Клубника в горьком шоколаде

Назавтра он отужинал ещё с одним своим давнишним коллегой и даже проводил того на улицу Подъячева, по дороге развлекая анекдотами о бывших сослуживцах. А на послезавтра он пригласил парочку своих знакомых, двух бодрых стариков-пенсионеров, пообщаться за обедом в ресторане «Пушкинъ».

«Раскатали губы на тёртые калачи, дураки старые…» — кисло морщился он, свернувшись в три погибели на полу у кровати.

НЕВЫНОСИМО СКУЧНЫЙ МИР

«Если одно дело закончилось, то на смену ему всегда приходит другое…» — Лев Тимофеевич открыл папку с делом о маньяке-отравителе и углубился в чтение. Пухлый файл с документами по делу Лили Хюбшман-Калюновски лежал на краю его стола и наводил на размышления.

— Ни дать, ни взять, — проворчал Лев Тимофеевич, думая о двух делах сразу. — Что такое? — через минуту буркнул он в трубку служебного телефона. — Я не ослышался, что стоматологическая карта Калюновски нашлась?.. И где, позвольте вас узнать? В ведомственной поликлинике работников МИДа, — повторил он. — Ага-ага… Это я не вам! Что еще?.. Ага-ага, еще два отравления после посещения ресторанов в Центральном округе… Смертельные исходы? А-а-а, значит, два смертельных исхода и оба пострадавших поступили в Кунцевский морг. Что еще?.. То есть, возможно, что тело исчезнувшей три недели назад прислуги из агентства «Звездный слуга» тоже находится в Кунцевском морге? Как интересно оно туда попало… Да, это я не вам! А кому? Себе, разумеется, любимому… А принесите-ка мне стоматологическую карту Лили Калюновски, раз уж вы её нашли, — с нервным смешком попросил Лев Тимофеевич. — А особые приметы исчезнувшей прислуги вы не знаете?.. Ну, хорошо, я сам позвоню в фирму «Звёздный слуга», несите стоматологическую карту, — вздохнул следователь и, чертыхнувшись, набрал семизначный номер агентства.

Скрупулёзно записав приметы пропавшей Виолетты Константиновны Золотайкиной, Лев Тимофеевич убрал папки с делами в сейф, вышел из прокуратуры и поехал на троллейбусе в Кунцевский морг.

Любая работа требует времени, а работа следователя не заканчивается никогда. Мозг вычисляет преступления круглосуточно, даже когда работник прокуратуры, к примеру, сладко спит, закутавшись с головой в ватное одеяло.

Грозно шевелящий усами троллейбус выпустил Льва Тимофеевича у остановки «Парк», угрожающе хлопнул дверьми, и поехал дальше. Рогаткин уловил чуткими ноздрями цветочный аромат духов, и оглянулся на вышедшую за ним из троллейбуса полную женщину с двумя сумками, из которых торчала чайная колбаса и хлеб. «Не дама» меланхолично констатировал следователь, и прогулочным шагом московского денди направился к двум серым двухэтажным строениям за редким забором. Через пару минут Лев Тимофеевич втиснулся в скрипучую дверь экспертного отдела и, не найдя там никого, пешком поднялся на второй этаж, где в неуютном кабинете у окна пил зелёный узбекский чай хмурый по жизни, а не только сегодня, эксперт-криминалист Чудотворцев.

— Лева, рад, — меланхолически поздоровался Чудотворцев и снова уткнулся носом в пиалу с чаем «Кок-Чаш».

Радио на стене, хрипло кашляя, передавало прогноз погоды, а затем разразилось блоком рекламы на околомедицинские темы.

— Гранту мое почтение, — Лев Тимофеевич с размаху уселся на хлипкий деревянный стул напротив эксперта, вытянул губы трубочкой и огляделся. Повисло секундное молчание.

— Поможешь?.. — чихнув, наконец, спросил Лев Тимофеевич.

— Давай, — согласился Грант Чудотворцев, отставляя пустую пиалу.

— Вот, посмотри-ка, — Лев Тимофеевич поочерёдно протянул лист бумаги с приметами пропавшей сотрудницы из агентства «Звездный слуга» Золотайкиной и стоматологическую карту Лили Калюновски. — Грантик, извини, ты ничего похожего не видел?..

Эксперт покосился на Рогаткина и вздохнул. У Гранта Чудотворцева глаза были необыкновенного синего цвета… Он не был красавцем в полном понимании этого слова, но глаза имел самые что ни на есть.

— Да, её вчера похоронили, ну… то есть забрали для похорон, — кивнул Грант, прочитав особые приметы пропавшей прислуги.

— Кто забрал?! — подскочил Рогаткин. — Ты ничего не путаешь?

— Спроси в санитарной службе, они все бумажки оформляют, — пожал плечами Чудотворцев.

— В каком она хотя бы боксе лежала?.. — не терял надежды Лев Тимофеевич.

— Бокс Д, стеллаж крайний слева, место, э-э-э, кажется, четвертое, — пожал плечами Чудотворцев. — А вот этой вот дамы не припомню, — пролистав стоматологическую карту Лили Калюновски, эксперт поспешно закурил. — Правда, зубы я почти не смотрю, ты же знаешь, но вот такой мостик на верхней челюсти я бы вспомнил… Не было, Лева, такого уродского мостика. Не было.

— Но…

— И не заикайся, — Чудотворцев повторил по слогам: — Не было.

— А что ты скажешь об отравленных?.. Тех, которых покормили в ресторанах и потом в виде трупов привезли сюда? — стараясь не заикаться, поинтересовался Лев Тимофеевич.

— Нецо? — переспросил эксперт.

— Ага, — кивнул следователь. — Оно самое.

— Яду им подсыпали в вино… Не в пищу, — Чудотворцев печально вздохнул и поморщился. — Странно другое.

— Что? — перебил Рогаткин. — Что, Грантик?..

— Понимаешь, если в прошлом году люди умирали на четвертый-пятый день, то в этом году умирают в эти же сутки после посещения ресторана.

— И что это может значить?! — насторожился Лев Тимофеевич.

Чудотворцев пожал плечами и отвернулся.

— Похоже, — наконец произнёс он, — что отравитель сыплет своим жертвам лошадиные дозы яда.

— Зачем же он так нехорошо поступает?! — вырвалось у следователя.

— Видимо, у него слишком много отравы, или он торопится, Лёва, — невесело усмехнулся эксперт.

— Или — обнаглел? — хлопнул по своим тощим коленкам Лев Тимофеевич.

— А может, потерял чувство страха и уверился в своей безнаказанности, — Чудотворцев поискал глазами пепельницу. — Скорей всего, он уже отравил всех, кого хотел, или почти всех, и скоро смотает удочки…

— Или заляжет на дно, — чихнув, закончил Лев Тимофеевич.

— Скорее, первое — он уедет, — вздохнул Чудотворцев. — Я б тоже уехал на его месте.

— Почему ты так думаешь?

— Нецо — яд очень редкий, и этот человек иностранец, Лёвушка.

— Русского происхождения?..

— Вполне возможно, — Чудотворцев разогнал рукой дым. — Русского, еврейского, литовского… Я в этом почти уверен, и его должны были запомнить официанты в ресторанах.

— Да, официанты — хорошие физиогномисты.

— И физиогномистки, — согласился Чудотворцев.

— Ага, — Лев Тимофеевич похлопал себя по карманам. — Сейчас пойду в санитарную службу и оттуда прямо в ресторан. Есть хочу!

— Счастливого пути, Лёва, — выдавил мимолётную пессимистическую улыбку эксперт.

— Не унывай, Грантик, — Лев Тимофеевич, быстро спустившись по лестнице, побежал к моргу, приговаривая: — Грантик-крантик!..

«Если Грант, который обладает феноменальной памятью и помнит все трупы, хранившиеся в Кунцевском морге, не вспомнил челюсти Лили Калюновски, которую вчера подвергли кремации, то кого же тогда мы привезли в морг с улицы Пичугина и хранили до вчерашних похорон под фамилией Калюновски?.. И где тогда сама Лиля Юльевна?.. И кремировали-то вчера, в таком случае — кого?» — внезапно споткнувшись, остановился он.