Клан – моё государство.

Глава 3

Воды в верховьях пошли на убыль, когда Сашка сделал первый разведывательный рейд. Пройдя по течению Маймакана вниз, он перевалил два горных перевала и вышел к Омне. На одном из её притоков была промежуточная база, сделанная им ещё в то время, когда он ходил в пешеходке, где хранилось необходимое оружие и боеприпасы, продовольствие. Сложив всё в ранец, он двинулся на перевал, отделявший Омню от Учура. За перевалом он принял круто на север, добравшись до места, где произошла его первая стычка с чужими. Прошёл всем маршрутом, по которому отходил, нашёл в скалах автомат и золото. Автомат закопал, тот не был нужен, золото взял с собой.

Разведка дала удивительную картину. Чужие осели тут основательно, ими было заложено три посёлочка, в которых он насчитал около двухсот человек. Более ста из них были охранники и снабженцы. Дважды, а Сашка проторчал там неделю, прилетал вертолёт. "Солидно окопались. Вертушка из Алданского авиаотряда",- размышлял он, возвращаясь на стариковскую базу. Их дома не оказалось. Осталась только записка. "Ушли в Атыкан. Вернёмся к 1.08". Сашка оставил, разложив в положенные места, чай, галеты, рис, дрожжи, порох, капсули и многое из того, что принёс, и ушёл, оставив записку. "Приду в декабре. Сашка". Дальнейший план его был прост. Заявляться к своим он посчитал ненужным. Санкции на расчёт дать не могли, а о том, что он жив, не знает никто. С мёртвого нет спроса. Так он решил не потому, что толкала жажда крови и мести, просто то, что он решил сделать, по оригинальности превосходило любой разумный план. Поэтому шёл Сашка в Алдан. Шёл к человеку умному, знающему, и в деле, которое Сашке хотелось провернуть, он мог не только помочь, но и принять участие. Алдан встретил моросящим дождём. Уже в сумерках Сашка расположился за углом поленницы во дворе дома нужного ему человека. За забором начинался лес, что было на руку. Часов около двенадцати хозяин вышел и, закурив, уселся на крыльце. Не высовываясь из-за поленницы, Сашка позвал:

– Петрович?

Сидевший на крыльце встал и в шлёпанцах пошёл вдоль поленницы по дощатому тротуарчику. Увидев сидящего, мужчина спросил:

– Кто такой?

– Карпинский я, Петрович. Не узнал, что ль?

– Вон какой вымахал. Лет уж семь, как не видел. Давай в дом.

– Нельзя, Петрович. Нет меня.

– Не дури. Сам я. Старуха к детям укатила. Шмыгай в дом,- Петрович медленно положил на поленницу пару упавших поленьев и направился к дому. Сашка проскочил раньше него.

– Петрович, свет не зажигай. Поговорим в темноте.

– Что таишься, как нелюдь?- спросил Петрович.

– Сейчас объясню,- Сашка присел на диван, коротко, в нескольких словах обсказал суть происшедшего и свой план.

– Да. Дело тугое,- Петрович привстал.- То, что я в "семью" не вступал, знаешь?

– Знаю. Если нет, то нет. Тогда я пойду,- Сашка поднялся и направился к выходу.

– Да постой ты. Сядь. Говорю потому, чтобы в курсе был. Я здесь из жил лезу, работаю честно. Оттуда уехал, чтобы в грязь не лезть. Ты вот приходишь, предлагаешь то же самое. Ты пропал в тайге ещё тем летом, искали, знаю, но не нашли тебя ваши. А то, что ты мне рассказал, меня напрямую касается. Не хотел я в это вмешиваться, но, чувствую, не будет покоя. А чью сторону принимать, ясно. Так что давай точно всё ещё раз взвесим. Порядок надо наводить, но для чего ты решил у них груз взять? Что это даёт?

– Вертолёт возил два раза в неделю. Здесь не оседает. Из аэропорта везут на квартиру, я уже выяснил какую, а оттуда утром на Нюрку. Собирается килограмм сто. Возможно, сюда же стекается и ворованное с официальных участков, драг, старательских артелей, просто скупается подпольно у бичей, что шарят вокруг. Взять в доме мне нельзя. Я их, конечно, завалить и в доме могу, но шум поднимется, а сто килограмм мне не утащить. Это первое. Перехватить тихо я могу только транспорт. Они легковой возят. Я это уже тоже выяснил, виделся тут с одним из ГАИ, он сказал, что "Волга" эта часто ездит в южном направлении. Вот на трассе я их и перехвачу. Я уже место подобрал. Что дает? Известно что – средства. Они знают, что в чужую яму вступили и, думаю, таки ждут ответного удара со стороны моей "семьи". Наши там приготовились, я "семейные" заслоны приметил, они уже выдвигаются на позиции. Наши, что я жив, не знают, но как пропал, уже поняли и рассчитаются сполна. Я же хочу взять металл этот, с нашей земли ворованный, и информацию. Металл в тайге оставлю, сотню не допру, не слон. Этих потрясу, если они сдадут кого-то, то мигом по цепочке, времени у меня будет в обрез, ну, суток пять от силы. Второе дело, как тут начнут копошиться. Мне глаза нужны, Петрович.

– Это я могу организовать. Есть надёжные ребятки. Только очень тихо, иначе засветятся.

– Петрович, тут я сам всё сделаю. Тебе лезть в это не надо. Участие твоё стороннее будет. Пока, по крайней мере, полный нейтралитет. Потом, когда я вернусь и сделаю здесь очистку, решим, что делать.

– Тогда договорились. Значит, ты греби за Белую и жди. Как я проскочу, значит, они на подходе,- Петрович встал и, двинувшись на кухню, пробасил:- Иди, подхарчимся. Светло на кухне, фонарь с улицы освещает.

Глава 4

"Газик" проскочил около семи утра, спустя сутки после их встречи. Сашка давно был готов и место подготовил. Машина должна была остаться целой, на ней ещё предстояло ехать до Нерюнгри. Именно поэтому на участке дороги, выбранном Сашкой, не было кюветных ям. "Волга" шла ходко, набрав после перевала около девяноста. Сашка шёл по противоположной стороне ей навстречу и, когда до машины оставалось метров тридцать, выстрелил в шофёра. Машина резко сошла с дороги и вкатилась на обочину, где врезалась в эфелевый* отвал. Сашка был у машины уже через секунду, стреляя через боковые окна по сидящим. Подскочив, он открыл дверцы, пассажиры были мертвы, кроме одного, сидящего спереди рядом с шофёром. Тот ударился головой о лобовое стекло при въезде машины в отвал и потерял сознание. Сашка быстро перекинул водителя на задних мертвецов, занял его место, завёл машину и скатился с отвала, сдав назад, заехал за отвал так, чтобы не было видно с дороги. Там, уже спокойно, связал живого; мёртвых троих вытащил из машины и скинул в яму с хворостом, который насобирал недалече, вылил две канистры солярки, набросал сверху ещё хвороста и крупных лесин, подобранных между отвалов, поджёг. После этого выехал на трассу и поехал на юг. Километров через пять моргнул фарами едущему навстречу Петровичу, для убедительности помахав ему рукой.

Товара оказалось больше, чем он предполагал. Пришлось попотеть, перетаскивая из машины в лес.

"Около двухсот кило,- подсчитал примерно Сашка, закончив переброску груза,- волокут в наглую, ничего не боясь, ссыпают в мешки, как крупу".

Перед въездом в Нерюнгри он свернул в редкий чахлый лиственничек. Въехал в русло ручья, развязал пленника, сбросил его в воду. Сознание вернулось к тому мгновенно. Он стал чихать, хлебнувши ключевой воды, закашлялся, встал в воде на карачки. Сашка присел рядом на корточки. Дав тому прийти в себя, ткнул в плечо пистолетом и спросил:

– Кто должен встретить и где?

– Пошёл ты знаешь куда!?- ответил мужик.- Можешь убить, но хрен что получишь.

– Тебе решать. Мне всё равно. Скажешь – не скажешь, я всё равно убью. Игра слишком крупная.

– Прежде чем кончишь, ответь: чей?- мужик посмотрел в глаза.

– Ничей. Я сам по себе. С прошлого лета. Раньше был чей-то, теперь вольный.

– Выжил, значит, сука?- мужик стал привставать.- Всё равно попадёшься. Наши так и так узнают, ещё до следствия удавят.

– Думаю, что пока до меня очередь дойдёт, все ваши хмыри уже сгниют,- ответил Сашка,- давай, молись. У меня времени в обрез. Тебя ещё прикопать надо.

Закончив с похоронами, Сашка объездными путями миновал Нерюнгри, в глухом распадке остановился, переоделся в купленное в универмаге шмотьё, своё сложил в вещмешок, забросал машину сушняком, облил её остатками бензина, слитого из бензобака, зажёг.

Возвращаясь, вошёл в городок с северной стороны. В обед, купив билет на рейсовый автобус до Сковородино на вечер, пришёл на узел связи, где и просидел почти до самого отправления автобуса, так и не дождавшись Москву, которую не давали, линия была перегружена. "Вот суки вербованные,- засыпая под размеренное колыхание "Лаза", думал Сашка.- Отпускнички звонят беспрестанно. Все на море летом прут. Загорать. Мода, видишь ли. И звонят, звонят, звонят. Друзьям, знакомым, родне. По поводу и без повода. Болтают о шмотках, ценах, курортных романах. Разве на море, в этом скопище задниц, можно нормально, по-человечески отдохнуть? Жара, постоянные очереди, и всё ради шоколадного загара и разговоров: "А вот мы в этом году! В Анапе! Так прекрасно! Потрясающе! Сказка!".

Ночью прибыли в Сковородино. В пять утра, он прыгнул в скорый Владивосток-Москва.

В Москве, мгновенно сориентировавшись, Сашка стал добывать информацию. Листая записные книжки покойников, он устанавливал по номерам телефонов имена, адреса абонентов. Потом выяснял в жилищных конторах, кто эти люди. Вечерами торчал через день то у магазина "Берёзка", то у Внешэкономбанка, где "крутил обменку".

"Крутить обменку", то есть менять рубли на доллары, он стал не случайно. Многие телефоны вывели его на тех, кто имел отношение к валюте, а узнать о них можно было только в среде мелких валютчиков. Дважды, и оба раза вечером, на него наехали люди из местных групп, орудующих в этой нише незаконного бизнеса. В первой стычке он порезал двоих. Не сильно, однако, достаточно для того, чтобы заявить о себе и вызвать либо ответный огонь, либо предложение работать на кого-то. Во второй стычке, сам получил ножевое ранение в руку. Драка была злой. Уже потом, двое из нападавших умерли в клинике от большой потери крови. К этому времени Сашка собрал необходимую информацию о нужных людях.