Клоака. Станция потери

— Тебе об этом завтра Князь расскажет.

Что и следовало ожидать. Хотя, возможно, он и сам не знает достоверных ответов на мои вопросы.

Сейчас в лагере было меньше людей, чем когда я в него только вошла. Наверное, все ужинают. Точнее, готовятся к ужину. Что там душегубы предпочитают в еде? Крыс. Иногда кошек и собак. Бедолаги… Как они только попадают сюда? Неужели это те самые собаки, которых иногда можно встретить в вагонах? Есть у меня на пути в универ одна такая четвероногая пассажирка. Помесь лабрадора и какой-то дворняги. Она точно знает, в какой вагон нужно зайти, на какой станции выйти и в сторону какого выхода побежать. Умная животина, ничего не скажешь. Иногда люди-то, читать умеющие, в метро теряются, а тут собака… Поначалу я ее присутствию в вагоне удивлялась, а теперь даже переживаю за нее, если вдруг из-за каких-то причин мы с ней не встречаемся. Так может ли быть такое, что она — сбежавший с фермы ужин?..

Не хочу в это верить.

Мы подходим к еще одному зданию. У главных дверей стоит два человека: оба мужчины, с оружием в руках. Будто охранники. Или часовые… А есть ли между ними разница? Они приветственно кивают Грызуну и перебрасываются с ним парой фраз о событиях прошедшего дня, на меня вообще никакого внимания не обращая.

— У нас опять пополнение, — в конце концов, говорит Грызун, указывая на меня. — В этот раз они неплохо справились.

«Они»? Подстрекатели? Или есть кто-то еще, заслуживающий печеньки с полки за хорошую службу?

— Главное, чтоб от этих толка было больше, чем от предыдущих.

Прозвучало не очень обнадеживающе. С какими предыдущими? Много ли их было? Что с ними стало? Они с чем-то не справились? Или наоборот, справились и вернулись на поверхность, а те, кто остался в Клоаке, кусают локти от зависти и говорят о них гадости?

— Эти, вроде как, поспособнее.

Я опускаю голову, делая вид, что не слушаю их разговоров. Если честно, то чувство голода, сжавшее мой желудок, становится все невыносимее, и вдумываться в их слова у меня нет никакого желания. Начинает мутить. Голова побаливает. Я хочу уже просто лечь куда-нибудь и поспать часок-другой. Но перед этим все-таки что-нибудь съесть.

Никогда не могла заснуть на голодный желудок.

— Ладно, Князь попросил отвести ее…

Дальше я Грызуна не слушаю, подавляя в себе смешок. «Попросил» он его… Это был приказ, хоть и звучал он не так требовательно, как следовало бы… Грызун это прекрасно понимает, но перед другими делает вид, будто, в отличие от них, он Князю был другом, а не подчиненным.

Пожалуй, стоит запомнить это.

Хочу шагнуть вперед, продолжая смотреть себе под ноги, как неведомым чувством понимаю, что этого делать нельзя. Я неестественно дергаюсь в сторону, едва не наступив на ботинок стоящего напротив меня человека. Мужчину. Мне уже знакомого. Хватает секунды, чтобы я испытала весь спектр эмоционального ужаса и страха, стоит только посмотреть на него и предательски отвести глаза в сторону.

— О, Сема, а ты здесь какими судьбами? — удивленно спрашивает Грызун у моего так называемого подстрекателя.

Руки у меня немеют, и я сжимаю пальцы в кулаки, но чувствительность ко мне не возвращается даже в форме ледяного покалывания.

— Проверял состояние некоторых жильцов.

Даже не поднимая головы, я знаю, что он смотрит на меня.

— А-а… Ну все с тобой ясно, сердобольный ты наш.

С этими двумя тоже все ясно, они друг друга недолюбливают. Ну или недолюбливают только Врача. Интересно, весомая ли для этого причина? Я исподтишка гляжу на Семена. Либо мне кажется, либо он и в самом деле смотрит на Грызуна с легким пренебрежением. Будто человек, стоящий перед ним, и человеком-то не был.

Даже смешно…

Семен — душегуб. Подстрекатель. И невесть кто еще. Но тогда, уходя с Тихоней из поезда он дал мне дельный совет, который мог спасти меня, если бы я знала, что к нему нужно прислушаться. Поэтому… Кто же он на самом деле? Злодей или тот, кто только притворяется злодеем? «Добро пожаловать в обитель вседозволенности. Если хотите покинуть это место, будьте очень внимательны и сообразительны».

Стоит прислушаться хотя бы к этому совету.

Грызун обходит меня и, хлопнув Семена по плечу, зовет меня следовать за ним. Я, как провинившаяся школьница после родительского собрания, спешу за ним, больше не смотря на своего попутчика. Я не успеваю заметить на нем никаких следов от драки, да и на того, кто получил пулю, он не похож. Что же это значит? Сергей оказался прав, и Тихоня на самом деле тоже душегуб?

Мы входим в здание, где я, скорее всего, сегодня буду спать.

— Эй, девуля, если все срастется, то недолго тебе здесь перебиваться. Князь хорошеньких рядом с собой старается держать, а тех кто…так себе, сплавляет сюда для общего пользования.

— Ч-что?..

Общего пользования? Это…

— С добрым утром,— произносит Грызун, радуясь тому, что достучался до меня. — Жить говорю, здесь будешь, пока… Пока. У других девуль поспрашивай о том, как тут дела делаются. Поняла?

Ничего не понимаю, но киваю, лишь бы избавиться от его компании.

Он доводит меня до какой-то комнаты и оставляет одну, больше не собираясь со мной нянчиться. Я стою перед дверью, оглядываясь по сторонам и прислушиваюсь, надеясь, что услышу чьи-нибудь шаги.

Типичный коридор в старой гостинице, в каком-нибудь маленьком городишке. Здесь даже пахнет так же, как и в них. А постеленный вдоль всего пола ковер только усиливает мои воспоминания о захудалых ночлежках, в которых мы с родителями останавливались, путешествуя летом к морю.

— Ладно. В любом случае я хочу есть и спать. А тут мне дадут и то, и другое. Если верить Сергею…

Стучу в дверь, но ответа не слышу. Стучу еще раз, а потом еще, в конце концов, решаюсь на самовольничство и открываю дверь, заходя внутрь. Зайдя, я на ощупь нахожу выключатель, зажигаю свет и осматриваюсь. Комната оказывается спальней с шестью койками. Как в больнице. Или в пансионате на сборах. Надо бы у Спортсмена уточнить, в самом ли деле это место похоже на пансионат? Три кровати уже кем-то заняты, это понятно по тому, что, в отличие от трех оставшихся, они застелены. Рядом с каждой кроватью стоит по стулу. Стола в комнате нет ни одного. Так же нет шкафов или тумбочек.

Самая обычная ночлежка, с минимальными удобствами. Даже не хостел…

— Н-Нина?..

Позади меня что-то падает на пол. Будто полотенце. Я оборачиваюсь и вижу перед собой растерянную Машу. Она стоит в дверном проеме, собираясь то ли заплакать, то ли упасть в обморок.

— Э-это, правда, ты?..

— Вроде как, — отвечаю я, улыбаясь. А что еще сказать?.. Пожалуй… — Я рада тебя видеть.

И это правда. Я рада, что с ней все в порядке. Надеюсь, что и с остальными тоже.

Маша шмыгает носом и поправляет съехавшие на его кончик очки. На этот раз она не бросается меня обнимать. А жаль. У нее неплохо получалось успокаивать людей. У Маши оказываются длинные, вьющиеся волосы, которые до этого были стянуты на голове тугим пучком. Волосы у нее влажные, но одежда на ней та же, в которую она была одета в поезде. Значит, чистой одежды тут не выдают.

Но хоть душ имеется и на том спасибо.

— Как?.. Как ты попала сюда?

— Сергей нашел меня. И сказал, что я в любом случае сюда попаду.

— Да… Сюда всех приводят…

Маша наклоняется, поднимая с пола полотенце. Слух меня все же не обманул. Хорошо, что я сразу же ее встретила. С ней мне будет спокойнее.

— Где Белла? — спрашиваю я. — Она с тобой?

— Нет…

— Где-то в здании?

— Нет.

Маша качает головой и жмурится, будто кто-то собирается ударить ее за отрицательный ответ. Если Белла не здесь, то где? Спортсмен сказал мне, что они все в лагере. Значит, пришли они сюда все вместе, так? А потом? Разделились на мальчиков и девочек?