КК. Книга 8

Мариан почти на бегу (его ждал министр обороны) сообщил жене, что разбор завала к усыпальнице Иоанна пока не начался. Специалисты оценивают сложность работ, и, по их мнению, земля там слишком неустойчива, поэтому придется либо укреплять проход бетоном, как в метро, либо пытаться пробить новый. И что это в любом случае займет слишком много времени. Королева, проводив сестру, тоже направилась на совещание - и снова пришлось ей просмотреть страшные кадры военных действий из Мальвы - чудовищ-насекомых, убитых людей, пожираемых ими, осиротевших детей. Это все произвело такое тягостное впечатление и так усилило чувство вины за собственное бессилие, что после совещания Василина попросила секретаря отложить встречи, назначенные после обеда, накинула шубку, взяла ароматических масел для жертвы и в сопровождении охраны направилась в сторону кладбища, к семейному храму.

На улице было пасмурно и очень холодно, крупный снежок падал на лицо, оседал на светлых кудрях ее величества, а она шагала по расчищенным дорожкам торопливо, боясь передумать. Страшно было не ощущать рядом Мариана, страшно, что и сейчас ей не откликнутся, не помогут, и тогда ощущение, что она пустая, неправильная королева, занявшая чужое место, перерастет в уверенность.

Справа вставало семейное кладбище - вдалеке, за усыпальницами, поднимались крутыми склонами старые курганы Рудлогов, и Василина замедлила шаг, удивленно пригляделась - показалось ей, что под хмурым зимним небом разливается от них красноватое сияние. Или это были отблески большого города?

Подул теплый ветерок, принеся с собой дождевые брызги и запах цветущего шиповника. Из-за черных деревьев показались золотой купол и красные стены Соколиного храма: окошки на разной высоте, охраняющие вход лепные каменные соколы, пятно зеленой травы вокруг огромной наковальни, искореженной чьим-то ударом чудовищной силы. Зеленую полянку окружали высокие обледеневшие сугробы. Охранники остановились на границе снега и травы, зашептали молитвы, и Василина, кивком разрешив не следовать за собой, коснулась черного металла наковальни, что была высотой ей по грудь. Пальцы закололо, согрело, и королева, немного осмелев, сняла шубку, оставшись в тонкой блузке и брюках, и направилась к тяжелым дверям.

Внутри было тихо, сильно пахло каленым металлом, имбирем и шиповником, растущими у статуи Красного Воина. Горели плоские свечи - значит, служитель тоже был здесь. И точно - он появился из подсобки, приложил руки к груди в знак приветствия.

– Могу я помочь вам, ваше величество?

– Я сама… спасибо, - Василина открыла бутылочку с гвоздичным маслом, и в храме сразу запахло резко, почти агрессивно. Служитель тихо скользнул обратно за дверь.

– Приветствую тебя, отец, - чувствуя, как одолевает ее робость, прошептала королева и вылила масло в чашу у ног статуи из красноватого металла. Скрестивший ноги Вечный воин смотрел на нее равнодушно, положив тяжелую руку на молот - и Василине казалось, что сейчас сорвет он оружие с колен и замахнется в гневе, чтобы дочь не смела мямлить и трястись, как заяц.
– Я пришла к тебе просить о помощи.

Имбирное масло из второго флакона потекло в чашу.

– Сейчас война, - пробормотала королева, опускаясь на колени, - ты и сам это, впрочем, знаешь.

Каменный пол был теплым.

– Я знаю, что у меня благодаря твоей крови есть сила остановить иномирян, но я не знаю, как ею пользоваться. Научи, пожалуйста, научи!

Она коснулась ног статуи, склонила голову, проводя по горячему металлу пальцами - и вздрогнула, уколовшись шипом шиповника. Выступила кровь, испачкав изваяние. Затрепетали свечи.

– Знаю и то, что ты не можешь просто так помочь, - немного уверенней продолжила королева, хотя даже от такого отклика она трепетала посильнее огня свечей.
– Я готова принести и исполнить обет… любой, мой господин, какой нужен тебе. Только помоги и подскажи, что делать.

В храме похолодало, и Василина съежилась. Сейчас как никогда захотелось, чтобы Мариан был рядом.

– Я что-то сказала не так?
– спросила она с отчаянием. В храме становилось холоднее, королева задрожала - ощущение давящего неодобрения усилилось так, что плечи заболели. Она подняла голову, заморгала - в храме одна за другой гасли свечи, статуя погружалась во мрак, и даже дневной свет за окнами, казалось, померк. Ее точно не хотели здесь видеть. И Василина, перебарывая желание сбежать, тяжело выдохнула.

– Ну что же мне делать?
– прошептала она, холодея от собственной дерзости.
– Куда мне еще пойти, если даже ты не хочешь мне помочь?

Свечи продолжали гаснуть, и королева, чувствуя себя маленькой и жалкой, потерла ладонями глаза, поднялась и направилась к выходу. Открыла дверь - металл ручки показался обжигающе холодным, - заморгала от резанувшего глаза дневного света. В голове чуть посветлело.

Ей все равно нужно получить ответы. И никто не может это сделать, кроме нее. Можно, конечно, сбежать отсюда и успокоить себя тем, что сделала все возможное, снять с себя ответственность. Но там, во дворце, ее дети, и, если она не справится, враги рано или поздно придут и за ними. Там Мариан, который всегда прикроет ее и отдаст жизнь, чтобы жила она - а ей всего-то нужно получить немного знаний. А вокруг страна, скованная войной, и далеко на Севере и на Юге умирают за нее солдаты, а чудовища из другого мира убивают женщин и детей…

– Я не хотела этой короны, - Василина уткнулась лбом в мерзлую дверь, - я не хотела этой ответственности. И не хочу. Но я принимаю ее, отец мой.

Она захлопнула дверь и, повернувшись, шагнула в темноту. Статуя Красного воина едва заметно светилась - то ли от света из окон, то ли сама по себе.

– Мне нужны ответы, - сквозь зубы, дрожащим голосом говорила Василина, обходя храм.
– Дай мне их, прошу.

Огонь откликнулся на движение пальцев неожиданно легко - и королева склонилась, зажгла первую из потухших свечей. Свечи стояли на полу и в чашах, заполненных песком, - и одна за другой они загорались от крошечного огонька, полыхающего над сложенными щепотью пальцами ее величества.

– Как мне закрыть переходы?
– ещё загоревшаяся свеча.
– Как услышать и приручить стихийного духа алтаря?
– еще одна.
– Где мне взять знания, утерянные моей семьей? Как угодить тебе? Ответь!

Статуя молчала - страх и отчаянная решимость внутри вдруг уступили место горькой обиде, а та, едва вскипев злыми слезами, вдруг вылилась в оглушающую ярость.

– Ответь же!
– крикнула королева, вытирая ладонью глаза. Лазурные глаза Красного воина мерцали, и она сжала кулаки.
– Отец. Ты же слышишь меня. Потом можешь наказать меня за непочтительность, но сейчас дай мне ответы!

Молчание. Василина, сжав ладонь на очередной зажегшейся свече, застонала от отчаяния и бросилась прочь из храма. Но к дворцу она не пошла. Под изумленными взглядами охраны ее величество сняла сапоги, носочки, и голыми ногами стала в заледеневший сугроб. Поморщилась от холода и опустилась на колени напротив дверей в храм.

– Уходите, - приказала она, - и не смейте меня трогать.

Отвернулась и тихо забормотала слова молитв, посвященных Красному воину.

Охранники, отойдя из зоны видимости ее величества, разделились. Один остался наблюдать - тихо, чтобы не мешать, - второй побежал к принцу-консорту.

Мариан Байдек тут же поспешил к храму - не нужны ему были милости бога, и супругу он обязан был увести оттуда. К чертям такие жертвы и обеты, справятся они и без этого.

Он уже шагал к ней через травяную поляну, когда Василина, бледная от холода, посмотрела на него странно посветлевшими глазами и одними губами произнесла «пожалуйста, нет».

Мариан остановился - душу словно рвали пополам, но супруга смотрела с таким отчаянием, с такой мольбой, что он не смог увести ее, как нужно было. Вместо этого он развернулся и ушел обратно во дворец. Проверил детей, отдал указания няне, сообщил Тандаджи, что некоторое время ее величество будет отсутствовать, и вернулся к храму. Снял ботинки и опустился рядом с женой в снег. И взял ее за руку. Хоть так помочь, согреть, поддержать.