Клочок земли чужой
Шрифт:
— Он всего только очередной Тэдпоул или Тэйпер [18] .
Незадолго перед тем мы с ним разговаривали о политических романах Дизраэли.
— Позвольте мне прежде собраться с духом.
— Тогда, пожалуйста, выпейте, это поможет вам собраться с духом. Пойдемте.
Я заставил его войти в гостиную.
— ... вам непременно надо попробовать предонин. Сразу исчезает этот ужасный зуд.
— В баптистской клинике мне дали мазь.
— Мазь! Да они с ума сошли!
18
Закулисные
— Такую липкую, розоватого цвета. Я мажусь ею утром, а вечером смываю.
Двое американских преподавателей стояли у самой двери, один держал в руке тарелку, и оба, разговаривая, угощались бутербродами.
— Гарри, Джо... Позвольте представить вам профессора Курода. Мистер Ван Гроот, мистер Питерсон.
— Профессор Курода, рад с вами познакомиться.
— Добрый вечер, профессор Курода.
— Но ведь теперь никто не употребляет мази. Вот уж пятьдесят лет аллергию мазью не лечат.
— Кажется, в ней содержится какой-то антигистаминный препарат.
— Попробуйте предонин. У меня была точно такая же аллергия, не проходила целыми неделями. Она появилась с тех пор, как я поел пряной приправы на индийском параходе...
Оба уже отвернулись от профессора.
— Энид, дорогая.— Я поймал за локоть пухлую англичанку в соломенной, словно из мочалы сплетенной, шляпе, отошедшую от группы гостей, чтобы положить в пепельницу окурок сигареты.— Я хочу познакомить вас с профессором Курода.
— Профессором... Как вы его назвали?
— Курода. К-у-р-о-д-а... Это миссис Ивенс, профессор Курода. Она самая блестящая актриса в любительском театре Кобэ.
— Ах, Фрэнсис. Вы давно не говорили мне таких комплиментов. А вы по какой части, профессор... э-э...
— Я занимаюсь древненорвежским языком... — Профессор замолчал, так как в это время я всунул ему в руку бокал мартини. — Что это?
— Мартини. Самый подходящий коктейль для вас.
— Древненорвежский язык! Вы подумайте!.. Мой муж получил назначение в Осло на семь месяцев. Но я, к сожалению, не могла поехать с ним. Понимаете, не на кого было оставить детей. Древненорвежский! Подумать только!
— Вы актриса?
— Ах нет, мистер Кинг просто подшутил надо мной. Он ведь такой шутник... Вообще-то я действительно играю на сцене. Когда-то, чертову пропасть лет назад, я была профессиональной актрисой. А потом стала почтенной замужней дамой, вот и пришлось бросить сцену. Теперь играю только в любительских спектаклях у Кобэ. Вы бывали там когда-нибудь?
— Нет, к величайшему сожалению...
— Приходите непременно. Вам понравится, вот увидите. Мы как раз начали репетировать «Мышеловку». Знаете эту пьесу?
— «Мышеловку»? — Профессор Курода был удивлен, но тут же лицо его прояснилось.— Ах, вы хотите сказать «Гамлета»?
— «Гамлета»? — она даже взвизгнула, и под ярко накрашенными губами приоткрылись зубы.— Да нет же, господи! Как вам могло такое прийти в голову! Это знаменитое произведение Агаты Кристи. Я буду играть Маргарет Локвуд. Потрясающе интересно. Может быть, для вас или для профессора
Кинга это недостаточно интеллектуально, зато простые смертные любят именно такие вещи.Профессор Курода вынул записную книжку.
— Позвольте, я запишу. Эта вещь называется «Мышеловка»?
— Совершенно верно.
— И автор ее — мисс Маргарет Локвуд?
— Да нет же, нет, профессор Курода!
Тут мне пришлось оставить их и идти встречать входящих гостей, а когда через четверть часа я отыскал профессора, он опять был один и, стоя спиной ко всем, рассматривал мои книги. Я подошел к нему.
— Ну, теперь я позакомлю вас с мистером Долби.
— Нет-нет, мистер Кинг. Пожалуйста, не надо!
— Он вам понравится.
— Но у меня нет опыта в... общении с политическими деятелями... Я... я не знаю, как...
Подошел мистер Долби.
— Право, Кинг, у вас сегодня очень мило, очень.— Он жадно глотнул виски.— Сейчас у меня был прелюбопытный разговор с мэром.— Он указал бокалом на губернатора.— На редкость забавный старикан.
— Он губернатор,— сказал я.
— Ну, пускай губернатор. Мы говорили о моей предстоящей речи в Асоке.
— В Осаке.
— Да, вот именно. И он дал мне кое-какие советы. Очень даже полезные советы. А с вами мы, кажется, знакомы, не так ли?
Он повернулся к профессору Курода, причем на лице у профессора появилась страдальческая улыбка, почти гримаса, и он бросил на меня взгляд, полный ужаса.
— Понимаете, у меня еще не было времени просмотреть вашу брошюру, но я непременно это сделаю. Мой личный секретарь, вон тот, Дэвид Суинтон, говорит, что перелистал ее. Этот Дэвид — малый с головой, и у него на все хватает времени. Японские университеты, основанные миссионерами, — эта тема заслуживает внимания. — Он снова глотнул виски и, прежде чем я успел вмешаться, продолжал: — Профессор, вы-то мне и нужны, я хочу с вами посоветоваться. Насколько я представляю себе положение в Японии — если я ошибаюсь, вы меня поправляйте без церемоний, — война многое изменила здесь в лучшую сторону — демократизировался общественный уклад, возрос жизненный уровень. Но вместе с тем она в какой-то мере подорвала традиционные моральные устои японского народа...
— Мне кажется... вы ошибаетесь... — начал Курода, но Долби не дал ему сказать.
— Смею вас заверить! Этого не видит только слепой.
Тут мне пришлось их оставить, чтобы попрощаться с одним высокопоставленным гостем. Когда я снова посмотрел в их сторону, Долби все еще раскачивался перед профессором Курода, который замер на месте, словно загипнотизированный.
— первостепенная важность семейной основы... упадок веры... эти мальчики, разодетые, как попугаи, битники, малолетние преступники...
Громкий, привычный к парламентским речам голос гремел. Что ж, пожалуй, лучше всего было оставить их вдвоем.
Без десяти восемь явился Пьер, он влетел в гостиную в своем кимоно, привлекая к себе удивленные взгляды.
— Кажется, я опоздал... А мартини у тебя слишком сладкий, нельзя ли разбавить?
Я взял у него бокал и отошел.
— Так будет хорошо? — спросил я, вернувшись.— Я долил немного воды.
Он сделал глоток, поморщился и помахал рукой профессору Курода, который в ответ приподнял свой бокал.