Кланы альфанской луны

– Какого рода? – Чак оставил ведущую в общий коридор дверь открытой и вернулся в комнату за пачкой «Пэлл Мэлл». – Есть же разные… Кто-то может двигать горы, а кто-то лишь…

– Я… – перебила его Джоан. – Мои способности невелики, вот… – повернувшись, она подняла лацкан рубашки, – видите значок? Член Американского Пси-союза. Я могу заставить время течь вспять. Но в ограниченном пространстве, скажем, в комнате двенадцать на девять, вот примерно как ваша гостиная. Интервал действия – пять минут.

Она улыбнулась, и Чак вновь посмотрел на ее ровные зубки. Улыбка преображала ее юное лицо, делая его краше. Когда она улыбалась, на нее было приятно смотреть, и Чаку казалось, что эта особенность что-то говорит о Джоан. Ее красота была потаенной, она светилась изнутри, и с годами свет ее души постепенно становился виден внешне. К тому времени, когда ей исполнится тридцать или тридцать пять, она будет неотразима. Сейчас она все еще оставалась ребенком.

– Ваш талант полезен? – спросил Чак.

– Его применение ограничено, – ответила Джоан.

Присев на подлокотник старого датского дивана, она засунула руки в карманы своих узких брюк и пояснила:

– Я работаю в полицейском управлении Росса: выезжаю на серьезные дорожно-транспортные происшествия, и – вы будете смеяться, но это и правда работает – поворачиваю время вспять, до аварии, или, если уже поздно, если с момента аварии прошло более пяти минут, я могу вернуть погибшего. Вы меня понимаете?

– Понимаю, – кивнул Чак.

– Платят за это мало. И, что еще хуже, я должна быть на связи двадцать четыре часа в сутки. Они присылают сообщение, и я отправляюсь на место на скоростном реактивном самолете. Вот, посмотрите. – Она указала на свое правое ухо. Чак увидел маленький цилиндр, вставленный в ушную раковину, и понял, что это полицейский приемник. – Я всегда на связи. Конечно, это значит, что постоянно я должна быть в паре секунд ходьбы от транспорта, я могу посещать рестораны, театры, ходить в гости… Но…

– Что ж, – сказал Чак, – может, когда-нибудь вы спасете меня.

«Если бы я прыгнул, – подумал он, – она бы вернула меня. Отличная услуга».

– Я спасла много жизней, – Джоан протянула руку. – Можно мне сигарету?

Чак угостил ее и тоже закурил, как обычно чувствуя вину за свою оплошность.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Джоан.

Неохотно, не из-за секретности, а потому, что его работа имела низкий статус общественного уважения, Чак описал свою работу в ЦРУ. Джоан Триест внимательно слушала.

– Вы помогаете удержать наше правительство от краха, – с восторженной улыбкой сказала она. – Как здорово!

– Спасибо, – обрадованный ее реакцией, ответил Чак.

– Подумать только, что вы делаете! Прямо в эту минуту сотни симулякров по всему коммунистическому миру повторяют ваши слова, останавливая людей на улицах и в джунглях… – Ее глаза сияли. – А все, что делаю я, – это помогаю полицейскому управлению Росса.

– Есть закон, – поведал Чак, – который я называю Третьим законом уменьшения отдачи Риттерсдорфа. Он гласит, что пропорционально тому, как долго вы занимаете некую должность, вы чувствуете, что она имеет все меньшее и меньшее значение для вас.

И Чак улыбнулся в ответ на улыбку Джоан, начиная потихоньку забывать свое давешнее тягостное и отчаянное настроение.

Джоан конапт понравился.

– Вы привезете свои вещи? Или будете так жить? Я помогу вам привести комнату в порядок, и Раннинг Клэм тоже. Дальше по коридору живет Эдгар – разумный жидкий металл с Юпитера, сейчас он в спячке, но, когда проснется, тоже захочет помочь. А в комнате слева живет чудо-птица с Марса, у нее разноцветные перья на макушке, рук нет, но она может перемещать предметы с помощью психокинеза. Она тоже захочет помочь, только вот сегодня не получится: она высиживает яйцо.

– Боже мой, – сказал ошеломленный Чак. – Какое многогранное соседство!

– Этажом ниже, – продолжила Джоан, – живет гриб-снул с Каллисто, его место обитания – трехсторонний торшер, стандартное оборудование конапта с 1960 года. На закате, как только гриб проснется, он отправится за продуктами. Со слизевиком вы уже знакомы. – Джоан неумело, но энергично затянулась сигаретой. – Мне здесь нравится, тут можно встретить кого угодно. До вас в этой квартире обитал венерианский мох. Однажды я спасла ему жизнь, он чуть было не засох. Ему нужно поддерживать влажность. Климат здесь, в Марин, стал слишком сухим, и мох перебрался на север, в Орегон, там постоянно идут дожди.

Обернувшись, Джоан оглядела Чака:

– Похоже, у вас много неприятностей.

– Ничего серьезного, – отмахнулся он. – Все у меня в голове, все неприятности воображаемы, и их можно избежать.

«Неприятности, – подумал Чак. – Думай я головой, то никогда бы не женился».

– Как зовут вашу жену? – вдруг спросила Джоан.

– Мэри, – вздрогнув, ответил Чак.

– Не убивай себя из-за того, что ты ее оставил, – сказала Джоан, перейдя на «ты». – Через несколько месяцев или даже недель ты вновь почувствуешь себя цельным. Сейчас ты чувствуешь себя оторванным из-за вашего расставания. Разрыв всегда причиняет боль, я знаю это от протоплазмы, которая раньше жила здесь. Она страдала каждый раз, когда делилась, но должна была делать это, чтобы расти.

– Думаю, рост причиняет боль, – согласился Чак.

Подойдя к панорамному окну, он еще раз посмотрел вниз на бордюры, машины и снующие туда-сюда аэротакси. Он стоял так близко…

– Жить тут можно, – сказала Джоан. – Я точно знаю, мне много где удалось пожить. Конечно, в полицейском управлении Росса все знают об «Отбросах». Здесь произошло немало неприятностей: мелкие кражи, драки и даже убийство. Место это неспокойное, сам понимаешь.

– И все же…

– И все же я считаю, что тебе стоит остаться. Тут весело, особенно по ночам. Как ты скоро узнаешь, обитающие здесь атипичные постояльцы ведут ночной образ жизни. Раннинг Клэм – очень хороший друг, он многим тут помогает. Жители Ганимеда обладают тем, что святой Павел называл каритас. Помнишь, Павел учил, что каритас – величайшая из всех добродетелей? Полагаю, выражаясь современным языком, он говорил о сочувствии.

Дверь конапта открылась, Чак обернулся. Он увидел своих давних знакомых: босса Джека Элвуда и Пита Петри, коллегу-сценариста. Увидев Чака, мужчины вздохнули с облегчением.

– Черт возьми, – сказал Элвуд. – Мы боялись, что опоздали. Заезжали к тебе домой, думая, что застанем тебя на месте.

– Я работаю в полицейском управлении Росса, – холодно представилась Джоан. – Могу я взглянуть на ваши документы?

Элвуд и Петри послушно показали ей удостоверения и подошли к Чаку.

– Что здесь делает городская полиция? – спросил Элвуд.