Клякса бифуркации

– Спи спокойно, дорогой наш товарищ, соратник и друг и, знай - дело всей твоей жизни будет продолжено! Первый пятилетний план развития Ульяновска – будет выполнен точно и в срок.

В четыре часа дня выехали обратно в Нижний Новгород.

Впереди так же – «разведдозор»: наши комсомольцы на «Рено» - который как бы по наследству от отца перешёл к Анисимову-младшему. За ними мой старенький «Форд» с вновь назначенными начальниками вневедомственной и ведомственной милиции и «Полицейской академии» - в том числе, едущих «в губернию» для утверждения в должности. Следом вместительный как автобус «Мак-Бульдог» с большей частью арестованных заговорщиков и их конвоирами. Затем, принадлежавшая Климу чешская однотоннка «Татра» с его племянником за рулём, с телами двух вагнеровцев в гробах.

В кузове последней, меж тех гробов - двое их мучителей в наручниках британской фирмы «Peerless» (как уже говорил, купил в Париже с десяток в качестве образца для копийратства), недавние узники ульяновских застенков – Васильцев и Купцов. А также ещё трое вагнеровцев – из самых надёжных и лично мне знакомых.

Это – будущие первые ученики Фрица и мои секьюрити.

Замыкал колонну я на своём новеньком «Форде-Т», с Фрицем в салоне. Двое других немцев остались на ПМЖ в Ульяновске.

Отъехав подальше от Ульяновска, я побибикал и «Татра» - заглохнув, встала как вкопанная.

Я, объехав его, тоже остановился, заглушил мотор и, помахал впереди едущим, мол:

– Езжайте, мы скоро догоним.

Вылезший из-за руля Кузя-Домовёнок озадаченно почесал пятернёй свою рыжую голову и, пожав плечами:

– Компрессия куда-то пропала, надо долить.

И полез по плечи в мотор, шутник-самоучка.

Как только «Бульдог» скрылся с глаз долой, командую:

– Вывести арестованных и снять наручники: пусть оправятся и разомнутся.

Когда тех, буквально вышвырнули из кузова, подойдя поближе, негромко говорю:

– Бегите!

Переглядываются в изумлении:

– Куда?

– Мне похер. Бегите, сказал!

Один, как на автопилоте развернулся – видимо ничего не соображая и, как-то неловко спотыкаясь - побежал в сторону не так уж и далёкого леса. Когда расстояние сократилось наполовину, с борта грузовика раздался выстрел из «Винтореза».

Мне никогда не нравился звук выстрела из хроноаборигенских винтовок: слишком он оглушающе-резкий – как удар двумя ладошками по ушам. «Выхлоп» же из «Винтореза», даже без несуществующего пока встроенного глушителя – мягкий и затяжной, как будто гигантскую бутылку шампанского откупорили.

Девятимиллиметровая тяжёлая дозвуковая пуля, в патроне выглядевшая несуразно крупной по сравнению с «промежуточной» коротенькой гильзой - ударила в спину бежавшего человека с силой лома или кувалды. На испытаниях, с одного выстрела - даже лошадь садилась на жоппу, а этот бегущий человек - беззвучно упал, как подкошенный и, даже ни разу не шевельнулся.

После недолгого молчания - ни к кому впрочем, не обращаясь, я негромко сказал:

– Так и запишем: убит при попытке убежать.

Затем, повернувшись ко второму:

– Теперь давай беги ты.

– КОНТРА!!!

Рыча, тот крысой загнанной в угол - со всей яростью молниеносно бросился на меня, нацелившись вцепиться в глотку и задушить.

Не успел я даже шевельнуться, как мягкий, приглушённый выстрел - раздался казалось, у меня из-под мышки и, нападавший получив в грудь несовместимую с жизнью пулю - опрокинувшись на спину, упал и после недолгой агонии, затих.

– Так и запишем: убит при попытке улететь.

– Товарищ Заведующий…?

– При попытке оказать вооружённое сопротивление, - поправляюсь, - вещественные доказательства не забыли прихватить?

– Нет, не забыли, тааащ…

Мне показали какой-то ржавый нож, впрочем - достаточно острый и длинный, чтоб выпустить кому-нибудь кишки.

– Приобщите к делу.

Немного подождав чтоб поменьше кровянили, закинули трупы в кузов, поехали дальше и вскоре догнали колонну.

***

В Нижний Новгород прибыли с опозданием на час – к девяти часам вечера: перед самым городом нас застал проливной дождь и, пришлось немного повозюкаться в холодной осенней грязи. Однако, прицепив тросами к «Мак-Бульдогу» «Татру» и оба «Форда» - удалось всё-таки доехать таким «автопоздом», хотя и с часовой задержкой.

Заодно, ещё раз убедился в правильности своего выбора и, причём впервые на наших – российских «направлениях»: этот пятитонный американский грузовик – просто зверюга по проходимости.

Прёт, буквально как танк!

Хотя и со скоростью мирно пашущего трактора.

В Губернском управлении НКВД, застал какой-то нездоровый ажиотаж. Везде на всех этажах горит свет, слишком много вооружённых людей с озабоченно-серьёзными лицами и все туда-сюда бегают…

Неуж, случилось что?

Пока выгружали и оформляли задержанных, туда-сюда, неведомо как возле меня на улице материализовался Упырь и плотоядно щерясь, проинформировал:

– «Кольку-Мясо» пришлось зарезать да скормить свиньям, двое других сейчас уже «поют исповедь» операм.

В жисть теперь свинину не буду жрать.

– Хорошенькое дельце… Премного благодарен за помощь, друзья! Что-то спросить хочешь?

Тот, несколько опасливо косясь на Фрица:

– Ксавер спрашивает: когда придёшь с инфой?

Отмахиваюсь досадливо:

– Передай ему: «как только – так сразу». Пока же пускай к «Швейному синдикату» подбирается – как мы с ним условились.

Секретарша, завидев меня подскакивает как на пружине:

– Вас ждут, товарищ Свешников!

Притягиваю руку к знакомой двери, но она делая большие глаза:

– Не здесь! Этажом выше - в кабинете у «самого»…

Изнутри обдало холодком:

У Погребинского?

ДА НАС РАТЬ!!!

Я обладая такими документами, уликами и свидетелями – имею право арестовать его, или даже пристрелить на месте при попытке сопротивления.

Поправив свой «Настоящий Руби» в подмышечной кобуре, бегом взлетаю на нужный этаж. Бесцеремонно растолкав плечами очередь в приёмной, без стука, открыв ногой дверь - решительно врываюсь в кабинет Начальника Губернского отдела НКВД…

– Явился не запылился!

Подняв голову от кучи бумаг, товарищ Кац, вновь в них уткнулся, перебирая руками.

– Лучше поздно, чем…, - положив на стол всю документацию по контрреволюционному заговору, - а вот я Вам ещё работёнки подкинул, Абрам Израилевич