Клякса бифуркации
Шрифт:
А вот она – застряла в деревянной фрамуге.
Всё же патрон «Нагана» излишне мощный для короткоствольного оружия!
Присмотрелся в свете уличных фонарей: в направлении нашего дома шло двое, о чём-то по пути довольно оживлённо беседую. Одного из них, я узнал практически сразу: это бы Давид Лейман…
До их приходя, я ещё успел несколько опустошить сейф Начальника берлинского Отдела международных связей (ОМС) Исполнительного комитета Коммунистического интернационала. Справедливо рассудив, что фунты и доллары ему больше не нужны – а вот кооператорам Ульяновска вполне могут на что-нибудь пригодиться. Находящие же
Не надо жадничать!
Господь, жадин не любит…
Глава 9. Берлинский пациент.
Бывший представитель Коминтерна в Германии Яков Самуилович Рейх, он же «товарищ Томас», как будто подражая библейской Лотте из Гоморра и Содомы - остолбеневши, окаменел соляной глыбой на пороге кабинета при виде трупа его хозяина… Но был мощным тычком в спину со стороны сопровождающего, вброшен внутрь.
Вид у Давида Леймана, был не намногим лучше:
– Что это значит?!
Своему сподвижнику по экспроприации экспроприированного у экспроприаторов, я ответил:
– Вы несколько задерживались, мы скучали и решили поиграть в «Жмурки»…
Кивая на покойника:
– …Ему выпало «зерро».
Тот не понял:
– Что за чертовщину ты несёшь?
– Потом расскажу, а пока «упакуй» вновь прибывшего – видишь, товарищ нервничает… Кстати, в этот раз можешь не раздевать: вид голых мужиков – уж, начинает несколько напрягать.
«Товарищ», поняв, что встрял и причём – от слова «конкретно», пытался было по-шурику свалить под прикрытием нашего диалога, но как вошь частым гребешком - был ловко пойман могучей дланью моего напарника и привязан к имеющемуся в кабинете стулу.
«Упаковав» гостя, Давид попросился в туалет «по-маленькому», а пока мол:
– Без меня не начинай! Я скоро…
Согласно киваю, успокаивая:
– Уточню личные данные и всего лишь.
– Яков Самуилович Рейх, он же «товарищ Томас»?
– Да, это я… Кто Вы будете, товарищ?
– В твоём случае, это уже не важно.
– Почему?
Проигноривав вопрос, сам спрашиваю с нажимом:
– Ты читал в газетах или просто слышал про «парижскую шестёрку»?
– Да, читал.
– Те товарищи, которые нам больше не товарищи, попутав берега - украли у социалистического государства крупную сумму денег в инвалюте…
А глазки то, забегали!
Достаю из-под стола коробку из-под шляпы, открываю и с отмороженным видом перебрав содержимое, выложив самотык - невольно внушающий «шок и тремор» лишь своим видом, достаю за волосы скальп - принадлежащий некогда-то некому Иосиф Гури и, стараясь максимально доходчиво - объясняю весь текущий расклад:
– …Вот этот, когда мог делать это, сказал, что ты взял у него и его товарищей похищенные сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов - с целью открыть им в Швейцарском банке личные счета и перегнать эти деньги на них. Что скажешь?
Тот, вполне искренне возмущается:
– Да я их и знать не знаю!
Сунув скальп ему под нос, со всем скептицизмом, на который был способен:
– Ну и кому мы должны верить? Тебе – здоровому и невредимому, или этому товарищу - прошедшему самые суровые испытания, перед тем как предстать перед нами в столь непритезательном виде…?
Тот в полнейшем обалдении:
– Он, что? Умер?
– Умер, но не сразу… Так сказать – умирал
по частям.Вижу: товарища Томаса начинает мелко колотить.
Последовал длинный перечень пыток - которыми подвергли белогвардейцы из РОВСа сего стойкого товарища, перед тем как лишить его жизни и шевелюры.
Затем, сильнейшее психологическое давление:
– Запомни сам и если уцелеешь - став хотя бы инвалидом-колясочником, а не «жмуром» как хозяин этого кабинета – передай другим: лафа кончилась! На самом «верху» было решено за вас взяться и любыми способами выбить похищенные народные деньги…
От осознания реальности происходящего бытия и, ближайших – далеко не блестящих перспективах для собственной бренной тушки тела, товарища Томаса начала колотить уже крупная дрожь.
А я знай нагоняй жути:
– …Знаешь, что такое «подноготная правда»? Нет?! И чему вас только в царских гимназиях учили… Вот, товарищ Абрамов - не захотел этого узнать на своих-собственных ногтях, вернул все украденные у пролетарского государства деньги и умер быстро, безболезненно и достойно – а не валяясь в луже собственных испражнениях вперемежку с кровью из разорванного в лохмотья ануса.
Несколько вальяжно развалившись в кресле за своим собственным столом, вышеназванный покойник, казалось внимательно прислушивался к моему монологу и, вытаращив стеклообразные глаза - всем своим видом подтверждал, что всё было именно так и никак иначе.
Поймав понимающе-перепуганный взгляд моего визави на лежащем на столе фалоимитаторе:
– Вот, вот! А ты что думал? Для собственного «самоудовлетворения» - мы с товарищем Лейманом, его через границы буржуазных государств – туда-сюда таскаем? Нет! Для таких вот расхитителей социалистической собственности, как ты.
***
Давид Лейман, чьи повадки я уже достаточно хорошо знал, ища встречи с Яковом Рейхом в ресторане - не мог не набить там своё могучее чрево, до состояния туго натянутого барабана… После этого вскоре, у него обычно начинается естественный «обратный процесс». Вот и в этот раз, «поход по-маленькому» - плавно перешёл в «поход по-большому» и, у меня было достаточно времени - чтоб запугав, подписать собеседника на «чистосердечный» ответ на каждый вопрос главного экзекутора.
Поэтому, когда напарник вернулся облегчённый телесно и просветлённый духовно, наш пленник – прямо-таки курским соловьём пел, рассказывая про все свои финансовые преступления в отношении первого в мире государства рабочих и крестьян и, выделяемого им средств на Мировую революцию.
Почему-то косясь на меня, Давид грозно вопрошал, красноречиво помахивая чёрно-резиновой «хреновиной» у носа допрашиваемого, как будто давая нюхать:
– Ты, гнида, деньги у товарища Иосиф Гури и других, брал?
Тот, буквально радостно:
– Брал!
– Где они?
– В чемодане!
– А чемодан где?
– В камере хранения на «Bahnhof Berlin-Lichtenberg»…
Номер ячейки, ключ – всё как положенно.
Внимательно посмотрев на бегающие глазки:
– Давид! По-моему, товарищ от нас что-то скрывает.
Не успел Лейман даже нахмуриться, как тот заверещал:
– Мне нечего скрывать, товарищи! Я просто не успел сказать, что ещё деньги - хранятся у меня…
Долго ли, коротко, но наконец «клиент» по всем признакам был выжат досуха – как лимон прошедший через вакуумную соковыжималку: