Клуб 22

Чейз склонил голову. — Томас Сандерсон III. Маленький засранец. Отец был так зол, когда понял, что мы случайно убили его.

Я кивнула. — Верно. Что ж. Вспомни, сколькими творческими способами ты заставлял его страдать? — Я протянула руку и обхватила рукоять своего ножа, который все еще торчал у него из плеча. — Я обещаю тебе, Чейзи, детка, я сделаю так, что это будет выглядеть как детская забава, если ты будешь давить на меня. — Я выдернула свой нож, не забыв сильно повернуть его.

Чейз почти не издал ни звука, просто улыбнулся мне, как будто я предложила ему цветы.

Расстроенная, я решила больше не испытывать судьбу и быстро ретировалась обратно к машине Зеда. Зед ничего не сказал, когда я захлопнула за собой дверцу. Он просто завел двигатель и с визгом выехал со стоянки. По пути, мы едва не расплющили окровавленную задницу Чейза. Как жаль.

22

M

ои окровавленные пальцы дрожали так сильно, что я едва могла работать с телефоном, пока Зед мчался по улицам Шедоу-Гроув, но мне все же удалось отправить сообщение, с которым я еле разобралась.

— Дар, — сказал Зед после нескольких минут молчания.

— Пока нет, — огрызнулась я в ответ. Я все еще была слишком сильно охвачена своим страхом и тревогой, а также надвигающимся, удушающим присутствием моих худших кошмаров.

Он коротко вздохнул, его разбитые костяшки пальцев сочились, когда он крепче сжал руль. — Не смей, блядь, отгораживаться от меня, — прорычал он, гнев и разочарование сквозили в его голосе. — Мы в этом вместе. Всегда были и всегда будем.

Горький смешок сорвался с моих губ. — Конечно, я не чувствовала, что мы были заодно, когда Чейз наказал меня за поцелуй с тобой, вколов мне в горло почти смертельную дозу PCP. Я была чертовски одинока в те ночи, когда он ждал, пока я не начинала бояться собственного дыхания, а потом позволял его отцу и дядям использовать меня для развлечения. — Паника сдавила мне горло, стало трудно дышать, и я отчаянно пыталась успокоиться. Впрочем, эти признания не были новостью для Зеда. Он видел маленькие грязные видеозаписи Чейза, демонстрирующие все это и многое другое. Эти записи разоблачали худшие случаи его жестокого обращения, которые он всегда совершал в одной отвратительной комнате ужасов.

Зед собирался съехать на обочину, я чувствовала это, поэтому из последних сил одарила его суровым взглядом. — Просто веди машину, черт возьми, Зед, — прорычала я. — Я буду в порядке через минуту.

Он продолжал вести машину, но был далек от того, чтобы сдаться. Не в этот раз.

— Ты так далека от того, чтобы быть в порядке, что меня тошнит, — выплюнул он, сильнее прижимая ногу к полу, отчего пейзаж за моим окном расплывался. Несмотря на его тон, я знала, что он испытывает отвращение не ко мне. Он был противен сам себе за то, что не знал, что происходит со мной за закрытыми дверями.

Это, помимо всего прочего, помогло мне избавиться от многолетнего старого страха. Я сделала еще пару успокаивающих вдохов, а затем дюйм за дюймом заставила свое тело перестать, блядь, трястись.

Наконец, я протянула руку и положила свою поверх руки Зеда, сжимающей рычаг переключения передач. — Просто отвези нас домой, — прошептала я, все следы моего гнева исчезли. — Тебя нужно подлатать.

Его рука переплелась с моей, переплетая наши пальцы. Он бросил на меня быстрый обеспокоенный взгляд, затем резко кивнул.

Он больше ничего не сказал, но то, как он поднес мою руку к своим губам и поцеловал окровавленные костяшки пальцев, сказало мне, что мы даже близко не закончили с этой темой.

Когда мы вернулись, в доме было тихо. Касса все еще не было, а Лукас был у своей мамы, и почему-то я была рада уединению. Мы с Зедом... Черт. Мы были в полном беспорядке.

— Иди прими душ, — приказала я ему тихим голосом, когда мы проходили через фойе. — Я принесу аптечку.

Он кивнул и молча направился вверх по лестнице в свою спальню, где мог привести себя в порядок и надеть чистую одежду.

Я прошла на кухню, задержавшись на табурете достаточно надолго, чтобы расстегнуть туфли и отбросить их. Затем сняла кобуру с пистолетом и ножны для ножей. Мне не нужно было быть вооруженной в доме Зеда - нашем доме, - а если бы и понадобилось, по всему дому было спрятано больше оружия, чем я могла сосчитать.

В кладовке я достала средних размеров аптечку первой помощи и прихватила из бара бутылку виски. У меня такое чувство, что нам понадобится и то, и другое.

Наверху Зед оставил дверь своей спальни приоткрытой и свет выключенным. Но звук льющейся воды в душе и свет из дверного проема ванной комнаты, указали мне правильное направление. Собрав остатки мужества, я толкнула дверь ванной и выложила свои принадлежности на мраморный туалетный столик.

— Наверное, не самая лучшая идея принимать душ с открытой раной, идиот, — прокомментировала я, открывая крышку аптечки первой помощи, но поморщившись, когда увидела состояние своих рук.

Размытая фигура Зеда шевельнулась в запотевшем душе позади меня, движение в зеркале было слишком дразнящим, чтобы удержаться и не посмотреть. — Это всего лишь царапина; у меня бывало и похуже, — ответил он. — Кроме того, я хотел смыть его вонь со своей кожи.

Я вздохнула. — С этим не поспоришь. — Отодвинув аптечку в сторону, я тщательно намылила руки в раковине и смыла с них всю кровь. Пришлось изрядно потрудиться что бы смыть следы Чейза и Бешеного пса. Затем я схватила мочалку и вытерла брызги с рук и лба. Что за бардак.

Душ выключился, и у меня перехватило дыхание в груди.

— Подашь мне это полотенце? — Спросил Зед, протягивая руку из душа в направлении вешалки для полотенец.

Я сделала, как он просил, слегка разочарованная тем, что он не собирался просто выйти весь голый и мокрый. С другой стороны, он уважал мои границы, прекрасно зная, какой силы мне потребовалось что бы вернуть стены на место, и я это ценила.

Зед вышел, низко обернув полотенце вокруг бедер, и я чуть не проглотила язык, встретившись с его взглядом в зеркале. Может быть, мои стены были не такими прочными, как я думала.

Быстро расползающееся красное пятно на его полотенце вывело меня из транса, и я обернулась, чтобы осмотреть его рану.

— Это всего лишь царапина, — повторил он, несмотря на то, что его "царапина" длиной в три дюйма все еще кровоточила.

Я закатила глаза и похлопала по столешнице туалетного столика. — Сядь сюда, чтобы я могла получше рассмотреть.

Он сделал, как ему было сказано, вскочив с полотенцем, все еще надежно обернутым вокруг тела, и я включила резкую подсветку над зеркалом. Свет был причиной, по которой я принесла аптечку в его ванную, а не в спальню. Если бы мне понадобилось наложить ему швы, то это было бы самое яркое освящение.