Клинки Керитона. Трилогия

Сурре послышалось: -- "Тебя тоже ненавижу!"

– - Потерпи, милая, -- всё будет хорошо. Только слушай меня, прошу, я же хуза -- обязательно найду выход.

– - Легко тебе говорить, а я вот теперь какая?!
– - Эдэн сунула покалеченную руку Сурре под нос.

– - Ну потерпи как-нибудь, милая.

– - Всю жизнь терпеть, да?

– - Скоро заживёт. Кабы ты не...

– - Ты что совсем дура?!
– - воинственно вскинула подбородок Эдэн.
– - Я теперь калека! Ты не видишь?

– - Так вышло...

– - Ты!
– - замахнулась здоровой рукой Эдэн.

– - Ты убьёшь их!

Сурра молчала -- ждала удара.

– - Обещай!
– - потребовала Эдэн, и внезапно с размаху саданула сестру по щеке.
– - Обещай! Обещай!
– - выкрикивала она с каждым ударом, брызжа Сурре в лицо слюной.
– - Ну?!

– - Да, -- выдохнула дэфе, вытирая кровь с разбитой губы, -- я убью их. Даю слово.

– - Хорошо...
– - Эдэн шмыгнула носом, и тут глаза её округлились.

Сурра проследила за взглядом сестры и увидела, как Росуда, издав дикий хрип, запрокинул голову и поднёс извивавшуюся змею к раскрытому рту. Он высунул длинный язык и призывно задёргал им. Особого приглашения рептилия ждать не стала -- сделала молниеносный выпад и впилась в алую плоть клыками, пытаясь отравить добычу ядом. Верэнг замер, некоторое время наслаждаясь желанным пароксизмом, поиграл со змеёй в гляделки, после чего рот его, предварительно на миг раскрывшись ещё шире, с хрустом захлопнулся, отделяя голову несчастного гада от туловища.

Эдэн ахнула.

– - Такого даже я не видела, -- сказала Сурра.
– - Верэнги сызмальства подставляются под змеиные укусы. Некоторые из них даже яд сцеживают, разбавляют и пьют. Но вот чтоб вот так язык выставлять, а затем голову откусывать... Их жрецы говорят, что это делает тела воинов сильными, глаза острыми, а ум хитрым. По мне, они из-за этого так рано и дохнут.

Подошёл Майага, сунул в подставленные ладони Сурры миску, рывком поставил Эдэн на ноги. Взвалил на плечо, словно она была бурдюком с вином, и, не обращая внимания на истерические крики, понёс к костру.

Сурру обдало до тошноты знакомым запахом грибной похлёбки...

Глава 10. Шод Лас-Орубб

– - Что заставило его сделать это, Странник?

– - Страх.

– - Это превышает мое понимание... Страх перед чем?

– - Мой страх, проникший в его ум.

Сто историй о Чёрном Страннике. Преподобный Вамбон Акомирунг

Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

о. Ойхорот. д. Два Пня

Последние звёзды уже растаяли в темноте неба, а немногие из припозднившихся посетителей "Трёх свечей" всё ещё наслаждались огнеподобным вайру и прелестями местных красоток.

Вейзо коротал время, в ожидании рассвета наблюдая за одной молоденькой и весьма соблазнительной особой. Онталар то и дело прикладывался к объёмистому тыквенному бутыльку и цедил из него скисшее козье молоко, смешанное с какими-то травами. Напиток, скажем прямо, был ему отвратителен, но, по словам местного лекаря градда Масалла, притуплял боль и способствовал заживлению ран. В чём Вейзо после стычки с Крэчем особенно нуждался. Вот уже третью ночь как он не мог уснуть и отдыхал лишь урывками.

"Если сегодня не усну, -- мрачно решил он, с трудом глотая мерзкое пойло, -- я этого живодёра в козьем же молоке и утоплю!"

– - Ктырь, ты?
– - раздался слева от него удивлённый оклик.

Вейзо едва не подавился. Он только начал поворачиваться, а липкие от молока губы уже непроизвольно шептали:

– - Лесоруб? Шод, -- тут же, в голос, с притворной сердечностью отозвался он, -- здорова, бродяга.

– - Привет-привет, -- бойко подскочил к нему высокий светловолосый вартарец с почти мальчишескими чертами лица и двумя кружками, по одной в каждой руке.
– - Один тут? По делам, или как? Буссу будешь?

– - Один. Без дела. Спасибо, не хочу, -- о двоих оставшихся подельниках, давно накидавшихся и сопевших сейчас в небольшой и уютной комнатке на втором этаже "Лиса и Ягнёнка", Вейзо до поры до времени решил не упоминать.

"Послушаю для начала, что ты, друг мой ситный, скажешь".

– - Тебя каким ветром сюда занесло?

Лесоруб одним духом опустошил кружку буссы, крякнул, утёр рукавом рот:

– - Куда ветер дует, туда и тучку несёт. Работёнку тут одну работаем...

– - Всё секреты, секреты, -- Вейзо с ленцой потянулся.

– - А, -- отмахнулся Лесоруб, -- какие, к Хорбуту, секреты. Подрядились для одного зарокийского вельможи зверюшек диковинных отлавливать. Прибыльное дельце, я тебе скажу. И законное!
– - поднажал он на "законное", внимательно оглядывая перебинтованное предплечье и свежие шрамы и синяки на оплывшем лице Ктыря.
– - Опасное, но законное. Ты-то, я гляжу, резвишься аки молодой чиабу. Давай с нами, а?
– - предложил он.
– - Я тебя в отряд возьму. У меня две недели назад одного ухаря волк шипун покалечил -- недобор в команде... Хочешь, со своими ребятами познакомлю?

Вейзо безразлично пожал плечами, облизнул губы. Его взгляд скользнул за спину собеседнику: полуголая танцовщица, заливисто хохоча, приклеивала к потной груди блестевшие в свете светильников серебряные монетки. Пьянь вокруг неё ревела:

– - Ещё!

Лесоруб развернулся и издал странный шипящий звук, вроде бы тихий и никак не способный сквозь пронзить гудящее пространство зала, но всё-таки достигнувший пункта назначения и должное действо возымевший. Из-за дальнего стола поднялись три искажённые в неверном свете ламп фигуры и направились к ним.

– - Мика Коготь, Нул, и Цицор, -- по мере того как къяльсо вырастали из полумрака, представлял подельников Лесоруб.
– - Это Вейзо, он же Ктырь, с ним, ребята, поосторожнее, тот ещё пыряла: у него ножей при себе больше, чем сосков у самки хошера, -- ухмыльнулся он, радуясь удачному сравнению.

Развязный тон и удавшаяся шутка возымели действие -- суровые лица къяльсо смягчились. Они ответно покивали Вейзо и собрались было сесть рядом, но Лесоруб движением головы указал им на соседний столик.