она осторожно, сипло и немного невнятно с непривычки. – Почему?.. – подождала опасливо, прислушиваясь к ощущениям в животе…

– Кирочка, детка! – обрадовалась колдунья своей жертве. – И ты здесь! Как замечательно, что ты нашла время в своём плотном графике и навестила старуху!
– она резво спланировала вниз и по-стариковски смачно обмусолила «детке» обе щеки.

– Так она чё, - первым из ошарашенной компании отмер Спальчик, - говорит что ли? Не немая? Нет?

– Ну конечно же, нет! – обиделась за Киру летающая старушенция и поджала губы так, словно дотошная соседка уличила её в недостаточно тщательной прополке грядок. – Просто у девочки были некоторые проблемы с ментальным здоровьем. Сейчас, слава Кришне, карму мы немного подлатали, и проблема, как видите, ушла! Так ведь, дорогуша? – прокричала она Кире в ухо, будто глухой. – Проблема ушла?

Обретшая дар речи коровница сглотнула. И не ответила. Наверное, потрясение от произошедшего чуда сказывалось. А, может, не успела ещё привыкнуть легко и непринуждённо, как прежде, пользоваться вернувшимися возможностями. Или страх перед простым действием – произнесением слов – всё ещё тяготел над ней? И… сколько он ещё будет тяготеть?

– Ну ничего, ничего… - похлопала её фея по плечу ободряюще и взмыла ввысь.
– Не торопись отвечать, попривыкни пока. Это ничего… Образуется. Снова языком махать начнёшь, как помелом мести – дай только время!.. Бог мой! Сырник! И ты здесь, обалдуй?

Она спикировала к нему и принялась трепать рыжие уши и чесать грязно-белые бока. Сырник растёкся растаявшим холодцом.

– Давненько тебя, паразита, не видела, со времени моего последнего визита к Большемокрицкому королю… Как добрались, Габруся, душа моя?