Клеймённые

А я всю ночь сидела на ковре перед кроватью и разглядывала черты Артема. Руку положила на матрас, а на нее лицо, и смотрела на Артема. На его полуобнаженность мало обращала внимания, но черты лица очень тщательно изучала. Как будто запоминала. Он выглядел расслабленным и беззащитным.

Не оставляло ощущение надвигающейся катастрофы или волны-убийцы, движущейся на наш остров.

Это ведь я? Да? Это я — причина всех его бед? Это ведь из-за моего проступка, его жизнь скатилась с обрыва и разбилась. А он отчаянно сопротивлялся, пытался подняться по этому обрыву, но безуспешно, съезжал вниз.

Тетя разрешила оставить Артема на некоторое время, пока не найдем съемное жилье. Что делать-то? Как нам дальше жить? Я не хочу больше видеть блестящий от испуга взгляд.

Запереть его на всю жизнь в квартире? На острове он не выживет без людских эмоций. Его кожа иссохнет, скукожится, произойдет обезвоживание организма.

Я много размышляла той ночью.

А наследующее утро, когда уставшая Алина пришла с работы, стряхнув с роскошных, темных волос шапочку снега, я как на духу выложила:

— Алин, в день вашего свидания, Гектор пп...при..приставал ко мне.

Подруга успела скинуть куртку, сейчас снимала сапоги, расстегивая молнию. Тяжелый взгляд из-под ресниц подняла вверх, потом опустила опять вниз на обувь. Сняла сапоги, бросив на коврик. Те с глухим стуком упали, нарушив временное молчание, воцарившееся между нами. Затем послышался удовлетворенный выдох от подруги, разбавивший тишину.

— Ой...клиенты сегодня с ума посходили в боулинге. То им подай, то отдай. «Две папиросы у нас в пепельнице!!! Представляете, две! Уберите эту грязь! Что за обслуживающий персонал!» — насмешливо рассказывала подруга, будто моя фраза — это пустой звук... выхлоп, не стоящий внимания.

— Алин, я серьезно! — перебила, но говорила тихо, чтобы не разбудить измученного Артема и Катю.

— А я очень надеюсь, что ты перестанешь поливать его грязью. Чем он тебе не нравится? Или может наоборот нравится?

Алина подошла ко мне, на расстоянии в несколько сантиметров, строго взглянула голубыми, гневным глазами, выискивая правду. Откуда столько пренебрежения? Откуда плещущаяся ненависть в глубине ее глаз? Лицо подруги перекосилось от эмоций, краешек губ криво смотрел вниз.

— Наша красавица злится, что на нее не обращают внимания? А? — ее голос еще больше пылал огнем, жег. — Как же так не пали ниц при виде принцессы? И Артемка...наглый Артемка...ах, как он посмел не обращать на тебя внимания! — засмеялась она не громко, но желчно с этой кривой ухмылкой. По ушам сильно резанул тихий смешок. — А как получила, сразу стало скучно? Да, Дианочка? Белая и пушистая ты наша. Ты снаружи, как прекрасная дева из сказок, а внутри ядовитая змея!

Это было хуже, чем пощечина от Роз. Удары от неизвестных людей я пропускала мимо себя, а этот приняла глубоко в себя.

Знала ведь не поверит.

Больше не единого слова не было произнесено между нами, ни единого взгляда не подарено друг другу на протяжении утра. Смотрели вскользь на одежду и избегали соседства за кухонным столом.

Родные стены квартиры давили, как тюрьма, а надсмотрщики временно ушли, оставив в покое. Но надолго ли?

А мы как холодные, с виду безэмоциональные покойники. Замогильным ветром дуло в спину, отчего я постоянно дрожала. Что творилось в душе Алины, не знаю, зато в моей — пустота при виде подруги, холод вместо теплой улыбки.

Мы эмоционально выжаты прошлой ночью и утром.

Артем, сидевший на соседнем стуле, держал за руку, и не замечал, сколько сил вкладывал в пожатие. Поглаживал пальцы, успокаивая, хотя надо было успокаивать его. Обычно веселая тетя сегодня была далеко не в прекрасном настроении, молчала целое утро, а это показатель. Вероятно, обдумывала сложившуюся проблему, в которую с головой нырнули.

Мы ее сильно подставили.

Алина в гордом молчании ела, глядя на тарелку, чиркала иногда вилкой о стекло. Звук очень сильно раздражал, вызывал желание сильно ругнуться. Она делала это специально, показывая, как обижена.

— У нас нет шансов! — внезапно громко озвучила тетя, привлекая всеобщее внимание простой, известной всем истиной. Руки она положила на стол и сцепила в замок, потом нервно потеребила тонкую золотую цепочку на запястье. После резко подняла взгляд, полный немого укора в направлении Артема. — По этой причине Клейменные держатся подальше друг от друга и стараются поменьше контактировать со знакомыми! Теперь все под обстрелом!

— Теть, мы уйдем как можно быстрее... — перебила Катю.

— Да? — пренебрежительно фыркнула родственница, взяв бокал сока, мелкими глотками попивала его, ожидая ответа на вопрос. Но женские пальцы на стекле подрагивали и кожа шеи нервно то вздымалась, то опадала от ускоренного пульса. — И два голубка прямиком попадут в Темный Дом. Счастливой дороги! — с громким стуком тетя поставила на стол бокал и помахала рукой, прощаясь с нами. — Не говори глупостей! Неделю сидишь, как мышка! — обратилась она к Артему.

Заулыбалась внезапно, расплываясь в широкой, но злой усмешке, и постучала по столу пальцами, создавая некий ритм музыки.

— Спи спокойно, милое дитя, не надо плакать. Зачем? Всё хорошо...Ровно до тех пор, пока Каратель не найдет тебя, тогда разрешаю — ПЛАЧЬ!

Процитировала холодным, безэмоциональным голосом старую страшилку, которой пугали беспокойных Клейменных перед сном. На детей действовало безотказно.

Глава 25

POV Диана

С подругами направились на занятия в стойком молчании, холодном, как и снег под ногами, как и ветер, завывающий на ухо. Тряслась, потому что шапки не было. Просто я не знала, что в человеческом мире настолько холодно, и уши того и гляди отвалятся, поэтому не купила шапку в прошлый раз. А дойти и купить сейчас лень. Я не любительница бесполезного времяпрепровождения в магазине с тряпками, в это время можно поспать.

С Алиной шли пешком от дома. Между нами еще два человека прошло бы, иногда теряли друг друга в большой толпе прохожих, но вскоре благополучно доползли до черных шпилей забора университета.

Встретив Элю, вместе побрели по тропинке, очищенной старичком Карателем.

Слушая болтовню девчонок, чуть отстала сзади, расслышав вибрацию собственного телефона. Поднесла к носу средство связи.

Как будто сильной рукой сдавили грудь, не давая дышать. Чтобы прогнать мерзкое наваждение, я потерла куртку пальцами.

Машинально оглянулась по веренице студентов спереди, сзади, по бокам — на аллею возле фонтана.

Опять взглядом вернулась к экрану, повторно прочитывая строчки обращения.