Клад

Кроме тряпья, в котле ничего не было.

— Наверное, в нем хранились деньги, — проговорил Роман, разглядывая котел, так жестоко разочаровавший их. — Где-нибудь в печи был потайной выем, закладывавшийся кирпичом, и котел, таким образом, заменял несгораемый сундук.

Все разошлись по местам, и работа началась снова.

Только появление Юры заставило их вспомнить, что пора утолить давно ощущавшийся голод.

Обед и отдых заняли не более часа, и лишь перед закатом солнца вышли измученные кладоискатели вторично из подземелья.

За весь день тяжелой работы отыскали только пустой котел.

Истомленный Саша, добравшись до своей кучи мха, повалился на нее, протянулся и в ответ на предложение Романа выкупаться, чтобы вымыть натертые до крови руки и покрытое потом и грязью лицо, молча отрицательно качнул головой и закрыл глаза.

Роман позвал тогда Степку, вышел с ним из пещеры и направился к Юре.

После купанья, сильно освежившего усталого Романа, Юра предложил подождать темноты и ехать затем багрить рыбу. Степка, привыкший сызмальства к тяжелой работе и потому чувствовавший себя отлично, согласился с восторгом. Роман, не желая отпускать их одних, сказал, что поедет тоже.

Юра помчался в пещеру, достал из своего мешка хранившийся там наконечник остроги, и Степка приделал к нему рукоятку; за отсутствием жаровни на носу лодки приладили низкую стойку с развилиной, на нее положили сук, так что он, будучи зажженным, выдвигался над водой, и с наступлением темноты лодка, освещая красноватым огнем темную воду и воздух, зашуршала по камышам и отчалила от берега.

Роман бесшумно правил веслами. Юра, ярко вырисовываясь среди мрака, стоял на носу лодки с поднятым багром в руке. Степка находился за ним и следил за каждым его движением.

Лодка тихо подвигалась вперед. Вода казалась вороненой. Смутно рисовались на небе очертания черных, как уголь, лесистых берегов и островков заводи.

Нет-нет и вспыхивали зарницы, озаряя на миг половину неба и все кругом синеватым светом.

Теплый воздух не шелохнулся.

Юра вдруг точно осел на левую ногу и с маху ударил багром в воду. Раздался всплеск, и багор заметало в руках у него из стороны в сторону. Степка поспешил на помощь и вдвоем они осторожно вытащили на дно лодки бившуюся огромную щуку.

Степка хлопнул себя по ляжкам и захохотал от восторга.

— Вот так рыбина! — вскрикнул он.

На него цыкнули, так как тишина — первое условие удачной ловли, и все заняли прежние места.

Через какой-нибудь час на дне лодки лежали две щуки, фунтов по пятнадцати каждая, лещ фунтов в пять и такой же окунь.

Степка глядел на Юру с восхищением. Наконец, он не вытерпел и попросил пустить его и дать хоть разок ударить багром.

— Да ведь ты не умеешь! — сказал Юра.

— Эка! Чаво тут не уметь! — возразил Степка. — Небось, наскрозь рыбину просажу, только попадись!

Юра, посмеиваясь, передал ему багор и поменялся местами с ним.

Роман не слыхал шепота их; он, чуть обмакивая в воду весла, полулежал на корме и, утомленный работой, разнеженный тихой ночью, мечтательно глядел то на таинственные купы соснового леса, то на черный бархат реки. И вдруг вспыхивала зарница, река загоралась фосфорическим светом, леса и острова выступали, и тотчас же снова все погружалось в глубокий мрак.

Степка, напряженно вглядывавшийся в светлый круг на воде, стоял впереди, как изваянный.

И вдруг что-то смутно мелькнуло перед лодкой.

Степка замер.

Из глубины выдвигалась голова рыбы, тупоносая, широкая. Степка различил огромную спину, плавник, круглые немигающие глаза… Все, весь мир сосредоточился для него в этой голове! Он, что было силы, взмахнул острогой и, точно провалившись, бултыхнулся в воду.

Громкий крик и тяжкий всплеск заставили Романа очнуться и вскочить на ноги. Хохот Юры и исчезновение Степки объясняли ему, в чем дело. Он бросился на помощь Степке; руки того уже судорожно цеплялись за край лодки. Вдвоем с Юрой ухватились они за них, и из-за борта показалось мокрое и перепуганное лицо наглотавшегося воды Степки.

Юра упал на дно лодки и хохотал до колик.

— Вот так рыбу мы выудили! — кричал он, когда его отпускало немного. — А говорил, «умею»! Вот так «наскрозь пробил рыбину»! Ха, ха, ха! — и Юра вновь заливался смехом.

Степка, с которого вода лила ручьями, молчал и тяжело сопел в ответ на насмешки приятеля. Роман, выуживавший из воды картуз и острогу, не выдержал и улыбнулся сам, глядя на забавную фигуру Степки, сидевшего в прилипшей к телу рубахе.

— Как это тебя угораздило? — спросил Роман.

— Бодай ее! — проговорил Степка. — В самую башку ей намерился. К-э-эк вдарил, — а багор-то ровно в прорубь пошел, — и я за ним… Омманулси!

Новый взрыв хохота Юры приветствовал рассказ его.

О продолжении багренья не могло быть и речи. Роман повернул лодку и, чтобы не дать возможности продрогнуть мокрому Степке, засадил его за весла.

Лодка полетела стрелой.

Саша спал уже крепким сном, когда, приветствуемые радостным лаем Кучума, рыболовы вернулись в пещеру. Роман поглядел на Сашу и, увидав, что лицо его бледно, губы сжаты, подошел и положил руку на лоб ему. Жара не было; болезненное выражение было только следствием чрезмерной усталости. Успокоенный Роман подбросил дров в огонь, и вновь прибывшие уселись ужинать. Затем Роман и Юра улеглись, и только Степка долго еще сидел у костра, суша на себе платье.

— Потому ты упал, — слышалось сквозь дрему Роману объяснение Юры, вполголоса беседовавшего со своего ложа со Степкою, — что метил в саму рыбу; а надо метить вершка на два ниже нее.

— Почему?

— Потому что вода преломляет отражение… вот так…

Дальше Роман не разобрал ничего. Он уснул.

Глава XVIII

Утро следующего дня занялось пасмурное; дул теплый ветер; по небу быстро и низко неслись стаи серых туч. Все предвещало дождь. Проснувшийся ранее всех Юра взял удочки и, пожалев будить остальных, вышел из пещеры. Вершины сосен угрюмо шумели. Водная равнина Оки казалась свинцовой; по ней ходили волны, глухо и зловеще бились они о берег островка. Ловить рыбу было немыслимо. Юра постоял на берегу, поглядел на разводившееся волнение и пошел бродить по неисследованному еще им островку.

Между тем, в пещере проснулись и остальные; шел совет, что делать дальше: продолжать ли раскопки в пустынных подземельях, что при их средствах, по мнению Романа, почти наверное должно было оказаться напрасным, или же ехать дальше и искать курганы, в которых скорее можно добыть что-нибудь.

Саша упорно стоял за продолжение работ на месте. Роман, видя возбужденно-болезненное настроение его, уступил. Степка взял кирку, Саша и Роман лопаты и отправились продолжать тяжелую работу. Разбойники, по предположению Романа, или увезли с собой, уходя от преследований, свои сокровища, или же их перебили здесь и добро их либо расхитили тогда же, либо оно уцелело, но так скрыто, что при помощи лопат и кирки обнаружить кладь, на пространстве целого островка, было немыслимо.