Клуб для избранных

— Кажется, я видела ее лицо на обложке «Вог».

— Ты очень наблюдательна, — с нажимом заметил он, явно имея в виду не только модный журнал. — Значит, договорились: я оставляю Джеку свой телефон. И чтобы никаких сюрпризов, идет?

— Идет.

Тридцатого сентября Джеймс позвонил в лечебный отдел и попросил секретаршу передать Лесли, чтобы та связалась с ним.

В этот момент девушка находилась в отделении радиологии — ждала, пока сделают ангиограмму ее пациенту. Процедура должна была занять минут пятнадцать, и Лесли решила позвонить Джеймсу прямо оттуда.

— Это доктор Адамс.

— Да, доктор. Мистер Стивенсон ждет вашего звонка. Соединяю.

— Лесли? — раздался в трубке голос Джеймса.

— Привет, — прошептала она, стараясь унять бешеный стук сердца. Все эти две недели — с того момента, как они с Джеймсом расстались, — Лесли думала о нем постоянно. Она знала, что все кончено. Их отношения остались в прошлом. Разумом она это понимала, но не могла принять сердцем и поэтому не находила себе места.

— Когда мы увидимся?— послышалось на том конце провода.

— Когда угодно, — не задумываясь, выпалила она.

— Сегодня ты свободна? Может, сходим погуляем?

— Хорошо. Жду тебя в половине восьмого, — торопливо произнесла девушка, стараясь заглушить голос подсознания, который гремел, как гром небесный: «Нет! Нет! Нет!»

«Да, я увижусь с тобой. Я буду с тобой».

Она одевалась очень тщательно. Джеймс предложил прогуляться. Лесли вспомнила, что в последний раз они гуляли в апреле на берегу озера Спэрроу девять с половиной лет назад. Тогда на ней были джинсы, легкая хлопчатобумажная блузка и синий свитер с треугольным вырезом.

Сегодня она оденется так же. Правда, блузка и свитер будут новые, а вот джинсы, изрядно потертые и вылинявшие — ее любимые, — те же самые. Она не расставалась с ними с тех самых пор, носила и в колледже, и в университете, и здесь, в Сан-Франциско.

Старые добрые друзья, подумала она, надевая джинсы. На бедрах они теперь сидели свободнее, чем в школьные годы. Лесли заправила в брюки края светло-желтой блузки и натянула свитер.

«Что я делаю? — беспомощно повторяла она, разглядывая себя в зеркале. — Стараюсь повернуть время вспять?»

Глупо предполагать, что они могут начать с того момента, на котором расстались. В жизни Джеймса многое изменилось. У него появились новые обязанности и привязанности.

Но он все-таки позвонил. И уже едет к ней.

Лесли распахнула дверь и отступила назад, приглашая гостя зайти. Она не смела поднять на него глаза, но все же успела заметить, что Джеймс тоже оделся как тогда, у озера. На нем были джинсы, рубашка с открытым воротом и защитного цвета ветровка.

— Привет, — прошептал он и, прежде чем она успела опомниться, приник к ее губам.

Лесли с готовностью ответила на поцелуй. В этом поцелуе участвовал не только ее рот, но и руки, и все тело. Прошедших лет как не бывало. Они с Джеймсом словно опять очутились у озера, ведомые страстью, против которой было невозможно устоять.

— Джеймс, — выдохнула девушка, на мгновение отрываясь от его губ. И услышала в ответ:

— Лесли...

Он целовал ее так же, как в ту ночь. Нежные прикосновения губ ложились на ее лицо, губы, шею. Когда он начал ее раздевать, это были не рассчитанные жесты опытного мужчины, а неловкие движения подростка, только познающего восхитительную сладость любви.

Просунув руку под свитер, Джеймс расстегнул на Лесли блузку, и его пальцы коснулись мягкой округлости ее груди. Ее ладонь скользнула ему под рубашку, с радостью ощущая силу и прохладу упругих мышц. Второй рукой Лесли нащупала ремень — в точности так же, как сделала это много лет назад. На мгновение ей показалось, что сейчас она снова услышит голоса подруг, напоминающих, что пора уезжать.

Но нет — на этот раз не было никаких непрошеных сигналов, неожиданных вторжений, неясностей.

Они занялись любовью на ковре, прямо в одежде, как два подростка, отчаянно жаждущие близости, но опасающиеся, что их застукают. Украденное счастье юной страсти. Это могло бы произойти на заднем сиденье автомобиля, в квартире, когда родителей нет дома, или на ложе из сосновых иголок в лесу у озера.

Их соединение было бурным — точь-в-точь любопытные дети, обуреваемые необузданным желанием. А потом они бессильно рухнули на пол, запутавшись в собственной одежде, не разжимая объятий.

Лесли закрыла глаза и прижалась к сильному теплому мужскому телу — телу, которое так давно ее хотело. Она бы могла лежать так вечно. Рядом с Джеймсом.

Мысли ее путались. Что она наделала? Снова стала школьницей? «Нет, — сурово возразил внутренний голос, — ты вообразила себе это, чтобы оправдаться в собственных глазах».

Но она занималась любовью не с Джеймсом — мужем Линн и не с Джеймсом — талантливым, преуспевающим архитектором. Ее телом обладал Джеймс-подросток, одинокий волк, охотник на оленей, чувствительный мальчик, которого она любила и хотела. Только этого Джеймса она знала. Только он был ей нужен.

Она лежала с закрытыми глазами, чувствуя на себе пристальный мужской взгляд. Ей вдруг стало страшно. Когда она поднимет веки, то кем окажется — взрослой женщиной, врачом? Или юной девушкой, которую только что приняли в Радклифф? Этого она не знала.

— Лесли, — услышала она хриплый шепот.

Она медленно открыла глаза, страшась и жаждая встретиться с ним взглядом. В глазах Джеймса ясно читалась страсть — страсть, которую возбудила в нем она.

— Ты такая красивая, — сказал он и начал неторопливо раздевать ее. Неловкости подростка как не бывало — это были рассчитанные, уверенные движения мужчины, опытного в делах любви. Освобождая от одежды их обоих, Джеймс не переставал целовать Лесли. Нагие, они поднялись с ковра, и он нежно повел ее в спальню.

Они снова занялись любовью, но на этот раз без прежней спешки. Неторопливо, тщательно они исследовали друг друга, находя места, самые чувствительные к ласкам, приспосабливаясь к ритму и желаниям партнера. Для обоих любовное соединение не было новостью. Они уже занимались этим раньше.

Но сейчас все происходило иначе. Стоило Джеймсу поцеловать Лесли, коснуться ее тела нежными пальцами, горячим языком и мягкими губами, как оно с готовностью откликнулось на ласку. Ей захотелось самой ласкать Джеймса, двигаться в едином ритме, стать с ним одним целым. Ни один любовник не пробуждал в ней таких желаний. А Джеймс, стоило ему ощутить под руками бархатистую кожу Лесли, ее мягкую округлую грудь, почувствовать ее требовательную страсть, как он туг же понял, что его внутренний контроль куда-то улетучился, сменившись единственным желанием — обладать ею. Желание было непреодолимым, всепоглощающим. Ему хотелось слиться с ней воедино.