КК. Книга 8

Он некоторое время молча жевал, глядя в костер. Потом покачал головой и посмотрел на нее почти с обреченностью.

– Богуславская, - сказал он, - теперь я понимаю, как вы сдали магмодели. Против вашей настырности у меня никогда не было ни единого шанса.

– Вы опять меня хвалите, профессор, - наставительно произнесла Алина, отчего-то широко улыбаясь.
– Смотрите, это войдет у вас в привычку.

– Хвалю?
– буркнул Тротт, поднимаясь.
– Ну, пусть хвалю. Подойдите.

Пятая Рудлог деловито сбросила куртку, поспешно встала - вдруг передумает?
– почти бегом приблизилась к спутнику. Тот отхлебнул воды из фляги, подвесил ее на ремень, встал боком.

– Смотрите сюда. Вот здесь, - он взял ее руку, коснулся своей прохладной груди, пошевелил ближайшим крылом - и под пальцами задвигалась пластина мышц.

– Здесь второй слой, чувствуете? У человека большая грудная мышца одна, идет к плечу. У нас, - он проскользил ее пальцами вверх и за спину, - их две. Вторая спускается по спине к верхнему отделу крыла.

Алина еще раз вдавила пальцы ему в грудь, покивала. Коснулась себя.

– Второе отличие - это связка с широчайшей мышцей спины, - инляндец поднял руку, показал пальцами на плоский вал, собравшийся над ребрами.
– Такого у людей вы не увидите. Она подходит к крылу со внешней стороны. Попробуйте.

Принцесса положила ему одну ладонь под крыло над лопаткой, вторую - под руку. Крыло пошло по кругу, под руками с усилием двигались, сокращались мышцы.

– Третье - усиленные мышцы живота. Нужны, чтобы компенсировать вес крыльев.

Алинкины пальцы сами легли на живот, прощупали.

– Ну, у вас они и так плотные, а я никогда не трогала… тут я не пойму, - пробормотала она, разглядывая мерцающий в отблесках от угольков сухощавый торс. Даже склонилась ближе, пальцем потыкала.

Тротт глухо хмыкнул, снял ее ладонь с живота, повернулся спиной.

– Вдоль позвоночника и по ребрам ещё идут дополнительные мышцы. Посмотрите - пощупайте крыло. Это та же конечность, то есть строение идентично птичьему.

Алина послушно трогала спину, прощупывала жилы вдоль позвоночника, немного краснея. Все-таки не настолько она наивна, но любопытство сильнее. Да и чего стесняться? Это же Тротт! Зато уж точно тоска прошла.

– Такое легкое и короткое, - сказала она, изучив крылья на удивление терпеливого инляндца вдоль и поперек, - удивительно. Разве мы можем с их помощью летать?

– Не можем, - Тротт покосился на нее через плечо.
– Но летаем. Вы успокоили свое любопытство, Богуславская?

– Да, - Алина отступила и вдруг сладко, долго зевнула.
– Спасибо, профессор. А вы можете взлететь сейчас?

– Завтра, Богуславская, завтра, - с усмешкой проговорил он.
– Мои еще не отросли достаточно, но на пару секунд подняться в воздух я смогу. И правда, пора тренировать.

– А что с вашими крыльями случилось?
– не удержавшись, поинтересовалась принцесса.

– Это слишком страшная сказка для такой маленькой девочки, как вы, - буркнул Тротт.

– Я не маленькая!
– упрямо и тихо возразила Алина, глядя ему в глаза. Профессор отвел взгляд и опять усмехнулся:

– Ложитесь спать, наконец. Завтра пойдем еще быстрее. Раз уж у вас остаются силы к вечеру.

Принцесса не обиделась - она тихо заползла в подготовленное убежище, укуталась курткой и там лежала в дремоте, слушая, как ходит кругом профессор, закрывая костер, пряча остатки мяса от ночных зверей, как моет у ручья руки - и, наконец, ложится рядом спать.

– …мерзкий-Тротт, - прошептала она себе под нос и чуть не рассмеялась.

– Вы когда-нибудь заснете, Богуславская?
– раздался совсем не сонный ледяной голос профессора.

– Извините, лорд Тротт, - Алина старательно зажмурилась - и через пару секунд уже крепко спала.

Макс Тротт

Принцесса с утра ухитрилась несколько часов вытерпеть и не просить показать, как профессор летает. Вероятно, этому способствовал испуг от снова прогудевших над головами двух раньяров, один из которых чуть позже вернулся, сделал круг над папоротниками и направился куда-то к морю. Тротт как раз проверял снаряжение, когда услышал знакомый низкий звук - и метнулся к Богуславской, которая лениво брела от ручья. Но та за последние дни уже научилась опознавать гулкое жужжание стрекоз, рефлекторно выискивать ближайшее убежище и нырять туда. Вот и сейчас она скрючилась под плоской корягой, покрытой наплывами мха, и хлопала оттуда расширенными от страха глазами, прислушиваясь к кружащему инсектоиду.

– Они что, нас заметили?
– прошептала Богуславская, когда гул затих, а Макс отошел от папоротника, в который вжимался, и приблизился к ней. Вылезла из-под коряги, отряхнула коленки от грязи.

Тротт посмотрел туда, куда полетел раньяр, и покачал головой.

– Если бы заметили, мы бы уже об этом знали. Там крохотная рыбацкая деревушка, Алина, поэтому я специально повел вас по дуге от моря, чтобы не наткнуться случайно на местного жителя. Такие поселения, на пять-десять семей, разбросаны по всему берегу. Я думал зайти в одну из них, найти вам одежду и обувь и разжиться припасами, но местные слишком боятся тха-норов и наемников и обязательно расскажут им о чужаке.

– Я потерплю, - быстро сказала она.
– Потерплю, профессор.

– Придется, - Макс еще раз осмотрел полянку - не осталось ли следов, и двинулся вперед, чувствуя, как приятно ноют мышцы.

Он каждое утро просыпался раньше спутницы, умывался и упорно повторял уроки Четери, вызывая призрачные Дезеиды, которые с каждым разом становились все плотнее. Повторял, потому что нужно было вырабатывать навык и в теле Охтора, и потому, что здесь левая рука была так же слаба, как наверху. Минимум час, а то и два, пока стальное небо не наливалось солнечным светом. В завершение - отжимания и на обеих руках, и на левой - а затем приходила пора ополаскивать разгоряченное тело и будить сладко спящую принцессу.

Спала она так крепко, будто дома в перинах находилась, а не на покрытой влажным мхом земле. И куртка его незаметно как-то перекочевала к ней в качестве одеяла - и теперь днем он чувствовал знакомый тонкий запах на своей одежде. Хотя что там почуешь на продубленной за несколько лет от пота, соленой воды и местного климата коже?

– Дня через два мы выйдем к холмам, о которых я вам говорил, - сообщил он через пару часов движения.
– Треть пути будет позади. Мы идем медленнее, чем я рассчитывал, но я надеюсь, что вы достаточно окрепнете и скоро сможете поддерживать достаточный темп. Там на поверхность выходят гранитные массивы, на которых растет лес. Он почти весь переломан ветрами, там мало зелени, все просматривается, поэтому идти придется ночью и очень быстро, чтобы нас не обнаружили. И тихо, Алина. С одной стороны в скальные плиты врезается море, с другой - болотистая равнина, которая дальше упирается в тракт между твердынями. Но до тракта от скал километров тридцать по прямой, а по болоту я вас не поведу. Пойдем по скалам. Плохо то, что там идеальное место для засады.

– Думаете, нас будут ждать?
– жалобно спросила принцесса. Губы ее опять были измазаны соком, но она наловчилась уже подхватывать ягоды с кустов, не отставая, или щипать кисленький дикий местный аналог щавеля. Макс не останавливал ее - на мясе и сухарях далеко не уйдешь, витамины нужны.

– Если бы я пытался поймать беглецов, я бы оставил отряд ждать именно там, - спокойно ответил Тротт.
– Но это не первая возможная засада, от которой я уходил, Алина.

Спутница хмуро кивнула и затихла, периодически склоняясь над ягодными кустиками. Макса это вполне устраивало. Испугать нужно, но не сильно, чтобы не сорвалась в панику. Не говорить же, что ему и самому не по себе. Есть шанс прорваться, но только если туда не успеют прийти охонги. Если же ездовые богомолы уже дошли до скал, то и ночью их не обманешь.