Клятва и меч

Неподалеку от этих пасторальных картин порой происходили и другие, куда менее радующие глаз, – то проезжали повозки с пленниками, то проносились галопом отряды вооруженных всадников, поднимая тучи пыли.

Все ожидали и надеялись, что гражданская война пойдет на убыль, но этого не случилось. Кое-где борьба, напротив, разгоралась с новой силой, и замки осаждались или королевскими войсками, или повстанческими. В стране царили то мир, то война, так было в каждом городе, в каждой деревне – день за днем, месяц за месяцем, и этому не видно было конца.

Стефан вернул свои позиции короля Англии на севере страны. Он открыто объявил о своем намерении восстановить покой и законность в стране, чтобы прекратить пожар злобы и насилия. Правда, тушил он его зачастую кровью бунтовщиков, ну что ж – тем хуже для тех, кто сгорел в пламени костра, или был повешен, или умер на плахе. Нет, Стефан не держал зла в своем сердце, просто он не хотел вновь оказаться в плену. Он хорошо сражался под Линкольном, и лишь нелепая случайность отдала его в руки врагов. Теперь ему следует драться еще лучше. Если императрица останется на свободе и в следующем году, то ему придется пойти на мирные переговоры.

Сейчас Стефан без дрожи и вспомнить не мог, как еще совсем недавно он мучился сомнениями, казнил себя мыслями, а по праву ли он на престоле, не из-за личных ли амбиций держится за корону? Но теперь конец этим сомнениям. Матильда показала себя перед всем миром надменной, безжалостной женщиной, чужой в этой стране. Англия неизбежно погибла бы при ее правлении, разодранная на части такими же низкими властолюбцами. Однако при нем, Стефане, она станет развиваться и процветать.

Нечего и говорить, что императрица видела все по-другому. Она была дочерью и законной наследницей покойного короля Генриха I, английская и нормандская знать трижды поклялась поддерживать ее. Многие в экстремальной ситуации оказались ничтожными ренегатами, но это не избавляло их от ответственности за нарушение присяги верности будущей королеве Англии. И все усилия Стефана стать настоящим монархом не могли изменить этого очевидного факта. Он мог пребывать на троне хоть до самого Судного дня, все равно он оставался лишь жалким актеришкой, пытавшимся играть роль могущественного монарха. «Мой Бог, – думала Матильда, – да любое животное епископа Винчестерского куда больше подошло бы для этой роли – даже тушканчик, если ему приклеить для солидности усы из конского волоса. Тогда, по крайней мере, двор мог бы смеяться над своим «королем» открыто, а не украдкой, как сейчас, прикрывая рот ладонью».

Так миновал год. Замки разрушались, города захватывались и грабились. Черенчестер был сожжен до основания роялистами. Императрица в ответ опустошила огромную территорию от Лестера до Нортгемптона. Возглавив армию, она послала графа Роберта на материк к своему мужу Готфриду Анжуйскому за помощью, а сама направилась на юг к Оксфорду, захватила его – и неожиданно оказалась запертой кольцом осады.

Этот город слыл одним из самых неприступных в Англии. Он был окружен глубоким рвом, наполненным речной водой, высоким частоколом и мощными каменными стенами. Во избежание штурма Матильда приказала сжечь подъемные мосты. В ответ Стефан, надеясь взять врагов измором, разбил лагерь вокруг города. Осада могла занять неделю или год – короля не волновали такие пустяки. Рано или поздно враги ощутят пустоту в своих желудках и сухость в глотках. Им придется разбирать дома на дрова, варить похлебку из кожаных башмаков. В конце концов им останется одно – выйти навстречу победителям, вытирая сухие, уже лишенные слез глаза.

Терпеливо, с мечом в руках, он стал ждать, когда распахнутся ворота Оксфорда.

Резкая нормандская зима и та не в состоянии была охладить гнев графа Роберта. Он прибыл в герцогство в августе; ныне на исходе октябрь, а он все еще ожидал решения графа Готфрида. Тот уже знал о бедственном положении своей супруги, но мер никаких не принимал и даже никак не отреагировал. Он твердил одно: они с Матильдой решили так – она отправляется в Англию и ведет своих сторонников против Стефана, а он, Готфрид, оставшись на материке, защищает Анжу и атакует замки короля в Нормандии.

– Мой Бог! – восклицал он негодующе, когда граф Роберт особенно донимал его просьбой о помощи Матильде. – Неужели вы думаете, что если бы я попал в плен, то моя жена оставила бы Англию и поспешила мне на помощь?

– Это совсем иное дело, – терпеливо пояснял Роберт. – Вы должны знать, что у императрицы в прошлом не раз были основания попросить вас о помощи, поверьте мне на слово, но Матильда справлялась сама. Сейчас же она в любое время может оказаться в руках разъяренного Стефана, а тогда все погибло. Ваше бездействие будет стоить вам более чем половины Нормандии. Если Стефан утвердится как законный король, он бросит против вас всю армию, и здесь, в Нормандии, многие бароны присоединятся к нему. У вас тогда не останется никакой возможности на победу. Приведите войско к его порогу, Готфрид, прежде чем он постучится мечом в вашу дверь.

– Да, положение серьезное, – согласился Готфрид, задумчиво глядя на Роберта. – Похоже, мне придется бороться здесь на два фронта. Это мне, а не Матильде, понадобится тогда помощь. Граф, во имя общего дела вы со своими людьми должны усилить мою армию!

Роберт с удивлением воззрился на него, не находя слов.

– Что? Мне усилить вашу армию? Побойтесь Бога, в своем ли вы уме? Прежде всего вы должны помочь жене и вашей будущей королеве. Если мы совместными усилиями снимем осаду с Оксфорда…

– Нет, это невозможно. Мое присутствие необходимо именно здесь. Но я готов в чем-то посодействовать Матильде. Скажем, я могу послать пятьдесят кораблей и четыре… нет, три сотни рыцарей. Они возьмут с собой своих сержантов и пехотинцев. Во главе этого отряда я поставлю нашего юного сына Генриха. Бароны будут драться за него, не жалея жизней.

Роберт едва сдержал поток проклятий.

– Вы говорите о моем племяннике Генрихе? – дрожащим от ярости голосом спросил он. – О девятилетнем мальчишке? И я должен поставить его впереди вашего отряда, среди лучников?

– Это лучшее, что я могу для вас сделать, граф Роберт, – сухо заметил Готфрид. – Не хотите брать с собой Генриха – не берите. Но мне кажется, что его присутствие подбодрило бы мою супругу и доставило радость нашим баронам – они бы сражались, не щадя жизни, не просто за женщину, а за юного наследника графа Анжу. Почему многие англичане выступили на стороне Стефана? Потому что он – мужчина. Пусть же они увидят, что у Матильды есть сын, их будущий король. Он отличный мальчик, граф Роберт, и ему уже пора начать путешествовать по свету.

Роберт в сомнении поскреб ногтями свою массивную челюсть. Пятьдесят кораблей и три сотни рыцарей. И, возможно, тысяча пехотинцев. Но вместе с этим как довесок – юный Генрих, быть может, он захочет нагрузить один из кораблей своими игрушками. Какой из него воин? За ним самим нужен будет глаз да глаз…

Однако граф Глостерский понимал, что на большее ему рассчитывать нечего, и потому нехотя согласился. Он собрал нормандских рыцарей, взял за руку своего болтливого племянника и взошел на палубу флагманского корабля. Флот отплыл в Англию. Одолев сильный шторм, освободительная армия высадилась в гавани Уорхейма и вскоре осадила близлежащий замок Дорсет. Роберт послал гонцов распространить по стране весть о прибытии его армии. Он рассчитывал, что импульсивный Стефан, как всегда, не подумав, поведет свое войско на юго-запад, навстречу новому противнику. Тогда оксфордский гарнизон мог бы прорваться через ослабленное кольцо осады и помочь Матильде бежать.

Но, как говорится, пес уже загнал кошку на дерево и ждал, когда она спустится, на остальное он не обращал внимания. Уорхейму и Дорсету придется защищаться самостоятельно, решил король. Господь им поможет.

В декабре терпение короля кончилось, и его войско приступило к штурму. Солдаты навели мосты через замерзший ров и установили осадные машины прямо на улицах города, в непосредственной близости от замка. Окружающие его дома были снесены, они мешали обстрелу. С той поры лучники и арбалетчики короля посылали на прямоугольной формы замок свои стрелы высоко в воздух, чтобы те по крутой дуге падали на крыши башен и на стены, сея смерть среди рядов защитников крепости. Железный дождь не прекращался ни днем ни ночью, не давая воинам Матильды выйти из убежищ.