Klangfarbenmelodie

Какая прелесть, фыркнул Тики и прошествовал по коридору к комнате Неа. Тот, как только увидел его на пороге, буквально втащил внутрь и тут же хлопнул за собой дверью. Микк, пользуясь тем, что является пострадавшей (голодной) стороной, развалился на его свежезаправленной кровати и широко зевнул.

Старший Уолкер зашипел и нервно забегал по комнате туда-сюда.

— Тики, у меня проблемы, — наконец решился он и резко остановился, нависая над прикрывшим глаза мужчиной.

— Это по твоему голосу было заметно сразу, — сардонически отозвался тот. — Выкладывай давай суть своей проблемы, не зря ж я через весь город голодным сюда тащился.

— Я тебя покормлю, — нетерпеливо поморщился Уолкер. — Я засек наблюдателей Адама тут. Снуют по всему району, суки, аж ходу не дают — как хреновы жуки, вашу мать. И я не знаю, что и с ними делать. Аллен, — он воровато оглянулся на дверь, — не в курсе. И что с ним делать — я без понятия тоже. Я дико волнуюсь, потому что он часто где-то зависает, но не могу же ходить за ним постоянно — он будет закатывать глаза и беситься! И я его понимаю — какому взрослому парню понравится, что над ним скачут как над золотым яйцом?

Тики пожал плечами, садясь.

Кому-кому… Вайзли вот всегда нравилось, а тот был старше Аллена аж на два года.

— Ну-у-у… Я могу их снять, — Микк показал пальцами пистолет и «выстрелил» Неа в голову. А тот, хренов миротворец, прикусил губу.

— А можно обойтись без убийств? — неуверенно поинтересовался он, проведя ладонью до шее, и мужчина закатил глаза. — Ну… как-нибудь отозвать их?

Тики фыркнул, в который раз поражаясь, как этот идиот вообще дожил до сегодняшнего дня, умудрившись ещё и стать криминальным, мать, авторитетом, о делах которого даже в Осаке заикались. Адам так вообще частенько вспоминал племянничка.

— Ну какой же ты странненький, — вздохнул он, качнув головой. — Я киллер вообще-то, если ты вдруг забыл, — Неа опасливо зашипел, сразу же напрягшись и бросив взгляд на дверь, словно его драгоценный братишка мог подслушивать их сейчас. — Я их отозвать могу только на тот свет.

Старший Уолкер скривился, поджав губы, и задумчиво нахмурился.

И вдруг в этот момент раздался стук и мрачный голос Аллена:

— Обед готов. Выходите.

— Да, сейчас! — торопливо откликнулся Неа и рвано мотнул головой в сторону двери, явно призывая Тики этим жестом встать и идти на кухню, чтобы не вызывать подозрений.

По мнению Микка, Уолкер вызывал куда больше подозрений своим дерганым видом, но мужчина промолчал, только отвесил другу щелбан и покорно поднялся со своего места, выходя в коридор следом за ним.

По квартире разливался потрясающий запах карри. Тики с наслаждением потянул носом воздух и не сдержал довольного возгласа. Сам он готовить не любил и не слишком умел, яичница — верх кулинарного искусства в его исполнении, так что стряпня Аллена, которой его часто закармливал Неа, была словно манна небесная.

Сам младший Уолкер уже сидел за столом и деловитым видом поглощал продукт собственного производства. На тумбочке стояла посуда, на плите — еда. Это был молчаливый намек от мальчишки на то, что пожрать я приготовил, а обслужить себя можете и сами, я вам не горничная.

Тики сразу сел за стол (коли Неа его вытащил, так пусть и обслуживает) и откинулся на спинку стула, скрещивая на груди руки и выжидающе глядя на друга. Тот завел глаза, назвал его мстительной сволочью и поплелся к плите, явно еще не совсем пришедший в себя после предложения Микка убить наблюдателей.

Неа знал, конечно, о позволяющей Тики жить безбедно и по-барски профессии, но они… никогда не говорили об этом так уж прямо, и теперь Уолкера это явно нервировало.

Ну-ну. Микк не торопил. Больше того — для друга он готов был поскакать по крышам бесплатно.

Наверное, потому что Неа был его первым настоящим другом. Пусть и подружились они при очень странных обстоятельствах.

Неа поставил перед ним еду, важно уселся рядом, тревожно взглянув на младшего невозмутимого брата, поглощающего уже третью тарелку риса (иногда Тики порывался спросить, почему мальчишка не толстеет от такого количества еды, но после первого ответа в виде красноречивого молчаливого взгляда из-под очков и мрачного: «Обмен веществ», — перестал до него докапываться), и, пожелав приятного аппетита всем, с удовольствием принялся обедать.

Микк последовал его примеру и уже через несколько минут съел свою порцию, ощущая себя до сих пор ужасно голодным. Он жалобно посмотрел на игнорирующего его Неа, потом на кастрюльку на плите и, тяжело вздохнув, уже собрался встать, как вдруг Аллен, горестно цокнув языком, поднялся и, проходя мимо старшего Уолкера, спокойно, даже безразлично бросил:

— Если уж кого-то и позвал в гости, то изволь за ним ухаживать сам.

И, взяв у ошеломлённо замершего Тики тарелку, наложил в неё новую порцию риса с карри, после чего бесстрастно (но аккуратно) поставил перед мужчиной и вернулся на своё место.

Микк скользнул взглядом по угловатой фигуре подростка, по широкой футболке, по перчатке на левой руке, которая, по словам Неа, прятала множество шрамов, по пушистым седым волосам, собранным в короткий хвостик. И — по кривому шраму ото лба до чуть ли не подбородка, замаскированным под чёрную татуировку, хотя, честно говоря, внимание это привлекало так же сильно, как если бы увечье было не прикрыто. Мужчина хмыкнул, вспомнив, что сказал ему старший Уолкер в первый раз, когда повёл к себе домой («Он, на самом деле, добрый, просто слишком замкнутый, поэтому не обижайся»), и благодарно улыбнулся.

— Спасибо.

Мальчишка вскинул на него удивлённый взгляд из-под толстых очков, нечитаемо моргнул несколько раз и буркнул:

— Ничего.

Мужчина чуть улыбнулся и принялся за еду, снова подумав о том, как восхитительно Аллен готовит, и удовлетворенно жмурясь. Для него наблюдатели Адама не были так уж страшны, потому что убить он их мог всегда (охрана у Семьи была паршивой), да и самой смерти не боялся — он ее нес, зарабатывал на ней деньги, и это… В общем, это было ему привычно.

А вот Неа — явно нет.

Микк хмыкнул и толкнул мужчину ногой под столом, на что тот зашипел и угрожающе прищурился.

— Не напрягайся, — одними губами произнес мужчина и предупреждающе вскинул брови.

Старший Уолкер поморщился и уткнулся в свою тарелку.

Вдруг раздалась вибрация, и Аллен незаинтересованно кинул взгляд на свой телефон, покоящийся рядышком на столе, в несколько плавных неторопливых движений разблокировал его и прочитал пришедшее сообщение.

— Мне нужно идти, — спокойно проговорил он и, убрав грязную посуду в раковину, направился к двери. — А теперь можете шушукаться без лишних свидетелей. Приду в девять, ужин в холодильнике.