Клинок предателя

— Тогда тебя убьют, — сказал Кест как можно мягче.

— Я умная и еще маленькая. Спрячусь где–нибудь в городе, буду все время переходить с места на место. Мне нужно продержаться лишь одну неделю, а потом прийти на площадь, чтобы мое имя занесли в список герцога.

Я ушам своим не верил. Эта девочка, не старше двенадцати–тринадцати лет, потерявшая всё, всю свою семью, вот–вот погибнет от руки стражников герцога или людей Шивалля из–за чужих прегрешений, в которых она не виновата. Тем не менее она хочет остаться и бороться за себя.

— Как тебя зовут, дитя мое? — спросил я.

— Алина. Алина Тиаррен.

У меня словно сердце остановилось, и в глазах потемнело. Кест положил руку мне на плечо, но я скинул ее. Это всего лишь имя, правда, довольно редкое, но все же просто имя. Глупое имя маленькой девочки с тяжелой судьбой.

Я преклонил перед ней колено.

— Ты знаешь, кто я?

— Плащеносец. Королевский магистрат.

— Ты знаешь, чем занимаются магистраты?

— Фалькио… — попытался остановить меня Кест.

Я поднял руку, чтобы он не мешал, и перестал обращать на него внимание.

— Знаешь, что мы делаем? — спросил я еще раз.

— Выслушиваете дела. Выносите решение. Сражаетесь.

— Мы выслушиваем дела, выносим решение и сражаемся. Здесь совершено преступление, Алина. Ты хочешь, чтобы я выслушал твое дело? Хочешь, чтобы я вынес решение? — Я сделал паузу. — Алина, хочешь, чтобы я сражался за тебя?

Девочка заглянула мне в глаза, словно испытывая мою искренность, а затем сказала:

— Хочу. Я хочу, чтобы вы сражались за меня.

— Фалькио, — возразил Кест. — ты не можешь. Завет…

— В пекло Завет. — Я встал и оттолкнул его. — И тебя, Кест, в пекло, если это всё, что ты можешь сказать. Что ты предлагаешь? Каков твой ответ? Слушай, — яростно прошипел я ему в ухо. — Мы даже не знаем, что происходит. А что, если Тиарренов убили, чтобы они не смогли рассказать нам, где находятся самоцветы короля? Что, если девочка знает о них? Если мы сохраним ей жизнь, то выясним, как остановить герцогов. Я в этом уверен.

Миледи, — обратился я к Валиане. — У меня сильно болит нога. Боюсь, что если поеду с вами, то лишь задержу вас в пути. Прошу, позвольте моей ноге отдохнуть, и затем я сразу же предстану перед вами.

— Когда? — спросила она.

— Примерно через девять дней. Уверен, что боли к тому времени пройдут.

Она поглядела на Фелтока, Кеста и Шивалля. Какого бы ответа Валиана ни ждала от них, она его не получила.

— От тебя одно сплошное неудобство, шкурник. Отец дал мне ясно понять, что я должна отвезти родословную грамоту и сделать скорейшие приготовления к коронации. Я не могу терять время из–за тебя.

— Ваше высочество… — начал Шивалль.

— Молчать. Вас я уже выслушала: остаться я не могу и девочку забрать с собой тоже. Что ж, Фалькио валь Монд, я приказываю тебе оставаться здесь, пока ты не поправишься.

— Да, миледи.

— Ваше высочество, — сказала Трин с выражением крайней тревоги, — это слишком опасно. Весь город будет охотиться за ними. Лучше пойдите к герцогу, своему отцу, умолите его, чтобы он отпустил девочку с вами. Вы можете спасти ее и дать ей кров, как герцогиня, ваша любезная матушка, дала его мне.

— Ты забываешься, Трин, — ответила Валиана, даже не взглянув на нее.

— О да! Вы бы поступили мудро, посоветовавшись с вашим отцом, — заметил Шивалль.

Неужели Трин так наивна и полагает, что Валиана сможет уговорить герцога, особенно после того, как он поступил в ответ на ее просьбу? Да он ей тут же нос утрет.

— Более того, — продолжила Валиана, — я сочувствую этой девочке. И хотела бы узнать ее поближе. Если Ганат Калила закончится к тому времени, как твоя нога исцелится, я приказываю доставить Алину ко мне.

— Да, миледи.

— Ты все еще работаешь на меня, драная шкура. Если кто–то из моих близких друзей здесь в Рижу подвергнется оскорблениям, то ты от моего имени выразишь обидчикам порицание.

Мы встретились взглядами.

— Будьте покойны, миледи.

— Вот и прекрасно. Фелток, скажи людям: пусть приготовятся, мы выезжаем. Мне не терпится скорее отправиться в путь.

— Так точно, ваше высочество.

Фелток на миг повернулся ко мне.

— Было приятно познакомиться с тобой, шкурник. Но ты — проклятый болван.

Мы с Кестом, Брасти и девочкой стояли в нескольких футах от Шивалля и его людей, так что подслушать они нас не могли.

Пока толстяк отдавал распоряжения, Брасти тихо заметил:

— Ты не победишь. Их слишком много: весь этот город — змеиное гнездо, и каждый попытается укусить тебя ради того, чтобы угодить герцогу.

— Клинков я не боюсь, — выпалил я.

— Фалькио, они убьют и тебя, и девчонку!

— Убегать я не стану, Брасти. Ты же сам говорил, что мы только и делаем, что бежим, и это не привело ни к чему хорошему.

— А что тогда? Ну–ка, скажи мне: даже если ты и переживешь Кровавую неделю, хотя они ни за какие коврижки тебе этого не позволят, что ты станешь делать дальше?

— Пойду на Валун, — сказал я и посмотрел на Кеста. — А ты что молчишь?

Он вытащил из своей сумки маленький пакетик и передал его мне.

— Держи. Тут последний леденец. Может, это тебя подбодрит.

— О, да ради всех святых! Неужели ты думаешь, что у него получится? Ты бы смог?

— Не думаю, — ответил Кест. — Но я буду ждать всю Кровавую неделю и еще пять дней. Фалькио, если к тому времени ты не вернешься, я убью эту женщину. Она не сядет на трон в Араморском замке, это я тебе обещаю.

Он повернулся и пошел к повозке. Я поднял с земли камешек и бросил в Кеста, угодив в затылок. Он быстро обернулся, готовый к бою.

— Просто хотел тебе напомнить, что иногда я умею удивлять, — спокойно сказал я.

Он даже не улыбнулся в ответ.

Ко мне подошла Трин.

— Спрячьтесь, — шепнула она. — Говорят, что в городе множество мест, где можно исчезнуть на недели и даже месяцы. Прячьтесь до тех пор, пока опасность не минует, а потом вывезите ее из города. Что бы девочка ни говорила, не ждите Утра Милосердия. Ее имя не стоит вашей жизни.