Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз

_…???…

_{Илл. 76. Классическое изображение дракона, спускающегося с облаков. XIV в.}

Египетская «Книга мертвых» пестрит упоминаниями о змеях — стражах царства мертвых. В греческой мифологии Ехидна рождает змею Гидру именно на берегу реки Леты, границы между миром живых и царством мертвых.

Это же и символ сакральной силы, нередко связанной с мужской потенцией. Например, Дионис имел венок в виде змей как символ своей священной силы, Моисей носил жезл, увитый змеями. И все же в начале стояла не змея как животное, но, скорее, дух Абсолютного Предка имел в одном из своих воплощений некое подобие змеи. Представления об андрогинности «истинных людей» или ранних людей вообще характерны для ранних культур, а в более позднем виде такие представления можно встретить и у Платона.

Символика змеи проступает и в китайских представлениях о Нюйва, одной из прародительниц человеческого рода на земле. Нюйва и ее брат Фуси нередко изображались с человеческими туловищами и змеиными хвостами. В некоторых других случаях Нюйва рисуется с человеческой головой, телом змеи и рыбьим хвостом. Переплетенные хвосты этих существ на ряде картин говорят о том странном союзе, в который вступили брат и сестра, чтобы породить род людской.

По одному из преданий, Нюйва и Фуси, брат и сестра, жили на горной вершине Куньлунь, других же людей в мире в ту пору не существовало. С одной стороны, они желали породить людей, с другой — не желали нарушать запрет инцеста. Поэтому они решили дождаться какого-нибудь небесного знамения, которое вскоре пришло: по одним версиям, два облачка дыма слились в небе в одно, по другим — они пустили с горы два мельничных жернова, и в конце склона больший жернов накрыл меньший. В любом случае, «небесное разрешение» было получено, и они вступили в брак. В момент соития Фуси решил, что было бы правильным закрыть лицо своей жены-сестры платком (здесь присутствует мифологический элемент «сокрытия героя»); с той поры, по преданиям, многие женщины в момент совокупления закрывают свои лица.

Мотив стыда за инцест — безусловно, более поздний, чем вся легенда, принадлежащая китайской архаике. Здесь примечательно другое: в образе Нюйва сводится воедино сразу несколько черт, которые раньше были присущи тао-те, дракону-лг/н и духам гуй, а также странным изображениям рыбы на мисках из Баньпо. Нюйва, с одной стороны, является человеком (или божеством с ярко выраженными антропоморфными признаками), но, с другой стороны, имеет черты рыбы и змеи. Примечательно, что на одном из изображений Фуси и Нюйва, относящихся к эпохе Хань, вокруг них изображены более мелкие духи (по некоторым предположениям — женские божества) со змеиными хвостами, в точности повторяющие изображения на боковых стенках бронзовых сосудов эпохи Шан.

Илл. 80. Каменный гроб с изображением врат в загробный мир и четырех слуг. Династия Хань

Но не только Фуси и Нюйва представлялись существами с лицом человека и телом змеи. Один из первоправителей Китая, считающийся родоначальником китайской нации, «Желтый император» Хуан-ди также нередко изображался со змеиным туловищем. Речь идет, скорее всего, о «незавершенном превращении», широко известном в этнографии первобытных народов. Незавершенная трансформация была характерна для культуры древнего Египта (например, Гор, Тот), Месопотамии, ее отголоски мы встречаем и в доантичной Греции, в то время как античные боги, например Зевс, Гера, уже проходили полный цикл трансформации, превращаясь из людей в зверей. Даже современная тибетская культура, зафиксировавшаяся на очень раннем этапе своего развития, наполнена полулюдьми-полуживотными. Нередок и образ змея, в Китае тот же Хуан-ди — змей — понимался в даосской культуре как проводник из тьмы норы на свет. Однако именно в Китае и Фуси, и Нюйва, и Хуан-ди считались не богами и не полубогами, а людьми, первопредками китайского народа.

Как видно, лун, название которое принято переводить как «дракон», представлял собой не какое-то мифологическое существо или лишь символ правителя (эти свойства он приобрел значительно позже), но, прежде всего, причудливое воплощение Великого предка без имени и без антропоморфного облика, совокупного знака всепорождающей силы. Предок-лг/н действительно нередко выступал как абсолютный символ мужской осеменяющей силы — позже это проявится и в облике императора, который «осеменяет» нацию своей благодатью-дэ.

В более поздних народных преданиях драконы осеменяли людей значительно более непосредственным образом. По одному из преданий, как-то два существа лун появились в императорских покоях и в немалой степени беспокоили их обитателей. Было неясно, добрый ли это знак или недобрый. В конце концов, после гадания на панцирях черепах было решено, чтобы придворный чиновник попросил драконов оставить свою слюну, которая, как считалось, обладала не меньшей магической силой, чем семя. После чего драконы исчезли, а драгоценная слюна была бережно собрана и запечатана в небольшую шкатулку. Много лет спустя, когда на троне воцарилась уже другая династия, по неосторожности шкатулку открыли, слюна разлетелась повсюду, и никто не мог ее собрать. А все женщины гарема под действием какой-то загадочной силы внезапно скинули свои одежды и громко закричали. В тот же момент слюна превратилась в черную черепаху, которая вползла в покои и сумела совокупиться с семилетней девочкой из гарема. И через некоторое время в результате этого зачатия родилась красавица Бао-цзы.⁶²

Примечательно, что лун, хотя и имели угрожающий облик, не только не вредили женщинам, но даже приносили им детей, чаще всего — либо девушек-красавиц, либо великих героев древности, а в Китае про мудрецов даже говорили: «Он рожден от дракона».

Этот мотив проступает в предании о неком пруде, где жили лун. Как-то раз одна из девушек, что жила в деревне неподалеку, напилась из пруда, и тотчас возникло облачко, которое обхватило ее со всех сторон, а затем появился дракон, который совокупился с нею. Девушка никому не решалась рассказать об этом случае, но вскоре ее дыхание стало холодным (мотив трансформации живого существа в представителя мира мертвых), а люди стали сторониться ее. Вскоре она родила дракона, в жилах которого текла не кровь, но лишь вода. Как только дракон начал появляться на свет, девушку вновь окутал легкий туман, который и унес с собой необычное существо. После этого мать дракона жила абсолютно нормальной и ничем не примечательной жизнью. Лишь когда она умерла, из озера появился дракон-лун и унес ее тело с собой в воду.⁶³

Илл. 81. Бронзовая шкатулка в форме причудливого сочетания рогатой змеи, крокодила и дракона. Прибл. XII в.

Подобных историй о женщинах, рождающих драконов, встречается немало в китайском фольклоре. И все же было бы напрасным считать это лишь плодом фантазии. Думается, что лун здесь выступает как отголосок все того же совокупного образа предка, а рождение лун — это рождение мудреца и героя, а не некого существа с крыльями и телом змеи. Примечательна и трансформация, которая происходит с девушками в момент зачатия, — одни «холодеют как мертвые», другие становятся «необычны обликом», потом же, после рождения дракона или ребенка от дракона, все возвращается на свои места. По сути, это передает символику все той же древнейшей практики медиумов — впадение в транс, ритуальное умирание, а затем воскрешение в обновленном облике.

Люди, родившиеся от птиц

Другим типом духов, с которыми связывали свою жизнь древние китайцы, были некие птицы или птицеобразные существа. Как мы уже отмечали, их зоологически-видовую принадлежность определить сложно, да и практически невозможно, учитывая, что речь все же идет не о реальных птицах, а о духах, приобретающих вид птицы в определенный момент времени, например в момент перевозки души умершего человека в мир мертвых. На изображениях птицы частично напоминают сову, частично — ворону или ласточку, но говорить о точном соответствии этих изображений реальным птицам вряд ли возможно.

Птицы начинают в большом количестве встречаться на изображениях в поздний период Шан, то есть к концу II тыс. до н. э., а затем переходят и на сосуды последующего периода Чжоу.

Что же послужило прообразом этих птиц, и какой смысл вкладывался в их изображения?

Прежде всего, предполагалось, что некая «темная» или «священная» птица была тотемом шанцев⁶⁴. Это утверждение как абсолютно верно, так и абсолютно ни о чем не говорит. Почему именно птица? Да и птица ли? Что для шанцев являлось тотемом вообще и чему он служил?

Ответы на эти вопросы также нуждаются в многочисленных пояснениях. Мы постараемся показать, что то, что обычно изображалось в древности как птица, а позже как феникс, являлось также либо духом загробного царства, либо медиумом, переодевшимся в этого духа.

По большинству преданий, народ Шан-Инь то ли пришел на Центральную равнину откуда-то из северо-западных краев, то ли зародился мистическим образом. Сам священный характер народа подчеркивался историями о внезапном возникновении его не от людей, а от птиц (или, в ряде случаев, от рыб), что должно было подчеркнуть его запредельный, священный характер.