Клетка без выхода
Шрифт:
Пряча бутылку обратно в сумку, я обнаружил в ней тяжелый кошель, набитый странными большими монетами предположительно из серебра. На монетах не было отчеканено ни года выпуска, ни чьего-либо благородного профиля, только номинал и вензель из переплетенных букв Т и N.
— Тенге, что ли? — выдвинул я догадку, поскольку все равно понятия не имел, как выглядит эта среднеазиатская валюта. — На хрена кому-то в Шотландии понадобилась такая редкая наличность?
Монет насчиталось ровно двадцать. Занятно, какой логикой руководствовался мой покровитель, подсовывая мне заморскую валюту? Тоже мне, спонсоры! Антикварное и явно недешевое оружие выдали, а пару фунтов стерлингов в котомку бросить не удосужились. А может, это не тенге, а старинные английские фунты? Подобно средневековому купцу, я решился опробовать прочность монеты на зуб и едва не сломал его. Чего я хотел этим добиться? Все
«Экзекутор»! Лучше не придумаешь! Оружие с персональным именем — это вам не десять тысяч сто сорок восьмой экземпляр конвейерной сборки. Коллекционная модель и наверняка очень приличных «бабок» стоит. Огромное спасибо неведомому благодетелю, пожертвовавшему такой раритет жертве насилия частных охранных структур. При первой же возможности непременно выпью за здоровье этого хорошего человека.
С каждым шагом по берегу жизнь снова начинала казаться мне все прекраснее и прекраснее. Я выжил — одно это заставляло меня ликовать и улыбаться даже несмотря на пасмурную погоду и лежащую впереди неизвестность. И мысль о том, что по возвращении в лоно цивилизации меня наверняка засадят в тюрьму на несколько лет, ничуть не портила настроение. Убийств на мне не висело, а следовательно, срок не станет чересчур тягостным. Тому, кто побывал в российской тюрьме, лондонская и вовсе покажется санаторием — так, по крайней мере, я полагал.
Поправив ремень котомки, я обнаружил в нагрудном кармане сюртука небольшую записную книжку. Судя по пометке на титульном листке, блокнот принадлежал некоему проповеднику, имя которого не указывалось. Я взялся листать дальше и наткнулся на нарисованную от руки карту. Изображенная на ней местность угадывалась без труда: по центру рисунка змеилась кривая линия, подписанная как «река Восьми Утопленников». Одним из выделенных объектов на карте значился брод Старой Клячи. Через этот брод я только что перебрался на другой, более пологий берег, прыгая с камня на камень и держась за натянутую над рекой веревку. Переправа и речная излучина дальше, вниз по течению и были теми приметами, по которым я при помощи карты быстро определил свое местонахождение. Отмечена была и россыпь камней, где я пришел в себя, а также еще несколько расположенных в округе объектов. Если рисовавший карту человек соблюдал масштаб, сейчас я должен был находиться где-то на полпути от каменной россыпи до населенного пункта под названием Речная Гавань.
Казалось бы, вот он — заветный ориентир, — однако я остановился в замешательстве. Неизвестный проповедник, чьи одежда, блокнот и прочие вещи теперь принадлежали мне, прочертил для себя иной маршрут, расходившийся с моим аккурат возле брода Старой Клячи. Мой путь лежал на север, путь проповедника — на северо-восток и был чуть короче. На карте крестиком отмечалось конкретное место, куда требовалось идти — заброшенная каменоломня. Что забыл проповедник в каменоломне, в блокноте не пояснялось, но нарисованные над крестиком монетка и число «тысяча» наводили на определенные мысли. Прибавить тысячу монет к уже имеющимся у меня двадцати было веским поводом отклониться от маршрута по дороге в Речную Гавань. Кто знает, а может, тысяча с лишним «тенге» позволят мне разжиться в ближайшем обменном пункте настоящей английской наличностью. Оставалось только уповать на то, что мне поменяют такую валюту, а не пошлют на поиски коллекционера-нумизмата. И еще бы неплохо, чтобы обменный курс у этих экзотических монет был высок, а то будет обидно отмахать пять-шесть лишних километров из-за какой-то пары шиллингов.
За прошедшие несколько часов мне не встретилось ни одного человека, поэтому безмятежность и девственная красота пейзажей притупили мое внимание. Любуясь природой, я не учуял следующих за мной по пятам трех вооруженных людей, выдавших себя лишь тогда, когда я приблизился ко входу в каменоломню. Она располагалась в конце короткого и узкого ущелья, и преследователи нарочно не давали о себе знать, пока я не очутился в безвыходной западне. Меня запечатали словно любопытную рыбу в бутылке, а я продолжал шагать к цели, ни о чем не подозревая. Подобная халатность была вдвойне непростительна, учитывая, чем завершилась моя последняя авантюра, отправившаяся коту под хвост по причине моего разгильдяйства — нечего было полагаться на дилетантов.
Меня окликнули, и я, вздрогнув, обернулся. Трое типов, наряженных в такие же, как у меня, несуразные шмотки, не таясь приближались
ко мне, поигрывая оружием, которое, похоже, было взято с той же музейной витрины, что и моя двустволка. Я растерялся лишь в первые секунды, после чего решил: все ясно, да это всего лишь спектакль! Невольно пришел на память старый фильм «Шоу Трумэна», где главного героя с младенчества растили в искусственном мире, отстроенном в огромной телестудии, и снимали скрытыми камерами каждый его шаг. Сама же всемирно известная телезвезда, пока наконец не прозрела, была абсолютно уверена, что живет в обычном городе обычной человеческой жизнью. Видимо, Арнольда Шульца тоже втянули в нечто подобное: накачали до потери памяти транквилизаторами и принудили участвовать в каком-то британском телешоу, инсценирующем жизнь Шотландии девятнадцатого века. Может быть, я даже добровольно на это согласился. К примеру, в обмен на полную либо частичную амнистию. Кто знает, какие в Туманном Альбионе на сей счет законы. Не исключено, что привлечение преступников к участию в телешоу здесь вполне распространенная практика. Как в другом широко известном фильме «Бегущий человек» с участием моего земляка и тезки по поддельному паспорту Шварценеггера.— Кто ты такой? — полюбопытствовал один из незнакомцев. — И какой идиот дал тебе право разгуливать по нашей территории?
— Я иду в Речную Гавань, — признался я, после чего слукавил: — И кажется, заблудился. Наверное, ошибся дорогой на развилке у брода. Не знаете, куда из Речной Гавани ходят автобусы? Или их еще не изобрели?
И многозначительно подмигнул статистам этого телеспектакля.
При упоминании автобусов лица парней болезненно скривились. В тот момент я не ведал, о чем можно толковать в Терра Нубладо, а о чем нельзя. Мне еще только предстояло постичь законы Мертвой Темы. Я же счел недружелюбную реакцию собеседников за недовольство, какое частенько испытывают жители глубинки к приезжим из крупных городов.
— Брод пересекают только воскресшие, — заметил другой тип. — А ты слишком хорошо одет для того, кто идет из храма Огненной Птицы.
— Что выдали, то и надел, — пожал плечами я. Вступать в конфликт с местными совершенно не хотелось. — Не подскажете, где поблизости можно валюту обменять? А то выиграл в карты у азиата, а у того в кошельке одни тенге оказались.
Парней опять передернуло, только на сей раз они уже не стали молча терпеть мое непредумышленное издевательство.
— Тебя что, правилам здешнего общения не обучали?! — взвился самый низкорослый и явно самый нервозный из троицы. — Еще раз ляпнешь дурное слово, мозги вышибу!
— Извините, ребята, если чем обидел. Поверьте: я не нарочно… — Я суматошно пытался определить, что в моих словах так взбесило коротышку и его приятелей. Плохо, что никто не удосужился ознакомить меня со сценарием, иначе я играл бы роль более естественно. А так приходилось импровизировать. — Я нездешний, в местных порядках не разбираюсь. Просто давно мечтал побывать в ваших местах, поглядеть на здешние красоты. Наконец-то дождался отпуска, сел на самолет и сумел вырваться к вам на недельку. Я иностранец, гражданин Австрии…
Да что с этими парнями такое происходит? Цвет кожи у меня, что ли, особенный или акцент? Я знал, что шотландцы не питают симпатий к англичанам, но принять меня за лондонца или бристольца с моим корявым произношением мог только глухой. Тем не менее в этот раз парни оскорбились настолько, что не сговариваясь вскинули оружие, явно собираясь осуществить обещанную угрозу.
Что испытывает человек при вышибании мозгов, я пока не забыл — слишком свежи были воспоминания. Пережить такое один раз и выжить — тяжелый стресс на всю оставшуюся жизнь, а пережить повторно… Убежать и скрыться либо слезно молить о прощении — два приемлемых выхода из положения, одним из которых я и собрался воспользоваться. К черту гордость; все, что угодно, лишь бы снова не слышать жуткий хруст собственного черепа.
А как же оружие, спросите вы? После того как мне пришла на ум идея выгодно продать коллекционный штуцер, я о нем больше и не вспоминал. Да, вероятно, он был вполне исправен и пригоден для самозащиты, только, во-первых, его следовало сначала достать, а во-вторых, зарядить, чего я по оплошности не сделал заблаговременно. А трое вооруженных револьверами противников уже целились в меня с расстояния в десять шагов.
То, что случилось в следующие несколько секунд, походило на раздвоение личности. Хотя сегодня я могу по-иному объяснить это явление: не раздвоение, а замещение одной личности на другую, более подходящую к суровым реалиям Терра Нубладо. Благодарить за перевоплощение надо было, естественно, «Терра», но тогда я просто не догадывался, по какому адресу следует отсылать благодарность.