Клубок Сварога. Олег Черниговский

Однако Богуслав не спешил уходить.

–  Просьба у меня к тебе, князь, - промолвил он, комкая в руках соболью шапку.
– Сыночек мой в твою дружину затесался, в своё время сбежав от Изяслава Ярославича. Позволь моему непутёвому Бажену домой воротиться, княже. Я не столько из-за Людека, сколько из-за чада своего в эдакую даль притащился.

Ярослав хмуро кивнул на мать:

–  О Бажене с ней толкуй, боярин. Я тут ни при чем.

Богуслав повторил свою просьбу.

–  Я не держу Бажена, - сказала Ода.
– Коль захочет вернуться в Киев, пусть едет.

–  Вот и славно!
– заулыбался Богуслав.
– Вот и столковались…

Ярослав согласился выдать Людека великому князю, но этому решительно воспротивилась Ода.

Спор сына и матери продолжался не один день. При посторонних они вели себя чинно и мирно, но стоило им остаться наедине, как затухший вулкан опять начинал клокотать. Оду бесила покорность Ярослава, а сын в свою очередь никак не мог втолковать матери, что ему не по силам тягаться со Всеволодом Ярославичем.

–  Ежели Олег и Роман совладать с дядей не смогли, то где уж мне одному, - говорил он.

–  Ты глупец, сын мой, - горячилась Ода, - ибо не можешь понять, что Всеволод Ярославич желает лишить тебя Олеговых дружинников, умелых в рати. Ведь стоит тебе выдать Людека, как гридни уйдут от тебя. Этого и добивается Всеволод Ярославич.

–  Ты желаешь втравить меня в распрю с киевским князем, - злился Ярослав.
– Олеговых гридней я к себе не звал, пусть убираются на все четыре стороны. Мне токмо спокойнее будет.

–  Князь без дружины, как наездник без лошади, - ввернула Ода.

–  У меня и своих муромских дружинников хватает, - отпарировал Ярослав.

–  Скоро и этих у тебя не будет. Какая честь служить такому безвольному князю!

Поняв, что ей не удастся убедить Ярослава, Ода отважилась на смелый шаг.

Она тайно сообщила Людеку, зачем приехал в Муром киевский боярин с десятком воинов.

–  Позволь, княгиня, перебить этих псов князя киевского, - сказал Людек Оде.
– Потом я с Олеговыми гриднями уйду в Чернигов, чтобы там поднять смуту против Всеволода Ярославича.

–  Не могу позволить тебе этого, друг мой, - вздохнула Ода.
– Сын Богуслава некогда избавил меня от бесчестья, поэтому я отпускаю его в Киев вместе с отцом. Пусть едут и пусть Всеволод Ярославич узнает, что не столь он могуч, как мнит о себе. Я же предлагаю тебе другое…

Ода рассказала Людеку о золоте, вывезенном ею и Борисом Вячеславичем из Киева сразу после погребения в Чернигове Святослава Ярославича.

–  На это золото мы соберём войско и сбросим Всеволода Ярославича со стола киевского, - Ода положила руку Людеку на плечо.

–  Княгиня, но где ты намерена собирать войско?
– спросил тот.
– Ежели у половецких ханов, то на этих союзников надёжа плохая. Предадут они нас. И на Всеслава Полоцкого полагаться нельзя, и на Давыда Святославича тоже.

–  Мы уйдём в Саксонию и соберём войско там. Мои братья мне помогут. Надеюсь, и германский король в стороне не останется.

Людек с изумлением воззрился на Оду, которая в этот миг показалась ему божественно мудрой.

«Пожалуй, за золото на Всеволода Ярославича могут ополчиться не токмо немцы, но и поляки», - подумал он.

Боярин Богуслав ни с чем уехал из Мурома, если не считать сына, который с ним отправился домой.

Ода и Олеговы гридни тайно покинули Муром, сильно озадачив Ярослава, который мог ожидать от матери чего угодно, но только не этого. Стража у ворот поведала, что беглецы повернули коней в сторону Клязьменских лесов.

«Не иначе, в Полоцк подались, - решил Ярослав.
– Ну, матушка! Удружила так удружила!»

Глава третья. ВЕНГЕРСКИЕ ПРИНЦЕССЫ.

Не чаял, не гадал Всеволод Ярославич, что посыплются на него напасти одна за другой.

В августе половцы, приведённые Олегом и Романом, терзали переяславские земли. Едва миновала эта беда, как в сентябре навалилась другая: Всеслав Полоцкий сжёг Смоленск. Когда подоспело из Чернигова войско Владимира Всеволодовича, от Смоленска осталось лишь огромное пепелище. Бросился Владимир вдогонку за Всеславом, сжигая по пути полоцкие города и веси, но все было без толку. Затерялось в лесах воинство Всеслава вместе с награбленной добычей.

Отправляя Ратибора с войском в Тмутаракань, Всеволод Ярославич терзался сомнениями. Для войны со Всеславом ему скоро потребуются все силы. И будет ли прок от Тмутаракани в ближайшие несколько лет? Но и выпускать Тмутаракань из рук после смерти Олега тоже никак нельзя. Потому и отправился Ратибор в Тмутаракань, чтобы в будущем Киев избавить от угрозы с юга.

Ратибор разогнал бывшую Олегову дружину, которая рассыпалась по всей Руси от Мурома и Ростова до Чернигова и Канева.

Всеволод знал, что многие дружинники затаили злобу на него и при случае не преминут отомстить. Поэтому он задумал потихоньку избавляться от наиболее воинственных Олеговых воевод. Начать Всеволод решил с Людека, полагая, что на том вина большая за убийство Изяслава Ярославича. К тому же Людек нашёл пристанище в Муроме, где княжит самый младший и самый невоинственный из Святославичей. Всеволод был убеждён, что Ярослав не осмелится отказать великому князю из боязни потерять муромский стол.

Однако случилось непредвиденное! Людек и все находившиеся с ним Олеговы гридни бежали из Мурома вместе с Одой. Всеволод полагал, что они побегут в Полоцк, но беглецы нежданно-негаданно объявились в Перемышле у Володаря Ростиславича.

Всеволод Ярославич, не мешкая, послал в Перемышль отряд конников, чтобы захватить Оду и Людека. Только опоздали воины великого князя: муромские беглецы успели бежать в Польшу.

Отрядом киевлян верховодил Спирк, бывший постельничий Изяслава Ярославича. Лишившийся своего детородного органа, Спирк получил среди дружинников постыдное прозвище Каженик [95] , отчего был полон злобы на весь белый свет. Но особенно Спирк ненавидел Оду и Эльжбету, мечтая отплатить обеим самой лютой местью.

[95]

Каженик– по-древнерусски, евнух.

Спирк нещадно гнал коней, надеясь захватить в Перемышле Оду, но неожиданно судьба свела его с Эльжбетой, которая вот уже больше двух лет была любимой наложницей Володаря Ростиславича.

Князь не дал в обиду любимую женщину. Спирку пришлось убираться из Перемышля несолоно хлебавши.

По возвращении в Киев Спирк изобразил Володаря перед Всеволодом Ярославичем как сущего злодея, который точит нож на великого князя.

Однако Всеволод Ярославич и без того был настроен против Ростиславичей, которые оставались в стороне во время противостояния дядей и племянников. Изяслав звал Рюрика Ростиславича в поход против князей-изгоев, но тот не пошёл, ясно дав понять, на чьей он стороне. Больше всего Всеволод Ярославич опасался, что Ростиславичи могут захватить Киев, стоит ему уйти на войну с Полоцком.