Клякса бифуркации
Шрифт:
– Мы понимаем, Серафим Фёдорович… Сделаем всё как положено, не беспокойтесь.
Действительно, чувствую себя потерявшим самого дорогого человека, более того – как будто, мне отсекли с болью и кровью часть самого себя. Этому человеку, в своей новой жизни - я обязан буквально всем, как своим родителям в «той». Страшно даже представить, что было бы со мной - если бы он не принял меня, дав мне имя своего сына - без вести пропавшего в польском концлагере.
Жив и при деньгах буду…
Последнее с себя продам!
Но обязательно памятник мраморный у скульптора закажу: православный крест и скорбящий ангел, подле него…
***
Контракт
Подписав бумагу, по которой они через «Межрабпом» получат крупное вознаграждение в Германии, предлагаю им следующий контракт.
За время нашего путешествия я с этой «троицей» хорошенько познакомился и, достаточно хорошо изучил их биографии. Ганс и Франц – недоучившиеся студенты, которые с началом Великой войны добровольно пошли на фронт и, будучи неоднократно ранеными, пройдя сущий ад этой «мясорубки» - дослужились до офицерских званий. Первый из них перед окончанием войны, например, командовал ротой штурмового батальона. Второй – штурмовой группой.
«Тактика небольших групп» - самое слабое место Красной армии, по унаследованной привычке от Императорской – умеющей воевать только массированным натиском кое-как вооружённых и обученных толп вчерашних крестьян-мужиков. Даже заимев танки, командиры РККА не изменив обычаю - посылали их в бой слабоуправляемыми стальными табунами.
Весьма заманчиво было бы, чтоб немцы натаскали в подобной тактике «футболистов» Саньки да Ваньки. Я накоротке познакомил их с Борщёвым (Слащёвым) и те, как будто подтверждая народную поговорку - «рыбак рыбака видит издалека», с ним моментально снюхались
Языковых проблем быть не может: Яков Александрович знает немецкий не хуже русского и напомню – официально работает в Ульяновской школе второй ступени (средней) учителем математики и, одновременно - преподаёт язык Гёте, Шиллера и Геббельса. Наши будущие командиры, как язык наиболее вероятного противника - тоже усердно штудируют дойчемову, установив даже дни немецкого языка – вторник и пятницу – когда меж собой общаются только на нём.
Особенно усердствуют, что касается допроса военнопленных. Взятого на учениях «языка» из конкурирующей «футбольной команды» - допрашивали только на немецком и, причём довольно жёстко - почти «по-настоящему».
Присутствовал как-то раз на таком, ещё этим летом:
– Wo ist deine Artilleriebatterie? Antworte mir, du Rohling, bevor du deine Eier schiesst!
– Ich werde dir nichts sagen, fick dich!
Отведя в сторонку «наставника», спрашиваю:
– Яша, о чём это они с такой экспрессией шпрехают?
Тот, охотно объясняет:
– Один молодой человек предлагает другому рассказать, где находится артиллерийская батарея – в противном случае, обещая лишить его способности любить женщин и иметь детей. Тот, отказывается совершать этот позорящий военнослужащего поступок, предлагая «любопытствующему» совершить пешую прогулку в некий «вонючий тоннель»…
Враз охреневаю:
– В жоппу, что ли? Ты чему детей учишь?
Тем временем, допрос продолжился, плавно перейдя с военных секретов на личности на личности:
– Der Vermaledei Tunichtgut!
– Der Schwuler!
– А вот за «дер швулера», Филька - ты мне сейчас ответишь!
Под аккомпанемент раздавшейся смачной плюхи, «Генерал Яша», невозмутимо, как двугорбый верблюд:
– Ничего! Коль решили стать военными –
пусть знают, что их ждёт в плену.Меж тем, допрашиваемый парнишка, вытирая кровь с разбитой губы, тем не менее с усмешкой:
– А как же Женевские конвенции, Scheisskerl?
– Scheiss drauf! Ты на меня в Совет Антанты пожалуйся, Wichser!
Видя мою негативную реакцию, Борщёв:
– Ты же сам говорил: «Учи их всему, что пригодится на войне»… Вот я и учу!
Ничего не сказал, но про себя подумал:
«Научи их ещё вешать, педагог фуев».
Знающий практически в совершенстве русский язык Фриц – более интересный тип.
Бывших авантюристов не бывает, согласен, но бывает опытный, постаревший и несколько в связи с этим остепенившийся авантюрист.
Этот – из таких же!
Недаром, он влёт сдружился с Гусаром, с Ипполитом Степановичем – моим «офицером по особым поручениям», с которым мы возвращались из Питера.
Как говорится – «два сапога пара».
Он намного старше первых двух, выходец из Прибалтики - где когда-то немцев было полным-полно, учился в петербургском университете, но за участие в революционном кружке был исключён с третьего курса.
Отсидев в участке, обидевшись на «тюрьму народов» и, в то же время поняв, что быть маргиналом – не есть хорошо для молодого организма, он перебрался на историческую Родину. Где получил гражданство и, до четырнадцатого года - перебрал великое множество профессий. Был простым полицейским, полицейским детективом, когда надоело ишачить на дядю – стал владельцем частного сыскного бюро, занимающимся в основном охранной деятельностью.
Пошёл добровольцем на фронт, но несколько позже своих коллег и, до конца войны служил на Восточном фронте:
– К тому времени навоевался уже до сыта и, когда ваши с нашими заключили Брестский мир - удалось устроиться переводчиком, не попав таким образом под раздачу на Западе.
Согласитесь, человек с таким опытом – может быть весьма полезным «в хозяйстве».
Во-первых, пора уже всерьёз задуматься об безопасности собственной персоны.
Давно пора!
Во-вторых, наряду со Школой секретарей-референтов – неплохо было бы иметь Школу телохранителей. Ибо, свой человек возле нужных людей из «власть придержащих» - это очень хорошо…
А целых два – ещё лучше!
Когда я предложил немцам новые контракты на два года, они были в принципе не против: в Веймарской Республике с работой - не то чтобы «ахти», а я им заплатил более чем щедро… Но, надо полагать, поинтересовались насчёт условий и окладов.
В ответ, как и водится при приёме нужных специалистов в моей «Империи», я раздал им чистые бланки:
– Сами пишите, сколько и что хотите. Я не так богат, чтоб платить мало нужным мне людям.
Те едва с дуба не рухнули, но придя в себя, написали цифры с нужным количеством нулей и подписали.
Взглянув на «нули», чуть «с дуба не рухнул» уже я!
В отличии от большинства наших специалистов, эти немцы от ложной скромностью не страдали. Не будь я уверен, что они с лихвой эти деньги отработают – причём с немецкой педантичностью, я б их послал, конечно. А так, не подав вида, подписал контракты и пожал им руки, закрепляя сделку.
***
«Но примешь ты смерть от коня своего…», - хотелось мне процитировать пророчество древнего волхва князю Олегу из Александра Пушкина на могиле Фрола Изотовича Анисимова. Однако на коротком траурном митинге, я в говорил совсем другое, закончив несколько оптимистично: