Классическая проза Дальнего Востока

Или вот Бабочка. Ей и вовсе неведомы пять отношений. Бабочка - всего лишь никчемное насекомое. И все же Человек любуется этим легким и хрупким созданием, поэты воспевают нарядные белые крылышки Бабочки. Почему же? Да потому, что, желая понравиться Человеку, Бабочка всячески перед ним заискивает. Это крохотное существо умеет колдовать: то оно явится во сне философу, то примет облик красавицы и обольстит неискушенного юношу. Волшебные чары Бабочки под стать нечистой силе! Ну кто поручится, что это не она, обернувшись грызуном, съела все зерно в Королевской кладовой?

Что до Ласточки, - в ней, как известно, ничего хорошего нет, к тому же она глуповата: только и знает, что тараторить без толку да носиться взад-вперед, Она, как рассыльный, разносит чужие письма - разве почтенное это занятие? Беспечно резвится она в гнезде, развлекая своих птенцов, а огня-то зажечь и не умеет! Вот бестолковая!

Теперь скажу о Лягушке. Эта квакает всю ночь напролет, словно клянчит подачку, да и весь день бормочет, раздражая Человека и заставляя его хмуриться. К тому же негодница лопочет что-то непонятное. Кого она думает обмануть? Только вашу милость!

Летучая мышь - нашему племени сродни. Вначале род наш был беден, жилось ему нелегко, - вот Летучая мышь и восстала против своего рода, порвала с соплеменниками и переметнулась к летающим тварям. Выпросила она себе крылья и зажила подобно пернатым, но зажила, как отщепенец, позоря честь своих соплеменников. Собрала я тогда всех Мышей, позвала эту гнусную тварь, усадила перед алтарем предков, желая учинить допрос. Она же вспорхнула и улетела, бросив свысока: "Я искони птица и Мышам не родня!" Мало того, переметнувшись к птицам, она до конца раскрыла свою мерзкую сущность. Недаром говорят: "Посуда, протекавшая дома, протекает и в поле". И вот прогнали птицы от себя Летучую мышь - куда ей деваться? Приходит она ко мне, называет "тетенькой", прощения просит, но держится при этом нахально. Встретила я ее холодно, даже отчитала. Вот она и затаила ненависть и с тех пор наговаривает на меня. Когда же узнала она, что попала я в беду, - от радости в пляс пустилась... Да разве скажет Летучая мышь правдивое слово в мою защиту?

А Воробей? Ростом он меньше меня, да и ума у него не больше, но он все кичится своими талантами и наше племя поругивает. Если же Человек подобьет ему крыло, он непременно заберется ко мне в нору и умоляет приютить его. Однако, памятуя о чести нашего рода, я выгоняю его. Приходится ему у моего порога от голода и стужи подыхать. Вот он и затаил против меня злобу и норовит при всяком удобном случае заклевать меня. Разве не говорит это против него?

Теперь о Вороне. Нрав у нее подлый, голос препротивный. Умрет Человек - Ворона первая разносит эту весть, заболеет кто - сразу растрезвонит. Вот Люди и думают, что Ворону нечистая сила посылает. А Ворона-то бахвалится: "Я, мол, на двенадцать голосов пою!" Да только кто ее слушает?!

Сорока - птица хитрая. Все думают - она умная, искусница, а она попросту глупа. Говорят, если ранним утром стрекочут сороки - жди радостных вестей. Хорошая примета. Только неверная. Говорят еще, если Сорока совьет гнездо на дереве с южной стороны, это к счастью. Да ведь так только говорят. Зря, выходит, все хорошее приписывают Сороке. И как ей только не стыдно?

Вспомните Коршуна и Сову: и нравом и делами они друг с другом схожи. Зерно всем по вкусу, а Коршун его не терпит, тухлятиной питается. Солнечным лучам каждый радуется, а Сова их боится, признает лишь темную ночь. Вот какие это мерзкие птицы, вот какие гнусные у них повадки! Мне, право, стыдно, что поддалась я их уговорам.

Скажу еще о Гусе и об Утке. Живут они неподалеку от моей норы, неумолчным гамом непрестанно мой покой нарушают. Однажды, не сдержав накипевшую злость, пролезла я потихоньку к ним в птичник и укусила за ногу Гуся - тот с воплем кинулся бежать; тогда вцепилась я зубами в Утку, разодрала ей грудь, так что жир потек и кости чуть не вывалились - но она даже рта не раскрыла, не крякнула ни разу! Вот и видно, что Гусь легкомыслен, Утка же упряма донельзя. Можно ли добром добиться от них признания?

Что до Крапивника, так, право же, в нем ничего достойного внимания нету.

Голубь слишком кроток, да и не пригоден ни к чему.

Перепел и Фазан вечно терзаются мучительной заботой - как сохранить свою жизнь: уж очень у них мясо вкусное. Птицы они, правда, недалекие, но напрасно вы думаете, что в помощники мне они не годятся. У всякого скрытый талант имеется. Даже у Червяка - умение ползать!

У Сокола и Ястреба таланты особые, - вот почему за ними Человек и охотится. Право, лучше не иметь никаких талантов! Вот я, например, - не будь я так умна и хитра, не случилось бы со мной беды!

А Дикий гусь и Лебедь? Стоит их заметить - они улетают. Стоит коснуться - от страха чуть живы. Но часто заплывают они в камыши на поиски водяных орехов и плодов лотоса - тогда-то и вонзаются в них стрелы и копья Людей. Разве поступки этих птиц не схожи с моими? Ведь и я подвергаю опасности свою жизнь, чтобы продлить ее! Правду говорит поговорка: "Голодное брюхо до тюрьмы доведет!"

Что сказать об Аисте и Крякве? Только и есть у них хорошего что длинный клюв у одной да длинные ноги у другого. Ума у них маловато - вот и гибнут они от стрел Человека. Изворотливости нет - потому-то и подбивают их камнями. Добыть пропитание смекалки у них хватает, а вот сохранить себе жизнь - на это ума недостает! Разве не похожа я, старая, на этих птиц?

Чайка и Цапля снаружи белые, зато нутро у них черное, - этим они от других и отличаются. Над Вороной рады они потешаться: "Чернавка!" - воображают, что она и внутри черная, как снаружи. У самих же оперение белое, зато душа черным-черна. А раз душа у них черная, - значит, они преступницы. Тут и гадать нечего: они подбили меня на воровство.

Не могу умолчать ни о Беркуте, ни об Орле. Эти птицы сильны духом и жестоки сердцем, им и смерть не страшна; а раз они никого и ничего не боятся - никогда и ни в чем они не признаются.

Ну, а Зимородки, Мандаринский селезень и Мандаринская утка? Оперение у них красивое, поэтому и удалось им избегнуть кары! Право, все - даже судьи - смотрят только на внешность! А на мой взгляд, эти птицы и с виду лишены всякого благородства. Я, говорят, безобразна, но будь я, по милости предков, столь же красива, как они, уже конечно, не стала бы признаваться ни в каких преступлениях!

Ночная Цапля и Крахаль с утра до вечера только и знают рыбешку ловить. Уж если они так падки на свежую рыбу, не могут разве быть столь же падки на рис? Ведь вы слыхали про мудрецов древности? Достигнув почтенного возраста - шестидесятилетия, - они без рыбы не могли уже насытиться. Когда я поселилась в кладовой, я - что ни день - по три часа кряду ела рис, и вдруг захотелось мне рыбки. Вот и заключила я с Крахалем договор: он мне - рыбку, я ему - рис.

Луань и Журавль, Феникс и Павлин - красивы, как прекрасные плоды, что и говорить. Назовем в придачу Льва, Слона и Единорога, - вот и все удивительные животные. И стоят они четырнадцать лянов серебра, если считать по ляпу на самца и самку. Их-то вы рады освободить. Но ведь и я животное необыкновенное - по уму, способностям, положению. Разве нельзя простить и меня?

Что сказать о птице Пэн и Ките? Они в тысячу, в десять тысяч раз сильнее меня. Совести же и чести у них куда меньше: птица Пэн, как известно, может небо и землю опрокинуть, Кит - разом всю рыбу в море проглотить, - где еще видали вы подобную жадность и разнузданность? Если же ваша милость даст волю этим силачам, наступит время, когда сильные захватят власть и повсюду воцарится беззаконие. На кого тогда надеяться слабым и беззащитным зверюшкам, детям отца-Неба и матери-Земли?