Китайская бирюза

Лину поразил не только «прянично-ярмарочный» Храм, но и тенистый парк с павильонами и беседками, раскинувшийся вокруг. Многовековые деревья отлично укрывали посетителей от зноя. Лина с Петром взялись за руки и лишь тогда с трудом смогли обхватить гигантский ствол. Женщине на секунду показалось, что живые токи старого дерева перетекли в нее и придали ей силу. Наконец их руки с Петром сомкнулись, словно образовали единую электрическую цепь. И тут Лина вдруг вспомнила, нет, явственно почувствовала, что у них, между прочим, не просто туристическая поездка, а самый настоящий медовый месяц.

– Я, кажется, устала, – прошептала она Петру со значением, слегка кокетливо и томно. Пальцы мужа дрогнули, словно получили невидимый сигнал. Молодожены разомкнули руки, но тут же сомкнули губы, укрывшись за огромным стволом от посторонних глаз. Нет, ну нельзя же в медовый месяц целых два часа не целоваться!

– Ой, а где все? – спохватилась Лина, выныривая из поцелуя, как из глубокого омута, и продолжая все еще часто дышать.

– Только что были тут, – удивился Петр. – А, может, тоже целуются за деревьями? Или играют в «прятки».

– Пошли скорее, а то еще чего доброго уедут без нас, – забеспокоилась Лина, – в общем, «хватай мешки, вокзал поехал», – как шутит мой дядя из Могилева.

– Да не суетись ты так! Наш китайский «Олег» уже посчитал всех «по головам», – успокоил ее Петр, – и, если нас недосчитается, попросит водителя дать сигнал к отправлению.

Лина молча схватила мужа за руку и потащила к выходу из парка. Потеряться в огромном Пекине не входило в ее планы.

Солнце ослепляло, на клумбах благоухали незнакомые лиловые цветы, и Лина подумала, что любовь в этом нереальном далеком городе буквально разлита в воздухе, словно ее немного старомодные духи «Пуазон». Лине на секунду показалось, что отныне яркий, разноцветный, горячий шар ее огромной любви к Петру всегда будет находиться в ней, что она сумеет постоянно слышать дивную мелодию этой любви, видеть мир нереально ярким и объемным. Лине, как всем влюбленным, чудилось, что все вокруг подает им добрые знаки, во всем она видела счастливые приметы. «И суеверные приметы согласны с чувствами душа», – как писал когда-то наш незабвенный Александр Сергеевич.

«Поживем – увидим, – внезапно оборвала Лина поток приятных грез, не без труда возвращая себе изрядно растраченный в последние дни здравый смысл. – Что-то не встречала я за всю свою жизнь вечной любви. Ни у родных, ни у друзей, ни у коллег… Ну и пусть, зато мы будем первыми», – с детским упрямством и безоглядностью подумала она и еще теснее прижалась к мужу.

К счастью, водитель терпеливо дожидался запоздавших молодоженов на автостоянке. Лина заметила, что возле автобуса неспешно беседуют по-китайски двое: гид и все тот же ворчливый ученый-китаист Сергей Петрович.

– Ну вот, кажется, наши – все, – пробурчал востоковед. – Можно, наконец, трогаться.

Гид недовольно покачал головой:

– Если это «все», господин ученый, то я в отчаянии. Получается, мне зря платят деньги. Очень мало туристов, а такие мини-группы, как у нас сегодня, обслуживаются совсем по другому тарифу.

– А вы скажите начальству, что мы все были на экскурсии, – посоветовала Лина. – мол, стопроцентная явка. Не сомневаюсь, что вся группа с готовностью вечером это подтвердит.

– Нравственный кодекс гражданина Китая запрещает нам обманывать государство, – сказал китаец с достоинством и презрительно прожег Лину фанатичными глазками-угольками.

– Эх, если бы в России все были такими же честными, может, и у нас случилось бы «китайское чудо», – отозвался Петр. – Но, увы… Боюсь, ничего хорошего в ближайшие годы ждать не приходится. И «китайскую модель» нам перенимать без толку – хотя бы потому, что мы не китайцы… – Петр оглянулся и присвистнул: – А куда это все остальные сбежали? Захотели пешком прогуляться по городу?

– Ха-ха-ха! Типичная интеллигентская наивность, – усмехнулся профессор. Он промокнул вспотевшую лысину большим клетчатым платком и наставительно продолжил: – Вот поэтому вас, доверчивые господа интеллигентики, новая буржуазия и съела с маслом! Слишком далеки вы от народа! Никаких «остальных» уже не будет. Новая генерация, господин доктор, вот так-то-с! Вся эта «бесполезная», с их точки зрения, трата времени на экскурсии, просто наскучила деловым людям. В общем, у наших самодеятельных «челноков» закончилось терпение, и, прыгнув в такси, они разъехались по рынкам. Короче говоря, учите мат. часть, господа интеллигенты! Всех вас надо бы бросить в народ, как в девятнадцатом веке, чтобы лучше узнали тех, с кем в одной стране живете. И сняли наконец свои поцарапанные розовые очки.

– Ну, извините, – возмутился Петр, – у нас в группе нет ни рабочих, ни крестьян. Так что знание народной души тут ни при чем.

– Зато полно торговцев, а это, между прочим, новый «базовый» класс нашего общества, причем изрядно разросшийся в последнее время, – наставительно заметил Сергей Петрович. – Значит, они и есть народ. Все эти люди удрали из автобуса, чтобы не было, так сказать, мучительно больно за бесцельно проведенное «за морями, за долами» время. У этих новых людей нет ни времени, ни настроения гулять в чеховском «вишневом саду», они мечтают поскорее вырубить его под дачи… Они настроены хотя бы оправдать немалые денежки, потраченные на поездку.

– Что ж поделать, наша экскурсия окончена. Автобус отвезет вас в гостиницу, – объявил гид, натянуто улыбаясь. – Видимо, ему тоже изрядно наскучили торгашеские разговоры и равнодушные, частенько хамоватые русские туристы. – Советую вам, господа, отдохнуть после обеда пару часов. Во второй половине дня у нас запланирована экскурсия в Запретный город. Убедительно прошу вас, господа туристы: не опаздывайте. обещаю вам: не пожалеете.

– Спасибо, не беспокойтесь, мы обязательно придем, – сказала Лина неожиданно низким взволнованным голосом, прижимаясь к мужу обгоревшим на солнце и от того горячим плечом.

– Если успеем, – прошептал ей на ухо Петр, жадно вдыхая ноздрями такой родной и такой желанный аромат любимой женщины.

Работающий кондиционер и задернутые шторы создавали в номере приятные полумрак и прохладу. Выйдя из душа, Лина без сил рухнула на крахмальные простыни. Ей сейчас хотелось только одного: подремать часок-другой в этом райском уголке. Номер показался оазисом холода и свежести в душном и загазованном, как большой завод, китайском мегаполисе.

Петр, стараясь не шуметь, проследовал в ванную, и Лина провалилась в глубокий сон. Сон был цветным и необычайно ярким, словно снились картинки из путеводителя по Пекину. Китайские веселые храмы с красными крышами, буддийский монастырь с молитвенными барабанами, дворцы китайских императоров в Запретном городе, похожие на летние веранды дач на Рублевке… Все было реальным, ярким и осязаемым. Вокруг всего этого великолепия благоухали цветущие сады. Лине показалось, что она вдыхает ароматы жасмина, цветущей сакуры и слив. Она вошла в небольшую комнату, убранную в китайском средневековом стиле, и с любопытством огляделась. С постамента на нее смотрел, не мигая, золотой Будда. Статуя была в два человеческих роста и подавляла своим величием. Возле Будды курились ароматические свечи, заглушавшие аромат живых роз в огромных китайских вазах.

Внезапно входная дверь заскрипела и со стуком закрылась. Лина вздрогнула. Теперь она была в молельне совершенно одна. Женщина подошла к двери и тронула ее. Дверь не поддалась. Тогда она толкнула сильнее и похолодела от страшной догадки. Так и есть! Дверь была заперта.

– Откройте! – закричала Лина. – Вы не имеете права! Я иностранка!

Ответом ей была гулкая тишина.

– Сейчас же отворите! – забарабанила Лина кулаками в дверь. – Я требую! Выпустить! Меня! Немедленно! Вы еще пожалеете!