Клан – моё государство.

– Ваш рудник, что ли?

– Нет. На территории одного из племён. Их земля, их и богатство. Сашка уже лет пять как нашёл, вообще-то здесь много есть чего, но война не даёт осваивать. В нескольких местах кустарно добывают, а рудник механизированный – один. У них с Сашкой Договор. Война идёт, а они – несмотря, ни на что, условия соблюдают. Он берёт металл, продаёт, деньги вкладывает в другое дело, им проценты идут, они с ним процентами и рассчитываются.

– Так ведь их обмануть можно?

– Можно, конечно. Но не принято. Всё честно. За это его и уважают, и доверяют, он в нескольких племенах, в своих теперь уже, принят был в совет. А это здесь самая высшая мера доверия.

– Взяли и имени не спросили?

– Как тебя звать – здесь не спрашивают. На человека смотрят и на поведение его. Дело и жизнь – главное.

– Рудник, говоришь, пустил, а война не мешает?

– Мешает, конечно. Но воюют-то не все. Ближе к большим городам, в основном. В горах много не навоюешь. Специфика особая. Любая тактика и стратегия здесь разбиваются напрочь. Никто не сможет тут у них выиграть. Македонский на что был вояка – и тот облажался, англичане еле ноги унесли. Сила духа, смелость, выносливость, точность выстрела – вот что здесь играет роль, а всё остальное не в счёт. Тут жить надо, родиться, точнее, чтобы себя нормально чувствовать.

– Да. Воздуха не хватает. Это точно. А ракеты, авиация?

– Сила огромная, спору нет. Бомбить аулы мирные в горах за то, что они жили, живут и хотят жить по-своему, большого ума не надо. Военных объектов-то нет. У них винтовка, автомат да голова – вот и весь арсенал, а поди с ними посостязайся. Кровью умоют.

– Александр-то как к ним в доверие вошёл?

– Просто. Знает диалекты, на которых племена говорят. Раз. Потом – обычаи и веру. Два. Пришёл в совет и сказал: так и так, давайте дело делать, войны рано или поздно кончаются. Три. Посовещались и говорят: хорошо. Они своё слово дали, он – своё. Они своего не нарушили, он – своего. На том и держится эта связка. А так – ни они ему, ни он им, в принципе, не нужны, вроде. Но дело (а в нём люди видны, и он специалист ещё тот) свело их вместе, по его, правда, желанию, но не грабительскому, как прежние тут хотели. Если сейчас народную власть установить по образу и подобию советскому, они все нищие будут и с голода сдохнут. И рудник этот будет работать на того, кто в Кабуле в кресле золоченном сидит, а им кукиш. Кто на это пойдёт?

– Они и налоги не платят?

– Кому?

– Кому-нибудь?

– Все сдают в племенной совет. Сколько есть, всё на общее дело ложат. Построить ли что, купить ли. Но никто себе из этих средств не берёт. У каждого свой доход личный есть. Зачем в общую кассу руки запускать? А больше никому ничего не платят. Здесь советская, да и западные, системы работать не могут.

– Только с ним дела ведут?

– Нет. Со многими. По руднику – только с ним. Он нашёл месторождение, он вскрывал, он оборудовал, добыча по его проекту делается. И условий таких, как он, никто предложить не смог бы – это от многих причин зависит.

– Война?

– Не только. Район горный. Доставить хоть что-то сложно. Оборудование горное тяжёлое, как правило, а здесь тропы, человек не всегда пройдёт – пролезет, дороги строить – никаких денег не хватит. А потом незачем только из-за доставки оборудования – овчинка выделки не стоит. А он припёр.

– Как?

– Не знаю. Его секрет. Боевые действия тоже помеха немалая. Бомбила авиация один раз. Но он деньги получил с бомбометателей сполна, новое закупил и припёр вторично, и с тех пор авиация мимо летает, и советские и правительственные – стороной обходят.

– Договорился?

– Силой. Наши боевики стекались отовсюду. В Кабуле так прижали, что впору было власть менять. Но без потерь вся операция прошла. И деньги вернули, и извинились. Так.

– А не вернули бы, что сделал?

– Думаю, закрыл бы клапан вашему контингенту, да и в Союзе все военные аэропорты накрыл бы.

– Разве возможно?

– Для наших – запросто.

– Своих же убивать пришлось бы?

– Почему?

– Так сбивать же надо.

– Самолёты, вертолёты?

– Ну да.

– Проще вывести из строя, но на земле. Причём, и здесь и там. В Союзе, то есть.

– Здесь-то ясно. А там, каким способом?

– Диверсионным.

– Поймают ведь?

– Могут. Кто говорит, что нет. Потому и вернули, зная, что он это сделает. Ведь в Союзе разрушить – плёвое дело. Железка, мосты, энерголинии, газонефтепроводы почти без охранного контроля. Двое за неделю всю страну на грань краха поставят. Те, что здесь бомбили, сочли за благо не переносить войну в Союз. Им бы там головы оторвали за это.

– Вот этим он их и прижал. Так мне сдаётся.

– Возможно. Это его секреты. Этими тонкостями он ни с кем не делится.

– Сильный он человек?

– В смысле?

– Ну – "веса".

– А, вот вы о чём. Обычный. Как все. Умный и рисковый.

– Лично?

– Сложно определить. Вы кто по профессии?

– Работал в КГБ.

– Ваш Комитет и плюс разведка Генштаба и МИДа дерьмо против него одного. Если его на работу взять, вас всех, дармоедов, надо в расход пускать.

– Не перебарщиваете?

– Нисколько.

– Чем докажете?

– Он во всё другой принцип заложил,- Игнат показал на лоб,- сюда. Там, где вы всем комитетом год пахать будете, ему – пять минут подумать и пару дней на реальное воплощение.

– Значит, кроме головы, ещё и средства, и люди есть?

– Средства зарабатывать надо уметь. Это не проблема. Вот люди – это конечно.

– Так при средствах и голове можно и людей нанять.

– Можно. Но не нужно.

– Как же тогда?

– Дешевле и удобнее – учить.

– Долго ведь.

– Так что? Зато надёжно.

– Стало быть, и идея нужна, и идеал. Как без этого?

– Ни то, ни другое. Это жадным идея необходима. Без неё – как у человека им же произведённое забрать?

– Вы не забираете?

– Ещё как. Так, что кости трещат. Не у всех. Выборочно. Но без идеи.

– На чём же вы основываетесь?

– Население растёт. Ресурсы истощаются. Вот сейчас мир производит в два раза больше, чем надо. И пропадает половина. Как эту проблему решить?

– Вы уклонились от идеи.

– Нет её. Есть мир, в котором мы все живём. Да, он несовершенен. Иногда чересчур. Но есть одно главное – никто не имеет права отбирать и присваивать. Ни лицо, ни группа лиц, ни государство. Вот вам пример. Многие ввели двухсотмильную экономическую морскую зону. Знаете?

– Да. Это по рыбопромыслам?

– Треть потребления (а в Азии почти половина) это рыба и морепродукты. Земного производства не хватает. Так. Теперь ввели зону. Это что – плюс? Как думаете?