Клан

Не заглянули.

Значит, не особо дёрнутся, если Стриж ошибётся и ублюдочный эльф успеет закричать.

— А то что, увечный? — брезгливо тряхнув рукой, спросил поднебесник.

— Убью, — сипло пообещал Лёха.

В руке, повинуясь приказу, уже начал расти костяной клинок.

Эльф презрительно хмыкнул, ещё раз приложил пленника кулаком в плечо и, не обращая внимания на новый крик боли, повернулся к девушке.

— Люблю укрощать строптивых, — сказал он, предусмотрительно снимая пояс с кинжалом и перевязь, после чего отбросил их к двери, за пределы досягаемости пленников. Следом, звякнув пряжкой подбородочного ремня, полетел шлем.

— Глотку перегрызу! — зарычала Миа, вскакивая.

— Попробуй, — довольно осклабился эльф, сбивая её подсечкой.

Натянувшаяся цепь не позволяла сгруппироваться и Миа на миг застыла в коленопреклоненной позе, вскинув руки. Телохранитель тут же оказался рядом. Схватив жертву за волосы, он бросил её лицом на лежак и навалился сверху, сноровисто придавив.

Злобная брань Мии заглушила тихий звон кандалов, упавших с рук Стрижа. Убедившись, что костяной клинок достиг нужной длины, пустотник вскочил на ноги.

Телохранитель был опытен. Уловив краем глаза опасное движение, он попытался вскочить, но было поздно. Костяной стилет вошёл ему в ухо и пробил мозг, убив раньше, чем остроухий осознал, что происходит.

— Я тебя предупреждал, — тихо прорычал пустотник, глядя в тускнеющие глаза эльфа.

Глава 16

Лёха прислушался. Тихо. Похоже, стража ничего не заподозрила, но всё следовало поспешить. В любой момент мог начаться обход и решётка камеры не скроет от глаз даже крайне невнимательного наблюдателя ровным счётом ничего.

Оставалось надеяться, что тут принято не беспокоить начальство во время утех.

— Продолжай ругаться, — шепнул он Мие.

Та, глядя на покойника с ненавистью и злорадством, вновь разразилась потоком брани вперемешку с угрозами и пару раз звякнула цепями.

Стриж опустил труп на пол и принялся раздевать, перекинув девушке связку ключей. Не переставая ругаться, Миа освободилась от оков и от души пару раз пнула мертвеца в пах. Будь ушастый жив — точно пожелал бы умереть.

Срывать злость ей никто не мешал. Лёха, лицо которого уже менялось, приобретая черты покойника, занялся избавлением того от брони и одежды. Когда Миа, отведя душу, присоединилась к работе, Стриж невольно хмыкнул: вряд ли покойничек представлял, что пленница будет стаскивать с него штаны при таких обстоятельствах.

Под кольчугой вся одежда оказалась чёрной, очевидно обозначая принадлежность к какой-то касте, группе или что тут у них за цветовая дифференциация в ходу.

Быстро переодевшись и накинув перевязь с саблей, Лёха напялил свою робу на труп и бросил его на лежак. Критически ощупав растущие волосы, он коротко скомандовал Белочке остановиться. На отращивание шевелюры до пят уйдёт не один десяток минут, а времени в обрез. И, главное, они в жизни не сумеют заплести их в подобную причёску.

Проблему он решил просто — вытащил нож, ухватил покойничка за косу и собрался уже попросту отрезать её, как руку перехватила Миа.

— Надо не так, — шепнула она и, громыхнув цепями и бросив очередное проклятье для возможных слушателей, отрезала полосу ткани с подола робы и туго перевязала косу у основания.

Только сейчас Лёха, всю жизнь носивший лишь короткий «ёжик» на голове, сообразил, что едва всё не запорол. Отрежь он косу как собирался — она бы сразу расплелась, теряя традиционную для местных форму. И хрен бы они её восстановили.

Пока Миа с помощью полосы ткани и какой-то матери пыталась приладить косу к отросшим волосам Стрижа, тот уложил рядом с убитым цепь с кандалами так, чтобы он казался пристёгнутым к ним. Тратить время, ломать ему пальцы и протискивать руки в браслеты смысла не было. При беглом осмотре выглядело нормально, а в случае детального их уже ничто не спасёт.

Накрыв труп циновкой, Лёха критически оглядел получившуюся композицию. При взгляде из коридора сойдёт за спящего.

Миа как раз справилась с креплением косы и затянула потуже узел головного платка, чтобы муляж не вывалился в самый неподходящий момент. Под шлемом всего этого безобразия видно не было, так что если быть осторожным и не зацепиться за что-то косой по пути — маскировка сработает.

Если, конечно, никто не захочет поговорить с ним.

Что будет в этом случае Лёха и думать не хотел. Он нихрена не понимал по-эльфийски и тут не поможет ни Белочка, ни вся демоническая рать.

— Что делаем? — коротко спросила Миа, чуть надорвав робу, так, чтобы та немного сползала с плеча.

Подумав, она ухватила себя за волосы и как следует потрясла, приводя причёску в растрёпанный вид. Судя по мрачному лицу, перспективы их побега она оценивала не слишком оптимистично.

— Что можем в этой ситуации, — тихо ответил Стриж. — Идём на верхние уровни и надеемся, что покойничек был достаточно важным мудаком, чтобы к нему не лезли с разговорами.

Миа завела руки за спину и он обмотал её запястья верёвкой, что принёс с собой покойник.

Поправив пояс и перевязь, пустотник надел шлем и сказал:

— Ну, пошли.

— Бери на излом, чтобы не дать мне возможности ударить тебя, — посоветовала девушка. — Не жалей. Для охранников всё должно выглядеть предельно правдоподобно.

Тут она была права. С учётом злобных криков и угроз чуть ранее, будет странно, если пленница не попытается использовать любую возможность для того, чтобы достать своего насильника.

От одной мысли, что всё это могло реально случиться, Стрижа охватывала лютая злоба. Хотелось утопить этот город в крови, перегрызать глотки зубами и с улыбкой смотреть, как ушастые ублюдки корчатся в муках. И было уже не разобрать, что тут своё, а что — эхо желаний демона.

Но человеческий холодный рассудок унял ярость. Их слишком много, они хорошо вооружены и опытны в своём деле. Даже будь он в эгиде, даже не обладай поднебесники способом обезвредить её — он бы всё равно проиграл. Сраная магия…

— Ну! — тихо прошипела Миа, дёрнув руками.

Лёха нехотя взялся за верёвку и потянул вверх так, что девушка зашипела от боли и согнулась, вынужденная двигаться буквально на цыпочках. А с учётом портовой ругани, которой она разразилась, отвлечение внимания вышло на славу. Наблюдать за ней было куда интересней, чем за насквозь знакомым телохранителем старейшины.

Так и шагнули в коридор, ведущий к караулке. Пусто. Похоже, все надзиратели остались там, не смея мешать развлечениям приближённого к небожителям.

Остроухие пошли по классическому пути, отделив город от тюремного блока единственной дверью, контролируемой стражей. Даже если узники вырвутся из камер, всё равно упрутся в непреодолимую для них преграду. Ну а надзиратели дождутся подкрепления и в два счёта подавят бунт.

В спокойной же обстановке надсмотрщики просто периодически выходили в коридор, смотря, что творится в камерах.