Клуб отъявленных негодяек

— Ладно, можете быть свободны.

Ника попрощалась и мигом вылетела из аудитории. После индивидуальных занятий она чувствовала себя гораздо никчемнее, чем после общих для всей группы. Все-таки в первом случае проверялись исключительно ее старания и заслуги, а Ника не старалась и не чувствовала, что хоть что-то заслужила.

Хотя Ника хотела поскорее оказаться на улице, по коридору она шла нарочито медленно. Ей хотелось встретить Малышку. К сожалению, это не удалось Нике ни на прошлой неделе, ни сегодня. Вероятно, после случая на каникулах ее родитель предпринял меры, чтобы Малышка поменьше водилась со студентами. Конечно, это было правильно с точки зрения безопасности самой Малышки, но Ника чувствовала, что они с Олей крайне близки к разгадке и потому ей становилось обидно, что последний шаг никак не сделается.

Ника вышла из корпуса и поплотнее запахнулась в пуховик. В комнату идти не хотелось. Хотя она больше не боялась оставлять Олю и Крисси на долгое время наедине, атмосфера взаимной неприязни этих двоих угнетала Нику. Да и в целом Оля и Крисси были так озабочены собственными проблемами, что у них не хватало выдержки на выслушивание проблем Ники, половину из которых она сама себе придумала, чтобы не отставать от подружек.

— Мне скучно и грустно! — сказала Ника, когда добралась до фургона с кофе. — И ты, как настоящий друг, должен что-то с этим сделать!

Ника невольно выделила интонацией слова «настоящий друг» и Дима заулыбался.

— Ну ладно, «настоящая подруга», рассказывай, почему тебе грустно.

Ника тяжко вздохнула. Монолог должен был быть длинным. Но когда оказалось, что кому-то, то есть Диме, есть до нее дело, то одна придуманная проблема отпала, а остальные не казались такими серьезными, чтобы жаловаться на них и обсуждать с кем-либо.

Опершись о полочку, которая предназначалась для выдачи заказов, Ника подперла кулаками подбородок и решила зайти с козырей:

— Жизнь не имеет смысла.

— Та-а-ак, — сказал Дима. — Продолжай. Это интересно.

Ника ожидала, что Дима сейчас просто начнет опровергать ее слова, а затем она — его и таким образом диалог завяжется.

— Ладно, — стушевалась она. — На самом деле просто учеба в КОНе не имеет смысла.

— Почему?

Дима слушал Нику с живостью взрослого, которому ребенок высказывает свои сумасшедшие теории. Ника это почувствовала и на душе у нее стало еще печальней, но она продолжила:

— Ну вот смотри, о КОНе нельзя никому рассказывать за его пределами. И какой тогда прок от этого диплома? Какой работодатель вообще станет считаться с человеком, по сути, без образования?

Дима призадумался, но ненадолго.

— Все равно важнее навыки, личные качества и все такое… Ты же слышала про больницу, про которую рассказывала Ирина Григорьевна? Тому Антону ведь тоже никто не верил, что он хороший врач. А он такой и есть. Сверхъестественно хороший врач, понимаешь?

Ника кивнула. Это ее слабо утешило, но все же проблеск надежды появился. Хотя Ника тут же уверилась, что он потухнет с первой же сложностью, которая возникнет у нее в учебе. Она вспомнила бестолковые на данный момент индивидуальные занятия и снова едва ли не захныкала.

— А ты можешь стать следователем каким-нибудь… Проводить допросы и никогда не ошибаться в выводах.

Такое предположение вдохновило Нику. Но как-только она попыталась провести его анализ на предмет правдивости, в голове не вспыхнуло ни «ложь», ни «правда» и Ника расстроилась окончательно.

— Ну что еще?

Ника не знала, что сказать. Сегодня она как никогда прежде стала не любить свой постоянный пессимизм. И ладошки замерзли. Ника засунула каждую в противоположный рукав, опустив на них взгляд.

— Ты видел Малышку? — вдруг спросила она.

Дима покачал головой. Он не сказал четко ни «да», ни «нет», но Ника этого не заметила.

— Думаешь, ей запретили появляться в КОНе?

— Вряд ли. Ей вроде нравилось здесь. Может, отправили в больницу до поры, пока она полностью оклемается?

— Может, — отозвалась Ника. — Я даже, наверное, буду скучать.

Дима усмехнулся и Ника недоуменно глянула на него.

— Ты просто не похожа на того, кому бы нравились маленькие дети, — сказал Дима.

— Ну это же Малышка…

«Ну и что? — сразу же спросила сама у себя Ника. — Как будто она чем-то отличается от остальных детей… Разве что сверхспособностями… Ладно, Малышка действительно не такая, как все».

Мрачные раздумья прервал бодрый голос.

— Ника! Наконец-то ты нашлась!

Уже почти стемнело и потому Ника не сразу увидела, откуда вылезла Крисси. Она широко улыбалась, наверняка задумав какую-то гадость.

— Дима, это Крисси. Крисси, это Дима, — сказала Ника, когда Крисси подошла к фургончику вплотную.

— Привет, Дима! Пока, Дима! — сказала Крисси, даже не глянув в его сторону. — Ника, идем, есть дело…

Крисси потащила Нику в сторону, и та успела только махнуть Диме на прощание. Он, похоже, не улавливал такую быструю смену действующих лиц, потому что не сообразил даже помахать Нике в ответ. Только скользнул взглядом по Крисси, но тут же его отвел.

— Что за дело? — спросила Ника, когда они уже вышли из парка.

Крисси открыла рот, чтобы что-то сказать, но сначала у нее получилось только мерзкое хихиканье.

— О-о-о, уверена, тебе не понравится! — наконец сказала она.

— Ты хотела сказать «понравится»?

— Нет! Именно «не понравится».

Ника хмуро глянула на Крисси и постаралась высвободиться из ее хватки. Но Крисси крепко держала Нику под руку и отпускать не собиралась.

— На самом деле, — сказала она. — Тебе нужно просто наблюдать и разделять мой восторг. Печально делать гадости, от которых весело только мне.

Ника не поняла, откуда Крисси взяла, что ей тоже будет приятно смотреть, как кто-то страдает.

— Кстати, эту идею для розыгрыша мне подкинула ты!

— Я ничего никому не кидала, — сказала Ника и даже без особых усилий ее голос прозвучал крайне недовольно. — И вообще тебе пора заканчивать негодяйничать. Это может стать тебе боком.

Крисси вот уже больше недели пыталась извести Лизу. Вообще Ника, как Костя и Коля, отказывалась способствовать Крисси в ее проделках. Но Крисси и сама справлялась. Правда, Лиза так и не превратилась в затравленного щеночка, если у нее вообще было такое свойство. Она держалась на удивление равнодушно. И хотя Крисси была уверена, что в душе Лиза страдает, Ника понимала, что что-то здесь не так. Лиза, обычно такая вспыльчивая, уже должна была снова что-то предпринять против Крисси. Но она затихла, как, вероятно, затихает океан перед цунами.