Клан – моё государство.

Следующей ночью, Сашка выехал электричкой в ближнее Подмосковье, где отыскал дачу, на которой должны были быть те, кто был необходим.

Недалеко от крыльца стояла одиннадцатая модель "Жигулей" с теми номерными знаками, которые он засёк в момент второго на себя нападения: за ним вели наблюдение. Кроме "Жигулей" у дачи находились ещё две "Волги".

Двух молча кинувшихся на него овчарок, бегающих по территории дачи, обнесённой солидным забором, он убил сразу, как только перемахнул изгородь. Потом настала очередь наблюдателя. Его он убивать не стал: оглушив, обвязал, как бычка, и оставил лежать в кустах рядом с домом.

Больше никого вокруг дачи и строений возле неё не обнаружилось. Перед проникновением в дом Сашка натянул шерстяной колпак с прорезью для глаз, приготовил пистолет и полез на крышу. В доме пили. Слышалась музыка. Ставни были закрыты, а двери, которых из дома было аж три, Сашка припёр досками. Ловко вскарабкавшись на кровлю, он влез через чердачное оконце внутрь. На его удачу люк располагался в углу зала, в котором шло веселье. С полчаса он наблюдал за составом сборища. Присутствовало восемь мужиков и две девицы явно лёгкого поведения. Сашка сразу определил, кто тут хозяин дачи. Тот давал указания мужику, не принимавшему участия в застолье, а подававшему выпивку, закуску, ставившему музыку. Подносчик этот был уголовным. По Сашкиным прикидкам, волчара серьёзный. "Интересно,- размышлял Сашка, продолжая вести наблюдение,- чувствует этот волк, что скоро умрёт, или нет?"

Сашка прыгнул в люк и ещё в воздухе нанёс удар уголовному сверху, развернув того лицом к толпе, полоснул его по горлу. Кровь плеснула брызгами на стол и сидящих близко двух мужиков. Девицы заверещали. Дав мёртвому упасть, Сашка достал пистолет и, выстрелив в потолок, сказал:

– Тихо, суки… Все. Сидеть, замерев. За каждый шорох, буду убивать наповал. Заткнитесь.

Все замерли, тараща на него глаза. Сашка взял стул и, прикрыв дверь в другое помещение, сел. Дальнейший ход событий был им рассчитан с точностью необычайной. Должна была появиться ещё одна жертва, может две. Сказанное слово или шевеление – смерть, оставшиеся поймут, что конец неизбежен, страх будет давить на них изнутри. Побыв в таком положении определённое время, они ответят на все его вопросы, а уже потом он решит, как с ними поступить. Первым не выдержал сухощавый мужчина в пиджаке, без галстука. Он спросил:

– Что вам надо?

И затих, лишь капля крови медленно стала растекаться по лбу от места пулевого отверстия. Все посерели лицами, сидели напряженно. Сашка присматривался к ним, выискивая среди них самых слабых духом. "Вот он, животный страх, стремление к выживанию отбрасывает любые мысли, только мысль о жизни имеет для вас значение. Всё остальное – мрак. Дом деревянный, есть подвал, пока пожарные приедут, от вас останутся только угли. Но это один из случаев,- Сашка считал варианты,- а, может, вы и будете жить".

Через час жуткого напряжения для сидящих под прицелом Сашка спросил:

– Чьи "колёса" с нулями на номерах?

– Это моя машина,- мужчина обозначил себя среди сидящих на диване, чуть подняв руку. И пуля вошла в мякоть руки, выше локтя.

– Больше предупреждать не буду. На каждое шевеление – пуля,- предупредил Сашка,- отвечать не шевелясь. У "Берёзки" твои башмачники работают? Ты сборщик?

– Да,- одним словом ответил тот.

– Кто заказывает валюту?

– Он,- не шевелясь произнёс мужик, показав направление глазами.

– Твоё или заказ?- Сашка направил пистолет на показываемого, он был одним из тех, кого обрызгало кровью.

– Дольное дело,- ответил тот.

– Свою куда кладёшь?

– Золото. Камни.

– А дольщики?

– Тоже.

– Металл изделиями берёшь, ломом, песком?

– По-всякому.

– Песок и лом часто?

– Всегда. Пополам.

– Готовые изделия?

– Советские редко. Сам заказываю. У ювелиров.

– Мастера плавят в сортамент?

– Обычно да.

– Место работы?

– Внешторг.

– Второй покойный кто?- Сашка показал пистолетом на полусползшее с дивана тело убитого.

– Только имя. Не в курсе,- ответил тот и кивнул на хозяина.

– Говори?- приказал Сашка хозяину.

– Это "Сорго", э…Дурдынцев, то есть, Егор Иванович. Мой старый друг. В "законе",- последние слова он произнёс с некоторой задержкой.

– Кем здесь представлял?

– Юристом.

– Сам. Место работы?

– Станкоимпорт.

– Все присутствующее в деле валютном дольщики?

– Да,- моргая, ответил хозяин.

– Металл в общей покупке был?- после долгой паузы спросил Сашка, обращаясь к мужику из Внешторга.

– Был.

– Кто банковал?

– Вот, рядом с вами,- указал тот на сидящего возле Сашки дородного дядьку.

– Место работы?- задал Сашка вопрос.

– Мосювелирторг,- прохрипел тот.

– Хорошая "сборная"!- Сашка встал.- Песок в общей доле чей?

– С приисков.

– Каких?

– Разных.

– Перечисляй?

– Кого?- переспросил дородный дядька.

– Не кого, а что – прииски?- Сашка встал к нему вплотную.

– Я…Это…,- у мужика осел голос.

– Ты где кормишься?- обратился Сашка к раненному в руку.- Место работы?

– Мосбытуправление.

– Точнее?

– Парикмахерские.

– Ты песок доставлял?

– Как посыльный. Только как посыльный. Мне говорили где, давали банкноты, вот я и привозил. Но это в Москве. Про прииски я не знаю,- и, глядя Сашке в глаза, промямлил:

– Можно бинт? Сильно течёт.

– Держи,- Сашка кинул ему бинт, который извлёк из кармана,- сюда ползи,- и указал на стул, на котором сидел до этого сам.- Здесь бинтуй. Одиннадцатый "Жигулёнок"- твой?

– Да. Личный,- ответил мужик, бинтуя руку поверх рубашки.

– Ключи от машины где?

– В кармане пиджака.

– Вот что, родственнички,- открыв дверь, сказал Сашка.- Вас всех прибить бы надо, да ладно, живите. Если гомон поднимете – вслед за этими отправлю на тот свет. У меня ваши данные полные, где угодно найду, даже за границей, из-под земли достану. А про этого, в "законе", передайте их "сходу" что и как было, пусть сами решают свои дела. И ещё: тем, кто вам песок тащил, скажите, что лавочку я их закрыл, пусть доски сушат непременно, прощать я не намерен ни Господу, ни кому бы то ни было.- И, повернувшись, бросил хозяину:- Идём. Ворота откроешь.

Глава 6

Утренним рейсом Сашка из Домодедово, выправив паспорт и сделав на всякий случай другое лицо, вылетел в Хабаровск. Из Хабаровска самолётом прилетел в Алдан. Он долго задержался в Москве, много дольше, чем предполагал ранее. Алдан пожирал солнце. Ветер гонял по дорогам и дворам домов пыль и чёрную сажу. Все кочегарки, а их был в городке не один десяток, работали на угле, вот десятки тонн этой черноты висели, поднятые ветром, в воздухе. Отчего, как показалось Сашке, было душно. Пот, стекая, оставлял на лице грязно-чёрные линии. Сначала он отправился в столовую, хотелось поесть. Потом, как стемнеет, надо было увидеться с Петровичем, если на месте имеется условный знак. Но знака не было. Прождав сутки, он проверил ещё, и опять было пусто. Петрович был на работе. Его густой бас было слышно на добрую сотню метров. Удостоверившись, что Петрович в норме, Сашка выбрался за город и, переодевшись в лесное шмотьё, закинул за плечи рюкзак и привычным размашистым шагом исчез в вечерних сумерках. Помотавшись пару дней по Алдану, Сашка определил, что шухера не случилось, никто не поднял бучу, и что все тихо ждут, ждут, что же будет дальше. Местные были вне подозрений, на них никто не мог бы свалить пропажу металла и людей. "Слух из Москвы прикатит сюда недели через две, не раньше. Пока они начнут сводить концы, я ударю по их кордонам и ударю изнутри. Этим сделаю нагромождение фактов, а увязать столицу, Алдан и тайгу они смогут только в одном случае: предположив, что действует группа. Вот её и начнут вычислять. Я же – один. Достать и найти не смогут, это вне любых просчётов. Я, тем временем, отзимую у стариков, а летом переберусь в Москву. Влезу в главную контору. Надо обкрутиться в Москве, годика три хотя бы. Ближе, так сказать, познать её и точно расставить все акценты",- размышлял Сашка, топая в полной темноте, шурша приречным галечником.