Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

– Они боятся мятежа, – тихо сказал доктор. – СЖ выгодно, чтобы генераты оставались тупыми. Простаками легко управлять, но ведь все это за счет Книгомирья!

– Так чего вы от меня хотите?

– Ну, – вздохнул Фнорп, допивая кофе, – поговорите с Рэндольфом и посмотрите, не удастся ли вам повлиять на него. Постарайтесь выяснить, с чего он так уперся.

Я обещала попробовать и проводила его до двери.

Рэндольфа я обнаружила спящим в обнимку с подушкой. Лола по-прежнему торчала у Немо. Ее фотография стояла на столике рядом с кроватью. Нерадивый генерат тихонько посапывал. Я крадучись вышла и постучала в дверь.

– Вйдитьххх, – послышался сонный голос.

– Мне надо прогнать один из моторов, – сказала я. – Вы мне не поможете?

Послышался грохот – он скатился с постели. Я улыбнулась и с чашкой кофе в руке поднялась на палубу.

Мэри просила меня периодически прогонять третий мотор и написала памятку, как это делать. Я не умела летать, но в моторах кое-что смыслила, просто мне требовался повод для разговора с Рэндольфом. Я села в кресло пилота и бросила взгляд вдоль крыла на мотор. Кожух отсутствовал, и большая «звезда» мотора была покрыта маслом и грязью. Дождей здесь не бывало, что имело свои преимущества, хотя и вещи тут не старились, так что ничего не случилось бы, если бы их полило водичкой. Я сверилась с памяткой. Мотор сначала полагалось запустить вручную, а мне это не слишком улыбалось, поэтому я выгнала на крыло слегка недовольного Рэндольфа.

– И сколько раз? – спросил генерат, вращая мотор при помощи пропущенной через кожух заводной рукоятки.

– Двух должно хватить, – ответила я, и через десять минут он вернулся, распаренный и взмокший от усилий.

– А теперь что?

Он вдруг заинтересовался процессом. В конце концов, заводить большие звездообразные двигатели – типично мужское занятие.

– Прочти, – сказала я, передавая ему памятку.

– «Включить подачу топлива, не включая зажигания», – прочел он.

– Сделано.

– «Выставить винт на полный шаг и приоткрыть дроссель на дюйм».

Я сражалась с соответствующими рычагами, торчащими из маленького гнезда в центральной консоли.

– Готово. Тут утром мистер Фнорп заходил.

– «Открыть жалюзи карбюратора, выставить смесь на холостой ход». И чего этот старый хрен говорил?

Я открыла жалюзи и потянула рычаг подачи смеси.

– Он сказал, что ты мог бы показать себя куда лучше, чем сейчас. Что дальше?

– «Включить топливный насос и ждать, пока не погаснет сигнальная лампочка».

– Как думаешь, где тумблер?

Мы нашли его – он как-то неудачно располагался у нас над головой позади приборной доски. Рэндольф включил насос.

– Не хочу быть глубоким персонажем, – сказал он. – Для счастья мне вполне хватило бы роли наставника средних лет или чего-нибудь в этом роде, но только в «Девушки начинают первыми».

– Это не тот роман, в котором будет работать Лола?

– Да? – ответил он, неумело изображая удивление. – Я и не знал.

– Ладно, – сказала я, когда топливо пошло и лампочка загорелась, – теперь что?

– «Установить переключатель на нужный мотор и качать ручную помпу, пока система подачи топлива не заполнится».

Я медленно принялась качать помпу. В воздухе запахло авиационным бензином.

– Что это у вас с Лолой за любовь-ненависть?

– О, с этим покончено, – отмахнулся он. – Она встречается с каким-то парнем на занятиях по классу главных персонажей.

Я перестала поворачивать тумблер, когда ощутила сопротивление.

– Так. Давление в системе есть. Что дальше?

– «Включить зажигание и пусковую катушку зажигания».

– Готово.

– «Нажать стартер и, когда мотор заработает, включить зажигание». А смысл?

– Посмотрим.

Я нажала кнопку стартера, и винт начал медленно вращаться. Рэндольф включил зажигание, мотор чихнул, потом еще раз, выпустив большое черное облако дыма. Несколько водяных птиц, кормившихся на мелководье, взмыли в воздух, когда мотор вроде бы заглох, затем снова пошел и затарахтел уже более равномерно, отзываясь в корпусе глухим рычанием, стонами и скрипом. Я отпустила стартовую кнопку, а Рэндольф – заводную ручку. Мотор вышел на стабильный уровень, я переключила его на режим автоматического обогащения смеси, давление масла начало подниматься. Я сбросила газ и улыбнулась Рэндольфу, который тоже ответил мне улыбкой.

– Ты встречаешься с кем-нибудь? – спросила я.

– Нет.

Он посмотрел на меня своими огромными глазами и помрачнел. Когда мы встретились впервые, он был пустой оболочкой с картонным лицом и неопределенными чертами. Теперь передо мной стоял мужчина лет пятидесяти с эмоциональной уязвимостью пятнадцатилетнего подростка.

– Я не могу представить себе жизни без нее, Четверг.

– Так скажи ей об этом.

– Чтобы выставить себя идиотом? Она же всем в Табуларасе разболтает, и я сделаюсь всеобщим посмешищем!

– А им-то какое дело? Доктор Фнори сказал мне, что это мешает твоей работе. Ты что, хочешь кончить проходным персонажем?

– Мне все равно, – печально сказал он. – Без Лолы будущего нет.

– Есть и другие генератки!

– Но не такие, как она. Она все время смеется и шутит. С ней и солнце ярче, и птицы звонче. – Он закашлялся, смущенный собственным признанием. – Ты никому не расскажешь, правда?

Он был совершенно раздавлен.

– Рэндольф, – медленно проговорила я, – ты должен рассказать ей о своих чувствах хотя бы ради собственного блага. Иначе это будет терзать тебя много-много лет!

– А если она посмеется надо мной?

– А если нет? Весьма высока вероятность того, что ты ей очень даже нравишься.

Рэндольф ссутулился.

– Я поговорю с ней, как только она вернется от Немо. Как ты думаешь, она с Немо…

– Нет. – Я посмотрела на часы. – Мне через двадцать минут надо явиться в беллетрицию. Погоняй мотор еще минут десять, затем вырубай. Встретимся вечером.

– Кого мы ждем? – спросил Глашатай.

– Годо, – ответил Бенедикт.

– Опять отсутствует. Кто-нибудь знает, где его носит?

Все покачали головами.

Глашатай сделал заметку, позвонил в колокольчик и откашлялся.

– Заседание беллетриции номер сорок тысяч триста двадцать объявляю открытым. Пункт первый. Перкинс и Ньюхен. Отличные оперативники, погибшие при исполнении. Их имена будут увековечены на Буджуммориале, дабы служить примером тем, кто придет за нами. Объявляю две минуты молчания. Перкинс и Ньюхен!

– Перкинс и Ньюхен, – хором повторили мы и встали, дабы почтить молчанием память погибших.

– Спасибо, – сказал Глашатай, когда две минуты прошли. – Командор Брэдшоу возьмет на себя бестиарий. Мы связались с кобылой Матиаса, и она просила меня поблагодарить всех, кто прислал ей соболезнования. Детективная серия «Перкинс и Ньюхен» будет продолжена генератами класса В2 из последующих книг, и я уверен, что вы вместе со мной от души пожелаете им удачи.