Клеопатра. Последняя царица Египта

Когда стемнело и шум утих, Антоний направился к форуму, куда, как он слышал, перенесли тело Цезаря, и здесь при свете луны он еще раз посмотрел в лицо своего самоуверенного старого повелителя. Здесь он также встретил Кальпурнию и, очевидно, по ее просьбе взял на хранение все документы и ценности диктатора.

На следующий день, по предложению Антония, была провозглашена всеобщая амнистия, и все вопросы стали обсуждаться доброжелательно. Тогда было решено, что следует открыть завещание Цезаря, но его содержание стало, по-видимому, сюрпризом для обеих сторон. Умерший завещал каждому римскому гражданину 300 сестерциев, отдав также римскому народу свои обширные поместья и сады на другом берегу Тибра, где в то время проживала Клеопатра. Три четверти оставшегося имущества были завещаны Октавиану, а последняя четверть была поделена между его двумя племянниками Луцием Пинарием и Квинтом Педием. В дополнительном распоряжении Цезарь написал, чтобы Октавиан был его официальным наследником, и назвал имена нескольких опекунов своего сына, если таковой родится после его смерти.

Тело мертвого Цезаря было выставлено для прощания на форуме в течение пяти дней, пока волнения в городе бушевали, не ослабевая. Наконец, похороны были назначены на 20 марта, и ближе к вечеру Антоний пошел на форум, где увидел вокруг тела стенающую и причитающую толпу, солдат, бряцающих щитами, и женщин, издающих жалобные крики. Антоний начал петь погребальную песнь, восхваляющую Цезаря; каждые несколько секунд он делал паузу, чтобы протянуть руки в сторону умершего и разразиться громкими рыданиями. В эти интервалы толпа подхватывала погребальную песнь и выражала свое горе в печальной музыке, которую было принято играть на похоронах, и монотонно декламировала стихотворение Акция, в котором были такие строки: «Я спас тех, от кого принял смерть». Некоторое время спустя Антоний поднял на острие копья одежду, пронзенную многочисленными ударами ножей, и, стоя возле этих ужасных следов преступления, он произнес свою знаменитую похоронную речь над телом убитого диктатора. Когда Антоний сообщил людям о том, что подарил им Цезарь, и воздействовал на их чувства, выставив напоказ его залитую кровью одежду, толпа пришла в неистовую ярость в отношении заговорщиков, поклявшись отомстить всем и каждому из них в отдельности. Кто-то вспомнил речь, с которой выступил Цинна накануне, и сразу же раздались крики с требованиями его крови. В этой толпе случайно оказался малоизвестный поэт, которого тоже звали Цинна; и, когда его друг назвал его этим ненавистным всем именем, люди, стоявшие в непосредственной близости к нему, подумали, что это и есть тот негодяй, о котором кричит толпа. Поэтому они схватили несчастного человека и без дальнейших вопросов разорвали его на куски. Затем они похватали лавки, столы и все деревянные предметы, которые оказались под рукой, и там же, посреди этого священного общественного здания, соорудили огромный погребальный костер, на вершину которого они поместили тело диктатора, лежащее на пурпурно-золотом полотнище. С помощью факелов костер был зажжен, и пламя быстро разгорелось, освещая кровожадные лица в толпе вокруг костра и отбрасывая нелепые тени на освещенные огнем стены и колонны прилегающих зданий, а за клубами дыма скрылась из вида луна, которая уже поднималась над окрестными крышами и фронтонами. Вскоре изувеченное тело Цезаря исчезло в огненном вихре; и тогда зрители, похватав пылающие головни из костра, ринулись по улицам, чтобы сжечь дома заговорщиков. Погребальный костер продолжал тлеть всю ночь, и, наверное, прошло много часов, прежде чем в город вернулось спокойствие. На следующий день страсти толпы улеглись благодаря объединенным усилиям всех государственных деятелей, и сенат проголосовал за амнистию в отношении всего, что случилось. Брут, Кассий и главные заговорщики получили хорошие должности в провинциях, находящихся далеко от Рима, а дела столицы остались по большей части в руках Антония. 18 марта, спустя три дня после смерти Цезаря, Антоний и Лепид спокойно пригласили Брута и Кассия на большой ужин, и таким образом на тот момент мир был восстановлен.

Тем временем состояние Клеопатры, вероятно, было ужасным. Она не только потеряла своего самого дорогого друга и бывшего любовника, но вместе с его смертью она потеряла и огромное царство, которое он ей обещал. Она больше не была предполагаемой царицей римского мира; за один миг она снова стала просто правительницей Египта, сидящей на непрочном троне. К тому же она, вероятно, предполагала, что ее собственная жизнь в опасности, равно как и жизнь маленького Цезаря. Содержание завещания диктатора для Клеопатры, вероятно, было еще одним потрясением, хотя она, наверное, уже знала его. Возможно, Клеопатра с горечью думала о том, что даже еще один день мог все изменить для нее в этом отношении. Наверное, сенат действительно собирался предложить Цезарю трон провинций в этот фатальный день Мартовских ид, и в таком случае Цезарь, безусловно, изменил бы свое завещание, чтобы оно соответствовало новой ситуации, если он на самом деле этого уже не сделал, как говорят некоторые. Была причина предполагать, что такое завещание в пользу Цезариона было действительно написано, но, если так оно и было, его нигде не нашли, и, возможно, оно было уничтожено Кальпурнией. Что оставалось делать Клеопатре? Когда Октавиан заявит права на собственность и почести, которые Цезарь завещал ему? Следует ли ей немедленно провозгласить своего малолетнего сына законным наследником или бежать из этой страны?

Для меня нет сомнений в том, что в этой дилемме Клеопатра должна была посоветоваться с Антонием, единственным человеком, который крепко держал в руках запутанные нити этой ситуации. Вероятно, она умоляла его поддержать притязания ее сына. Если народ не признает, что Цезарион сын Цезаря, то мальчика, без сомнения, перестанут принимать в расчет, и в конце концов он, по всей вероятности, лишится даже своего египетского трона. Если же, с другой стороны, при поддержке Антония Цезарь будет официально признан ребенком диктатора, то появится реальный шанс того, что не располагающий к себе Октавиан может быть навсегда отстранен от власти. Симпатия Цезаря к этому своему неприметному племяннику возникла во время войны в Испании. Этот молодой человек, хоть он и был еще слаб после серьезной болезни, отправился в Испанию, чтобы присоединиться к Цезарю, столь проворно, что вызвал восхищение дяди. Октавиан пережил кораблекрушение и в конце концов добрался до лагеря Цезаря по дорогам, кишащим врагами, и сражался с ним бок о бок. Теперь он учился в Аполлонии (совр. Созопол в Болгарии. – Ред.) и планировал присоединиться к Цезарю по дороге на Восток. Если бы ему можно было помешать приехать в Рим, козыри оказались бы в руках царицы, и я придерживаюсь того мнения, что она, вероятно, обратилась к Антонию с каким-то таким предложением, чтобы решить это затруднение. Антоний, со своей стороны, вероятно, понимал, что с воцарением Октавиана на месте Цезаря его собственная власть кончится, но если он поддержит малолетнего Цезариона, то сам останется всемогущим регентом на многие грядущие годы. Антоний мог бы даже занять место умершего Цезаря в качестве мужа Клеопатры и взойти на трон, пользуясь правом своего пасынка.

Поэтому Антоний, видимо, уговорил Клеопатру остаться на некоторое время в Риме; вскоре он объявил в сенате, что Цезарь признал маленького Цезариона своим законным сыном. Это заявление тут же отверг Оппий, который поддерживал притязания Октавина; в конце концов этот человек взял на себя труд написать короткую книжку в опровержение слов Антония.

Теперь консулом в Риме стал молодой Долабелла (он стал бы консулом на 44 г. до н. э., если бы не смерть Цезаря. – Ред.) и, будучи с Антонием в плохих отношениях, сразу же продемонстрировал свое враждебное отношение к друзьям погибшего диктатора различными насильственными действиями в отношении их. Перед смертью Цезарь отдал Долабелле провинцию Сирия, а Антонию – Македонию. Но теперь сенат, чтобы избавиться от нежелательного присутствия в Риме убийц диктатора, отдал Македонию и Сирию Марку Бруту и Кассию, и эти двое теперь собирали войска, чтобы спокойно войти в свои владения. Поэтому у Антония и Долабеллы была политическая причина для объединения своих сил; и вскоре мы видим, что эти двое предпринимают совместные действия, чтобы низвергнуть Брута и Кассия.

Некоторое время спустя в Рим, охваченный общественными волнениями, приходит весть о скором приезде молодого Октавиана, которому почти девятнадцать лет и который едет, чтобы заявить о своих правах. И город, отложив в сторону вопрос о заговорщиках, раскалывается на два лагеря: одна часть населения поддерживает новоприбывшего, а другая держит сторону Антония. Обычно историки утверждают, что Антоний боролся исключительно за свои интересы, желая устранить Октавиана и занять высокое положение Цезаря силой оружия. Если это так, то почему он объявил в сенате, что Цезарион ребенок диктатора? Что он мог противопоставить притязаниям Октавиана, если не интересы сына Цезаря? Мы увидим, что в последующие годы он всегда заявлял права на римский трон от имени маленького Цезариона. И я предположу, что Антоний в какой-то степени уже занял такую позицию.

Теперь все стали всерьез бояться, что немедленно начнется гражданская война. Ситуация была такая угрожающая, что Клеопатре посоветовали уехать вместе со своим сыном из Рима в Египет и там ожидать исхода борьбы. Действительно, вполне вероятно, что Антоний побуждал ее вернуться на родину, чтобы собрать войска и корабли для его поддержки. Как бы то ни было, царица покинула Рим за несколько дней до 15 апреля, когда Цицерон написал Аттику из Синуэссы, расположенной неподалеку от Рима (ближе к Неаполю. – Ред.), о том, что она спасается бегством.

Когда она плыла на корабле по Средиземному морю в Египет, в ее голове, наверное, возникали сотни планов и замыслов на будущее. Отчаяние, которое ее охватило после смерти диктатора и крушения всех грандиозных надежд, теперь, наверное, сменилось горячим желанием начать борьбу заново. Цезарь был мертв, но его великая личность будет жить в его маленьком сыне, которого, как она верила, Антоний будет защищать, так как, делая это, он будет способствовать своим собственным честолюбивым замыслам. Легионы, оставленные в Александрии диктатором, несомненно, окажут Клеопатре поддержку; а она использует всю мощь и все богатство Египта против Октавиана. Клеопатра поведет войну ради создания того трона, за установление которого Цезарь отдал свою жизнь; и ее оружие будет направлено против той формы демократического правления, которую диктатор, возможно по ее настоянию, попытался низвергнуть, но которую человек с характером Октавиана, по ее мнению, будет поддерживать. Ее могучий Цезарь будет смотреть со звезд и направлять ее; он будет вести их сына к исполнению их замыслов, ведь сейчас он стал поистине богом среди богов. Недавно в течение семи дней в небе была видна пылающая комета, и все были убеждены, что это душа убитого диктатора стремительно несется в небеса. Даже теперь необычная дымка закрывала солнце, словно свет этого небесного тела потускнел при приближении божественного Цезаря. Перед своим отъездом из Рима царица слышала, что жрецы и общественные деятели называли Цезаря настоящим богом; и, может быть, после его смерти она уже видела его статуи со звездой во лбу, символизирующей божественную сущность. Конечно, теперь он не покинет Клеопатру, свою царицу и божество; и он не позволит их сыну исчезнуть во мраке. Со своих высоких сфер он будет защищать ее ударами своих молний и придет к ней на помощь на крыльях ветра. Так что у Клеопатры не было причин для отчаяния, и с этим удивительным оптимизмом, который, видимо, был характерен для ее натуры, она настроила свое активное мышление на мысли о будущем, сосредоточившись на обязанностях, которые ее ожидали. Когда Цезарь познакомился с Клеопатрой в Египте, она была безответственной девчонкой. Теперь она стала женщиной с проницательным умом, наделенной огнем и бесстрашием своих отважных предков и готовой сражаться со всей своей беспринципной энергией, прокладывая себе путь на вершину своих честолюбивых замыслов. К тому же теперь у нее на руках был козырь в лице ее маленького сына, который по всем законам природы был законным наследником трона.

Часть вторая Антоний и Клеопатра

Ц е з а р ь. Я пришлю тебе прекрасный подарок из Рима.

К л е о п а т р а. Красоту из Рима в Египет, вот уж действительно! Что такого может дать Рим, чего не может мне дать Египет?

Ц е з а р ь. Ты забываешь о сокровищах, которыми славится Рим, мой друг. Их нельзя купить в Александрии.

А п о л л о д о р. Что это, Цезарь?

Ц е з а р ь. Его дети. Ну же, Клеопатра, прости меня и пожелай мне счастливого пути, а я пришлю тебе человека, римлянина от макушки до пят, благороднейшего из римлян; не старого и годного под нож; не с тощими руками и с холодным сердцем; не прячущего лысую голову под лавровым венком завоевателя, не сгорбленного под тяжестью мира, лежащего на его плечах, а проворного и цветущего, сильного и молодого, надеющегося утром, сражающегося днем и пирующего вечером. Возьмешь такого в обмен на Цезаря?

К л е о п а т р а (дрожа). Имя, его имя?

Ц е з а р ь. Может быть, Марк Антоний?

Она бросается в его объятия.

Бернард Шоу

Глава 8 Геркулес

Когда Антоний и Октавиан впервые встретились после смерти Цезаря, первый пользовался доверием народа и без колебаний посоветовал Октавиану не пытаться заявлять свои права на наследство. Он унижал молодого человека, говоря ему, что он безумец, если считает себя способным взять на себя обязанности наследника диктатора в таком юном возрасте. В результате такого отношения между ними быстро начались раздоры. Однако в августе 44 г. до н. э. состоялось примирение; а уже в начале октября пошли разговоры о предполагаемом покушении Октавиана на жизнь Антония, и в результате этого снова разразилась неизбежная ссора. Теперь Антоний пустил слух о том, что его юный соперник был усыновлен Цезарем вследствие их аморальных отношений, и обвинил Октавиана в том, что тот безродный авантюрист. К концу года Антоний уехал из Рима, и все подумали, что скоро начнется еще одна гражданская война. Теперь он провозгласил себя мстителем за умершего диктатора, и, думаю, вполне возможно, что Антоний определенно решил продвигать притязания Цезариона, сына Клеопатры, в противовес притязаниям Октавиана. После многих превратностей судьбы Антоний подвергся нападкам и преследованиям как враг Рима, а победа Октавиана благодаря помощи Цицерона казалась гарантированной. Но благодаря ряду удивительных событий, рассказывать о которых здесь нет нужды, наконец между двумя соперниками в октябре 43 г. до н. э. состоялось примирение. Эти два человека, которые не встречались много месяцев, относились друг к другу с такой подозрительностью, что когда в конце концов они должны были заключить друг друга в дружеские объятия, каждый из них воспользовался случаем, чтобы ощупать другого и удостовериться в том, что под складками тоги у него не спрятан меч или кинжал.

Как только состоялось примирение, Антоний, Октавиан и Лепид образовали триумвират, который должен был действовать до 31 декабря 38 г. до н. э. Была достигнута договоренность о том, что Римом и Италией они будут править совместно втроем, а провинции подпадают под раздельное управление: Антоний и Лепид получают их большую часть, а Октавиан получает лишь Африку, Нумидию и острова. Затем было решено, что каждому из них следует избавиться от своих врагов, изгнав или перебив их. Был составлен список из ста сенаторов, и около двух тысяч других богатых и видных людей также подверглись преследованиям и были убиты самым безжалостным образом; это были ужасные сцены, которых немного было в мировой истории. Цицерон стал одной из жертв, пострадав за свое враждебное отношение к Антонию, теперь возглавлявшему триумвират. Антоний занимал теперь такое положение, что мог отказаться рассмотреть просьбу Октавиана о помиловании оратора. Имущество осужденных людей было конфисковано, и благодаря этим богатствам, полученным неправедным путем, триумвиры благоденствовали и осуществляли свое правление.